..
– Я знаю, где это, – перебила Вилли. – Завтра, в. двенадцать тридцать увидимся там.
Разумеется, он должен был выбрать "Лайонс хед", подумала она. Это место в Виллидж было известно и любимо писателями и журналистами.
Вилли сидела в одном из роскошных кожаных кресел в кабинете Гарригана и приглядывалась к мужчине, который мог стать ее следующим клиентом. Харви Сильверстен был примерно такого же возраста, как и ее шеф Гарриган, но на этом их сходство и заканчивалось. В отличие от Гарригана, облаченного в темный шерстяной пиджак, клиент был одет в кричащий итальянский костюм, что выразительно говорило о его вкусах и стиле. Он не понравился Вилли с первого взгляда. Но, как часто любил повторять Гарриган, "если бы мы работали только с клиентами, которые нам нравятся, то давно уже очутились бы на улице".
Вилли слушала Гарригана, который объяснял суть дела. Клиент оказался директором корпорации, занимающейся производством и продажей вин, как на внутреннем рынке, так и в Европе.
– Я помогаю Харви в покупке итальянского виноградника, – говорил Гарриган. – Переговоры закончатся через пару дней, и я сказал ему, что вы лучше, чем кто-либо, справитесь с оформлением итоговых документов и организуете подписание всех необходимых бумаг.
Вилли взглянула на Харви, который, по всей видимости, был не в восторге от ее кандидатуры.
Вероятно, Френсис поймал рыбку, которую можно изжарить, думала она, и теперь он пытается внушить этому малому благосклонность к ней.
Достаточно уверенный в себе, Харви спросил:
– С какими клиентами вам приходилось работать? – Он говорил таким тоном, как будто просил продавщицу показать ему какую-то безделушку.
Вилли бросила взгляд на Гарригана. Может ли она говорить о своей квалификации?
– С разными, мистер Сильверстен, – ответила она с чувством ущемленного самолюбия. – И с такими солидными, как вы, тоже.
Сильверстен многозначительно кивнул и обратился к Гарригану:
– Ведь разговор идет о сделке в пятьдесят миллионов долларов. Да, я согласен, что она прекрасная девушка, но...
– Не беспокойтесь, – сердечно произнес Гарриган. – Что касается закона, то паша Вилли думает как мужчина, а в некоторых случаях даже лучше. В темном судебном деле – в совершенно безнадежном процессе она борется против всех и выигрывает, – засмеялся Гарриган.
Вилли еле подавила свой гнев. А Гарриган расхваливал ее, чтобы поколебать предубеждение Харви. Гордость требовала от нее встать и покинуть комнату, но она знала, что это не выход из положения. Закон все еще был бастионом мужского шовинизма, и единственный путь к признанию – делать все лучше мужчин.
– ... и вы завтра вечером летите в Рим, – очнувшись от размышлений, услышала она голос Гарригана.
Эти слова отрезвили Вилли. Она никогда не была в Италии. Между прочим, она не была нигде за пределами Соединенных Штатов. Френсис подмигивал ей, словно хотел сказать: добро пожаловать, Вилли, в наш мужской клуб. И когда она снова взглянула на своего клиента, то не сомневалась, что все, чего ей удастся достичь, она достигнет своим трудом.
Вилли основательно подготовилась к разговору с Ником Росситером. Он был похож на одного из парней типа Питера Пена, о которых постоянно предупреждали наивных девочек. Он не лез в карман за словом и был прост в обращении. Часто фотографируясь с соблазнительными женщинами, он имел в городе репутацию "своего парня". Затем начали появляться его статьи, из которых стало ясно, что он работает на определенных людей.
Оснащенная всеми своими предубеждениями, Вилли быстро доехала до "Лайонс хед". В двенадцать тридцать она уже была там. Спустилась в прохладный подвальчик. Приятно лилась музыка Джона Леннона. У стойки из красного дерева мужчины горячо обсуждали последнюю скандальную историю, касающуюся одного из членов городского совета. И среди них был Ник Росситер. На вид ему было около сорока. Среднего роста, с волнистыми русыми волосами и щетиной, которую он не брил, наверно, для того, чтобы показать окружающим, что он провел пару недель вдалеке от цивилизации. Он был одет в китайские брюки и вязаный серый пуловер, через плечо был переброшен плащ английского покроя.
– Даю голову на отсечение и еще десятку баксов впридачу, что не пройдет недели, как Д.А. предъявит свои обвинения, – сказал он, хлопая ладонью по стойке.
Случайно обернувшись к двери, он заметил Вилли.
– Мои приветствия, адвокат. – Он пригласил Вилли за столик.
Когда они усаживались, его вдруг осенило, и он, одарив Вилли лучезарной улыбкой, сказал:
– Мисс Делайе – наконец мы познакомились.
Она же в ответ обдала журналиста холодным взглядом, заранее готовясь не обращать внимания на все его комплименты.
– И о чем же вы хотели побеседовать со мной?
– Ну, во-первых, мне хотелось пообщаться с такой прелестной девушкой, как вы. И кроме того, вы же адвокат, да еще такой решительный, не так ли? Просто ужасно, мисс Делайе, беря интервью, я никогда заранее не знаю, о чем буду спрашивать. Что касается вас, то мы будем говорить о законе и о месте в нем женщины. Но совсем не обязательно, что мы будем придерживаться только этой темы. Я получаю больше информации, когда просто беседую с людьми. Они всегда дают мне что-то, что я могу использовать.
– Но я умею следить за своими словами, мистер Росситер.
– О, я не сомневаюсь в этом, – сказал Ник с намеком.– Эй, Микки, – позвал он проходящего мимо официанта. – Принеси мне виски. – Он повернулся к Вилли. – Белого вина?
– Нет, – сказала Вилли, подумав, что белое вино – это как раз то, что она заказала бы. – Я хотела бы... "Миллера".
Ник многозначительно улыбнулся.
– "Миллера" для леди.
– Итак, – сказал он, как бы между прочим, – что поделывает наш общий знакомый мистер Мадден? Из достоверных источников мне известно, что свой глаз сейчас он положил на журнал "Метро"...
– Мистер Росситер, – прервала его Вилли, – неужели вам не о чем больше поговорить со мной, кроме дел моего клиента? И если это все, что вы хотели узнать от меня, нам придется расстаться сейчас же.
– К черту, подождите минутку. – Он положил свою руку на ее ладонь, потом достал белый платок и помахал им.
– Не обижайтесь, адвокат, но, если я буду задавать только необходимые вопросы, я никогда не напишу приличной статьи. А у юриста разве не возникает такого желания прочесть то, что написано между строк запутанного дела?
Вилли остыла. Несмотря на ее предубеждения, ей начинала нравиться его дерзкая, самоуверенная манера говорить.
– Мне совсем не хочется писать о мистере Маддене снова, и, конечно же, я понимаю, что клиент – это для вас святыня. Но только между нами, что вы на самом деле думаете о нашем мистере Маддене?
Вилли колебалась, можно ли быть откровенной с этим журналистом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137
– Я знаю, где это, – перебила Вилли. – Завтра, в. двенадцать тридцать увидимся там.
Разумеется, он должен был выбрать "Лайонс хед", подумала она. Это место в Виллидж было известно и любимо писателями и журналистами.
Вилли сидела в одном из роскошных кожаных кресел в кабинете Гарригана и приглядывалась к мужчине, который мог стать ее следующим клиентом. Харви Сильверстен был примерно такого же возраста, как и ее шеф Гарриган, но на этом их сходство и заканчивалось. В отличие от Гарригана, облаченного в темный шерстяной пиджак, клиент был одет в кричащий итальянский костюм, что выразительно говорило о его вкусах и стиле. Он не понравился Вилли с первого взгляда. Но, как часто любил повторять Гарриган, "если бы мы работали только с клиентами, которые нам нравятся, то давно уже очутились бы на улице".
Вилли слушала Гарригана, который объяснял суть дела. Клиент оказался директором корпорации, занимающейся производством и продажей вин, как на внутреннем рынке, так и в Европе.
– Я помогаю Харви в покупке итальянского виноградника, – говорил Гарриган. – Переговоры закончатся через пару дней, и я сказал ему, что вы лучше, чем кто-либо, справитесь с оформлением итоговых документов и организуете подписание всех необходимых бумаг.
Вилли взглянула на Харви, который, по всей видимости, был не в восторге от ее кандидатуры.
Вероятно, Френсис поймал рыбку, которую можно изжарить, думала она, и теперь он пытается внушить этому малому благосклонность к ней.
Достаточно уверенный в себе, Харви спросил:
– С какими клиентами вам приходилось работать? – Он говорил таким тоном, как будто просил продавщицу показать ему какую-то безделушку.
Вилли бросила взгляд на Гарригана. Может ли она говорить о своей квалификации?
– С разными, мистер Сильверстен, – ответила она с чувством ущемленного самолюбия. – И с такими солидными, как вы, тоже.
Сильверстен многозначительно кивнул и обратился к Гарригану:
– Ведь разговор идет о сделке в пятьдесят миллионов долларов. Да, я согласен, что она прекрасная девушка, но...
– Не беспокойтесь, – сердечно произнес Гарриган. – Что касается закона, то паша Вилли думает как мужчина, а в некоторых случаях даже лучше. В темном судебном деле – в совершенно безнадежном процессе она борется против всех и выигрывает, – засмеялся Гарриган.
Вилли еле подавила свой гнев. А Гарриган расхваливал ее, чтобы поколебать предубеждение Харви. Гордость требовала от нее встать и покинуть комнату, но она знала, что это не выход из положения. Закон все еще был бастионом мужского шовинизма, и единственный путь к признанию – делать все лучше мужчин.
– ... и вы завтра вечером летите в Рим, – очнувшись от размышлений, услышала она голос Гарригана.
Эти слова отрезвили Вилли. Она никогда не была в Италии. Между прочим, она не была нигде за пределами Соединенных Штатов. Френсис подмигивал ей, словно хотел сказать: добро пожаловать, Вилли, в наш мужской клуб. И когда она снова взглянула на своего клиента, то не сомневалась, что все, чего ей удастся достичь, она достигнет своим трудом.
Вилли основательно подготовилась к разговору с Ником Росситером. Он был похож на одного из парней типа Питера Пена, о которых постоянно предупреждали наивных девочек. Он не лез в карман за словом и был прост в обращении. Часто фотографируясь с соблазнительными женщинами, он имел в городе репутацию "своего парня". Затем начали появляться его статьи, из которых стало ясно, что он работает на определенных людей.
Оснащенная всеми своими предубеждениями, Вилли быстро доехала до "Лайонс хед". В двенадцать тридцать она уже была там. Спустилась в прохладный подвальчик. Приятно лилась музыка Джона Леннона. У стойки из красного дерева мужчины горячо обсуждали последнюю скандальную историю, касающуюся одного из членов городского совета. И среди них был Ник Росситер. На вид ему было около сорока. Среднего роста, с волнистыми русыми волосами и щетиной, которую он не брил, наверно, для того, чтобы показать окружающим, что он провел пару недель вдалеке от цивилизации. Он был одет в китайские брюки и вязаный серый пуловер, через плечо был переброшен плащ английского покроя.
– Даю голову на отсечение и еще десятку баксов впридачу, что не пройдет недели, как Д.А. предъявит свои обвинения, – сказал он, хлопая ладонью по стойке.
Случайно обернувшись к двери, он заметил Вилли.
– Мои приветствия, адвокат. – Он пригласил Вилли за столик.
Когда они усаживались, его вдруг осенило, и он, одарив Вилли лучезарной улыбкой, сказал:
– Мисс Делайе – наконец мы познакомились.
Она же в ответ обдала журналиста холодным взглядом, заранее готовясь не обращать внимания на все его комплименты.
– И о чем же вы хотели побеседовать со мной?
– Ну, во-первых, мне хотелось пообщаться с такой прелестной девушкой, как вы. И кроме того, вы же адвокат, да еще такой решительный, не так ли? Просто ужасно, мисс Делайе, беря интервью, я никогда заранее не знаю, о чем буду спрашивать. Что касается вас, то мы будем говорить о законе и о месте в нем женщины. Но совсем не обязательно, что мы будем придерживаться только этой темы. Я получаю больше информации, когда просто беседую с людьми. Они всегда дают мне что-то, что я могу использовать.
– Но я умею следить за своими словами, мистер Росситер.
– О, я не сомневаюсь в этом, – сказал Ник с намеком.– Эй, Микки, – позвал он проходящего мимо официанта. – Принеси мне виски. – Он повернулся к Вилли. – Белого вина?
– Нет, – сказала Вилли, подумав, что белое вино – это как раз то, что она заказала бы. – Я хотела бы... "Миллера".
Ник многозначительно улыбнулся.
– "Миллера" для леди.
– Итак, – сказал он, как бы между прочим, – что поделывает наш общий знакомый мистер Мадден? Из достоверных источников мне известно, что свой глаз сейчас он положил на журнал "Метро"...
– Мистер Росситер, – прервала его Вилли, – неужели вам не о чем больше поговорить со мной, кроме дел моего клиента? И если это все, что вы хотели узнать от меня, нам придется расстаться сейчас же.
– К черту, подождите минутку. – Он положил свою руку на ее ладонь, потом достал белый платок и помахал им.
– Не обижайтесь, адвокат, но, если я буду задавать только необходимые вопросы, я никогда не напишу приличной статьи. А у юриста разве не возникает такого желания прочесть то, что написано между строк запутанного дела?
Вилли остыла. Несмотря на ее предубеждения, ей начинала нравиться его дерзкая, самоуверенная манера говорить.
– Мне совсем не хочется писать о мистере Маддене снова, и, конечно же, я понимаю, что клиент – это для вас святыня. Но только между нами, что вы на самом деле думаете о нашем мистере Маддене?
Вилли колебалась, можно ли быть откровенной с этим журналистом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137