Только на этот раз недовольна собой.
Мосса захватила работа, он окунулся в нее с удвоенным рвением, как будто стремясь компенсировать тихую семейную жизнь, которую теперь вел. Он рассказывал о своих планах строительства нового предприятия – «Коулмэн Эвиэйшн» – и о трудностях получения лицензии от федерального правительства. Билли пыталась слушать, казаться заинтересованной, но все это шло не от души. Она завидовала энергии Мосса, его способности делать свое дело, выполнять какую-то работу, имеющую смысл. У самой Билли такой отдушины не было.
Билли бросила свои занятия в студии, когда сказала Джордану, что между ними все кончено. Он воспринял ее решение с унизительным спокойствием, и ей оставалось только догадываться, не сам ли он положил конец их отношениям. Трудно было оценить свое мастерство без учителя, который подходил бы критически к ее работе. Билли начала устраивать мастерскую в одном из строений позади дома, но ей казалось, что она больше усилий направляет на сам проект, а не на свое искусство. День за днем она боролась с решением посвятить себя дому и семье.
С Мэгги было не легче. По мере того как прогрессировала ее беременность, она становилась все более мрачной и замкнутой: казалось, ее обижает новое деликатное отношение отца и матери. Никогда не имело значения, кого или что ненавидела Мэгги, она просто ненавидела. Ненавидела стручковую фасоль. Ненавидела мягкий желтый цвет, который выбрали для детской. Ненавидела детей.
Сьюзан страдала от сплетен в школе, когда беременность Мэгги стала общеизвестной. Райли становился добычей для ревности Мэгги, когда бывал дома на уик-эндах. Амелия устроила для своей талантливой крестницы обучение в Лондонской консерватории, и семья решила, что Сьюзан будет лучше в Англии. А Райли следовало держать подальше от Мэгги.
Сет и Агнес, ставшие неразлучными, как ореховое масло и желе, хранили кислое выражение на лицах. Они совершенно не одобряли решение Билли сохранить беременность дочери. Им пришлось игнорировать позор, павший на представителя клана Коулмэнов, что делало всех более уязвимыми для многочисленных врагов их могущества – подлинных и мнимых.
Билли лавировала среди всех этих тонких и очень непростых взаимоотношений и притворялась, что в конце концов все уладится. Она отказывалась признаться, в основном самой себе, что была неправа. Вместе с животом Мэгги росло и недовольство Билли.
* * *
Дочка Мэгги родилась в непогожий день ранней весной, через несколько минут после полуночи, в детской Санбриджа. Билли, в стерильном халате, первой взяла на руки новорожденную. Прилив любви и желание защитить этот крохотный комочек жизни охватили ее, когда она прижала малютку к сердцу. Сойер Амелия Коулмэн посмотрела в светло-карие глаза своей бабушки – возникла неразрывная связь, которая будет длиться вечно. Билли дотронулась до нежной щечки ребенка. Все пережитое стоило этого мгновения. Все колебания, боль, притворство. Любую цену стоило заплатить за жизнь этого крошечного создания.
Несколько часов спустя, когда Мэгги погрузилась в глубокий сон после перенесенных мучений, Мосс тихо постучал в дверь детской и вошел. Его глаза наполнились чувством, которое Билли не могла определить. Он приблизился к колыбели, чтобы взглянуть на свою первую внучку. Билли осторожно подняла ребенка и передала Моссу. Его руки дрожали, когда он принимал этот дар.
– Она красивая. – Голос его был хриплым.
– Да, красивая, – прошептала Билли. – Ты держишь часть нас самих, Мосс. Нас. Эту маленькую девочку родила Мэгги, но она и наша тоже. Она всегда будет нашей. Еще один член семьи Коулмэнов для Санбриджа.
– Билли, сколько всего случилось с нами. Не знаю, почему и каким образом получилось, но я готов взять вину на себя. Видя тебя здесь, с ребенком на руках, я понимаю, как много упустил в нашей жизни. Я должен был оставаться здесь, с тобой, когда родилась Мэгги. И Сьюзан, и Райли. Я должен был находиться здесь – и даже хотел, – но вбил себе в голову безумную идею, что есть вещи более важные. Я был дураком, Билли, круглым дураком.
Мосс произнес слова, которых она так долго ждала. Чувства его были искренними – она не сомневалась, но не ощущала торжества, только печаль. Грусть по потерянному времени, по растраченной впустую страсти, по распадающимся узам. Сколько лет жила она своей собственной жизнью как бы на задворках жизни Мосса. Они были женаты, имели троих детей, а теперь и этот драгоценный ребенок – их первая внучка, – и при этом впервые и единственный раз он скорбел по тому, что оказалось утрачено в их отношениях.
Глаза у Мосса стали влажными и блестели от слез, в их глубине таилась молчаливая мольба, и сердце Билли открылось ему навстречу, навстречу этому человеку, которого она поклялась любить вечно, человеку, невыразимо сложному. Он склонился над головкой ребенка и нежно поцеловал Билли. Стоило ей позволить слиться их устам, как бурный поток чувств хлынул из ее сердца.
– Я люблю тебя, Мосс. Я люблю тебя, – прошептала она. И это была правда. Или она любила лишь мечту, дом, семью, их союз и все, что имеет к этому отношение? Как бы то ни было, а Мосс составлял неотъемлемую часть этой мечты.
Со времени тех безмятежных дней, когда она была юной девушкой, безумно влюбленной в своего морского летчика, она многому научилась и сотни раз меняла свое мнение. Но один факт оставался непреложным: она никогда не хотела остаться без него. Она любила его и знала, что всегда будет любить. Узнала, что любовь многолика и многогранна, прекрасна и уродлива, но одна истина всегда останется верной. Она любит его.
Мосс осторожно коснулся губами шелковистого лобика ребенка, прежде чем снова положить в колыбель. Его теплые крупные пальцы нашли руку Билли и сжали ее. Обнявшись, они тихо вышли из детской и по длинному широкому холлу Санбриджа прошли в свою притихшую затемненную комнату.
Сердце Билли трепетало. Каждое ощущение теперь настроено на него, на каждое его прикосновение и движение. Пробуждались ее девическая страсть и восторг, смешиваясь с трепетом и зрелостью женщины. Закрыв за собой дверь спальни, она легко шагнула в его объятия, прижала к себе, всем телом прильнула к мужу и стала осыпать поцелуями жесткие черные волосы на его груди. Она ощущала его запах, чистый и немного терпкий, но в то же время остро сознавала присутствие более сильного мужского запаха. Руки Мосса погрузились в ее волосы. Губы описывали круги возле висков. Как хорошо было находиться в столь тесных объятиях, становясь частью его существа. И нежность Мосса была неторопливой. Он станет обожать ее, ухаживать за ней, и только потом, когда она пожелает, овладеет ею. Своим внутренним взором Билли снова и снова видела тот поцелуй, что запечатлел Мосс на головке ребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184
Мосса захватила работа, он окунулся в нее с удвоенным рвением, как будто стремясь компенсировать тихую семейную жизнь, которую теперь вел. Он рассказывал о своих планах строительства нового предприятия – «Коулмэн Эвиэйшн» – и о трудностях получения лицензии от федерального правительства. Билли пыталась слушать, казаться заинтересованной, но все это шло не от души. Она завидовала энергии Мосса, его способности делать свое дело, выполнять какую-то работу, имеющую смысл. У самой Билли такой отдушины не было.
Билли бросила свои занятия в студии, когда сказала Джордану, что между ними все кончено. Он воспринял ее решение с унизительным спокойствием, и ей оставалось только догадываться, не сам ли он положил конец их отношениям. Трудно было оценить свое мастерство без учителя, который подходил бы критически к ее работе. Билли начала устраивать мастерскую в одном из строений позади дома, но ей казалось, что она больше усилий направляет на сам проект, а не на свое искусство. День за днем она боролась с решением посвятить себя дому и семье.
С Мэгги было не легче. По мере того как прогрессировала ее беременность, она становилась все более мрачной и замкнутой: казалось, ее обижает новое деликатное отношение отца и матери. Никогда не имело значения, кого или что ненавидела Мэгги, она просто ненавидела. Ненавидела стручковую фасоль. Ненавидела мягкий желтый цвет, который выбрали для детской. Ненавидела детей.
Сьюзан страдала от сплетен в школе, когда беременность Мэгги стала общеизвестной. Райли становился добычей для ревности Мэгги, когда бывал дома на уик-эндах. Амелия устроила для своей талантливой крестницы обучение в Лондонской консерватории, и семья решила, что Сьюзан будет лучше в Англии. А Райли следовало держать подальше от Мэгги.
Сет и Агнес, ставшие неразлучными, как ореховое масло и желе, хранили кислое выражение на лицах. Они совершенно не одобряли решение Билли сохранить беременность дочери. Им пришлось игнорировать позор, павший на представителя клана Коулмэнов, что делало всех более уязвимыми для многочисленных врагов их могущества – подлинных и мнимых.
Билли лавировала среди всех этих тонких и очень непростых взаимоотношений и притворялась, что в конце концов все уладится. Она отказывалась признаться, в основном самой себе, что была неправа. Вместе с животом Мэгги росло и недовольство Билли.
* * *
Дочка Мэгги родилась в непогожий день ранней весной, через несколько минут после полуночи, в детской Санбриджа. Билли, в стерильном халате, первой взяла на руки новорожденную. Прилив любви и желание защитить этот крохотный комочек жизни охватили ее, когда она прижала малютку к сердцу. Сойер Амелия Коулмэн посмотрела в светло-карие глаза своей бабушки – возникла неразрывная связь, которая будет длиться вечно. Билли дотронулась до нежной щечки ребенка. Все пережитое стоило этого мгновения. Все колебания, боль, притворство. Любую цену стоило заплатить за жизнь этого крошечного создания.
Несколько часов спустя, когда Мэгги погрузилась в глубокий сон после перенесенных мучений, Мосс тихо постучал в дверь детской и вошел. Его глаза наполнились чувством, которое Билли не могла определить. Он приблизился к колыбели, чтобы взглянуть на свою первую внучку. Билли осторожно подняла ребенка и передала Моссу. Его руки дрожали, когда он принимал этот дар.
– Она красивая. – Голос его был хриплым.
– Да, красивая, – прошептала Билли. – Ты держишь часть нас самих, Мосс. Нас. Эту маленькую девочку родила Мэгги, но она и наша тоже. Она всегда будет нашей. Еще один член семьи Коулмэнов для Санбриджа.
– Билли, сколько всего случилось с нами. Не знаю, почему и каким образом получилось, но я готов взять вину на себя. Видя тебя здесь, с ребенком на руках, я понимаю, как много упустил в нашей жизни. Я должен был оставаться здесь, с тобой, когда родилась Мэгги. И Сьюзан, и Райли. Я должен был находиться здесь – и даже хотел, – но вбил себе в голову безумную идею, что есть вещи более важные. Я был дураком, Билли, круглым дураком.
Мосс произнес слова, которых она так долго ждала. Чувства его были искренними – она не сомневалась, но не ощущала торжества, только печаль. Грусть по потерянному времени, по растраченной впустую страсти, по распадающимся узам. Сколько лет жила она своей собственной жизнью как бы на задворках жизни Мосса. Они были женаты, имели троих детей, а теперь и этот драгоценный ребенок – их первая внучка, – и при этом впервые и единственный раз он скорбел по тому, что оказалось утрачено в их отношениях.
Глаза у Мосса стали влажными и блестели от слез, в их глубине таилась молчаливая мольба, и сердце Билли открылось ему навстречу, навстречу этому человеку, которого она поклялась любить вечно, человеку, невыразимо сложному. Он склонился над головкой ребенка и нежно поцеловал Билли. Стоило ей позволить слиться их устам, как бурный поток чувств хлынул из ее сердца.
– Я люблю тебя, Мосс. Я люблю тебя, – прошептала она. И это была правда. Или она любила лишь мечту, дом, семью, их союз и все, что имеет к этому отношение? Как бы то ни было, а Мосс составлял неотъемлемую часть этой мечты.
Со времени тех безмятежных дней, когда она была юной девушкой, безумно влюбленной в своего морского летчика, она многому научилась и сотни раз меняла свое мнение. Но один факт оставался непреложным: она никогда не хотела остаться без него. Она любила его и знала, что всегда будет любить. Узнала, что любовь многолика и многогранна, прекрасна и уродлива, но одна истина всегда останется верной. Она любит его.
Мосс осторожно коснулся губами шелковистого лобика ребенка, прежде чем снова положить в колыбель. Его теплые крупные пальцы нашли руку Билли и сжали ее. Обнявшись, они тихо вышли из детской и по длинному широкому холлу Санбриджа прошли в свою притихшую затемненную комнату.
Сердце Билли трепетало. Каждое ощущение теперь настроено на него, на каждое его прикосновение и движение. Пробуждались ее девическая страсть и восторг, смешиваясь с трепетом и зрелостью женщины. Закрыв за собой дверь спальни, она легко шагнула в его объятия, прижала к себе, всем телом прильнула к мужу и стала осыпать поцелуями жесткие черные волосы на его груди. Она ощущала его запах, чистый и немного терпкий, но в то же время остро сознавала присутствие более сильного мужского запаха. Руки Мосса погрузились в ее волосы. Губы описывали круги возле висков. Как хорошо было находиться в столь тесных объятиях, становясь частью его существа. И нежность Мосса была неторопливой. Он станет обожать ее, ухаживать за ней, и только потом, когда она пожелает, овладеет ею. Своим внутренним взором Билли снова и снова видела тот поцелуй, что запечатлел Мосс на головке ребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184