Мысленно он скользил вместе с ними.
– Это в знак благодарности, – с трудом проговорил он.
– За что? Это я в долгу перед тобой.
– За музыку.
Завывание ветра превратилось в жалобный стон одинокой скрипки. Скрипки, которая будет звучать еще печальнее, когда он уйдет. А он уйдет – он знал это, он предвидел это. Джон сожалел о том, что не может даже дотронуться до Бесс. Но именно невозможность близости с ней ему придавала силы. Если бы он мог остаться, забыв о приказах, о своей работе. Остаться с ней не на два – три месяца, которые, он видимо, пробудет здесь, а на всю жизнь.
– Я должен идти. – Он знал, что Элизабет думала, что они прощаются до следующего дня. И даже этого хватило, чтобы ее глаза потускнели. А что же будет, когда он придет, чтобы проститься с ней навсегда? А он молил Бога, чтобы у него была такая возможность: сказать Бесс последнее «прощай», когда наступит время.
– Да, я понимаю…
– Можно мне еще придти послушать твою музыку?
Она нежно улыбнулась ему. Ее мягкая линия губ красиво выделялась на фоне резких черт лица.
– Да. Приходи послушать музыку.
Глава 13
Через две недели после Рождества британцы вошли в Нью-Уэксфорд. Первым их заметил Адам Джоунз младший, который выслеживал кроликов у ручья. Всю дорогу до поселка он бежал, не останавливаясь, и с криком сообщил эту новость, как только переступил порог отцовской кузницы.
Адам-старший сунул раскаленный докрасна железный стержень, из которого он хотел сделать дверную задвижку в бочок с холодной водой. К тому времени, когда вода перестала кипеть, он был уже в «Дансинг Эле», созывая по дороге мужчин, которые могли держать в руках мушкеты.
По поселку прокатился колокольный звон, который не славил Создателя, а предупреждал колонистов об опасности, призывая их взяться за оружие.
И они успели. Когда британцы подошли к площади, на ней уже было полным-полно мужчин. На них не было чистой походной формы. Строй их был неровным, и некоторые из них занимали позиции за деревьями и заборами, в домах, из окон которых выглядывали ружья.
День выглядел солнечным и морозным. Это был один из тех зимних дней, когда солнце светило так ярко, что на него больно смотреть. Капитан Ливингстон скомандовал своим солдатам остановиться в центре площади. Они стояли лицом к колонистам, чей строй протянулся от здания школы до церкви.
Капитан, худой, высокий, собранный внутренне, медленно пошел в сторону Кэдваллэдера Джоунза. Ливингстон так сильно напудрил парик, что он казался белым, как снег, отчего его лицо выглядело обесцвеченным. Ярко-красный мундир казался на фоне белоснежного снега кровавым пятном. Он широко расставил ноги и сцепил руки за спиной.
– Ну, вот, капитан Джоунз, мы встретились снова.
Кэд нахмурился:
– Я больше не капитан.
– Как? – Ливингстон приподнял с удивлением брови. – Потеряли такой пост? Какой позор!
– Я вышел в отставку. Добровольно.
– Я понимаю. Очень сожалею. Однако думаю, что ваш опыт бесценен. Благодарю Бога, что у меня впереди еще много лет до того момента, когда я стану ненужным.
Кэд сквозь зубы сказал ему:
– Мой сын сейчас капитан.
– О, Господи, так мне опять придется иметь дело с Джоунзом, хотя и с другим? Вот и хорошо. И как это ваши дети умудряются так быстро подрастать?
Кэд внимательно посмотрел на офицера. Что англичанин имеет в виду? Джоунз подумал, что если бы его детей хотели арестовать по подозрению в ночном поджоге лагеря, британцы давно бы это уже сделали. Этот капитан был практически непредсказуем.
– Мы – большая семья, – сказал Кэд осторожно.
– Да, действительно. Так кто сейчас командует?
– Я – Адам сделал шаг вперед.
– Конечно, мне следовало бы догадаться. Вы ведь первый по алфавиту, не так ли, Адам?
– Вы можете обращаться ко мне «капитан Джоунз».
Ливингстон кивнул:
– Как хотите, капитан.
– Что вы здесь делаете? – спросил Адам.
– Что мы здесь делаем? – капитан выглядел оскорбленным. – Это ведь моя территория. Я должен следить за порядком.
– Вместе со всей ротой?
– Да. Вы что думаете, что я решил вывести своих людей сегодня просто на учения?
– Нет. – Адам скрестил свои огромные руки на груди.
– Ну, в таком случае, – Ливингстон глубоко вздохнул. – Думаю вам известно, что у нас пару недель назад случилось небольшое… ЧП.
За спиной старшего брата Генри и Исаак обменялись улыбками.
– Кажется, ходили какие-то разговоры об этом.
– Теперь я намерен призвать виновных к ответу.
– Вы пришли арестовать кого-нибудь? Если так, то поверьте мне, я не позволю вам сделать этого без достаточных на то оснований. – Адам грозно посмотрел на английского офицера.
Но Ливингстон не обратил внимания на его взгляд и небрежно помахал рукой.
– Нет, нет. Вовсе не за этим. Я не хочу тратить свое время на то, чтобы найти кого-нибудь, кто не имеет к случившемуся никакого отношения.
– Тогда в чем дело?
– Я не позволю, чтобы на моей территории незаконно хранили боеприпасы.
– Я не имею понятия, о чем вы говорите, – Адам покачал головой.
– Вы, конечно, удивлены. Тем не менее, мои солдаты обыщут весь поселок.
– Мы не позволим вам обыскивать личное имущество.
– Да, это крайне неприятно. Я приказал своим людям быть очень осторожными. А обыскивать мы все-таки будем.
– Нет.
Ливингстон внимательно посмотрел на Адама, потом сказал:
– Значит так?
– Так.
Капитан слабо улыбнулся.
– Очень хорошо. – Он отступил назад и сделал знак своему сержанту.
– На плечо, – скомандовал сержант Хичкок.
Солдаты одновременно вскинули ружья на плечи. Стволы ружей поблескивали на солнце. Казалось, их дула были нацелены прямо на поселенцев.
– Готовьсь!
– Подождите, – крикнул Адам своим согражданам, когда услышал, что они тоже вскидывают ружья.
– Вы не можете стрелять в нас только потому, что мы не даем обыскивать наши дома. Это очень глупо.
– Это долг, – сказал Ливингстон спокойно.
– Но ведь все могут погибнуть. Мы можем умереть, отстаивая свои права.
– Мы все умрем, Джоунз, конечно, это необязательно должно быть сегодня, но это зависит от вас.
– Это наши дома! – в отчаянии сказал Адам. – У нас есть право защищать наши дома.
– Защита не нужна. Мы просто хотим все осмотреть. Мы не применяем против вас силу… Пока.
Адам почувствовал, как струйки пота катятся по его спине. Джоунз знал, что люди за его спиной испытывают такой же страх и напряжение, но именно он должен был принять решение. Он знал, что его подчиненные будут сражаться не на жизнь, а на смерть, если будет отдан такой приказ. У него было так мало времени, чтобы принять единственно верное решение. Ему нужно было время. Время подумать, посоветоваться с другими, время, чтобы понять, что де необходимо сделать в этой ситуации. Времени не было.
– Хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
– Это в знак благодарности, – с трудом проговорил он.
– За что? Это я в долгу перед тобой.
– За музыку.
Завывание ветра превратилось в жалобный стон одинокой скрипки. Скрипки, которая будет звучать еще печальнее, когда он уйдет. А он уйдет – он знал это, он предвидел это. Джон сожалел о том, что не может даже дотронуться до Бесс. Но именно невозможность близости с ней ему придавала силы. Если бы он мог остаться, забыв о приказах, о своей работе. Остаться с ней не на два – три месяца, которые, он видимо, пробудет здесь, а на всю жизнь.
– Я должен идти. – Он знал, что Элизабет думала, что они прощаются до следующего дня. И даже этого хватило, чтобы ее глаза потускнели. А что же будет, когда он придет, чтобы проститься с ней навсегда? А он молил Бога, чтобы у него была такая возможность: сказать Бесс последнее «прощай», когда наступит время.
– Да, я понимаю…
– Можно мне еще придти послушать твою музыку?
Она нежно улыбнулась ему. Ее мягкая линия губ красиво выделялась на фоне резких черт лица.
– Да. Приходи послушать музыку.
Глава 13
Через две недели после Рождества британцы вошли в Нью-Уэксфорд. Первым их заметил Адам Джоунз младший, который выслеживал кроликов у ручья. Всю дорогу до поселка он бежал, не останавливаясь, и с криком сообщил эту новость, как только переступил порог отцовской кузницы.
Адам-старший сунул раскаленный докрасна железный стержень, из которого он хотел сделать дверную задвижку в бочок с холодной водой. К тому времени, когда вода перестала кипеть, он был уже в «Дансинг Эле», созывая по дороге мужчин, которые могли держать в руках мушкеты.
По поселку прокатился колокольный звон, который не славил Создателя, а предупреждал колонистов об опасности, призывая их взяться за оружие.
И они успели. Когда британцы подошли к площади, на ней уже было полным-полно мужчин. На них не было чистой походной формы. Строй их был неровным, и некоторые из них занимали позиции за деревьями и заборами, в домах, из окон которых выглядывали ружья.
День выглядел солнечным и морозным. Это был один из тех зимних дней, когда солнце светило так ярко, что на него больно смотреть. Капитан Ливингстон скомандовал своим солдатам остановиться в центре площади. Они стояли лицом к колонистам, чей строй протянулся от здания школы до церкви.
Капитан, худой, высокий, собранный внутренне, медленно пошел в сторону Кэдваллэдера Джоунза. Ливингстон так сильно напудрил парик, что он казался белым, как снег, отчего его лицо выглядело обесцвеченным. Ярко-красный мундир казался на фоне белоснежного снега кровавым пятном. Он широко расставил ноги и сцепил руки за спиной.
– Ну, вот, капитан Джоунз, мы встретились снова.
Кэд нахмурился:
– Я больше не капитан.
– Как? – Ливингстон приподнял с удивлением брови. – Потеряли такой пост? Какой позор!
– Я вышел в отставку. Добровольно.
– Я понимаю. Очень сожалею. Однако думаю, что ваш опыт бесценен. Благодарю Бога, что у меня впереди еще много лет до того момента, когда я стану ненужным.
Кэд сквозь зубы сказал ему:
– Мой сын сейчас капитан.
– О, Господи, так мне опять придется иметь дело с Джоунзом, хотя и с другим? Вот и хорошо. И как это ваши дети умудряются так быстро подрастать?
Кэд внимательно посмотрел на офицера. Что англичанин имеет в виду? Джоунз подумал, что если бы его детей хотели арестовать по подозрению в ночном поджоге лагеря, британцы давно бы это уже сделали. Этот капитан был практически непредсказуем.
– Мы – большая семья, – сказал Кэд осторожно.
– Да, действительно. Так кто сейчас командует?
– Я – Адам сделал шаг вперед.
– Конечно, мне следовало бы догадаться. Вы ведь первый по алфавиту, не так ли, Адам?
– Вы можете обращаться ко мне «капитан Джоунз».
Ливингстон кивнул:
– Как хотите, капитан.
– Что вы здесь делаете? – спросил Адам.
– Что мы здесь делаем? – капитан выглядел оскорбленным. – Это ведь моя территория. Я должен следить за порядком.
– Вместе со всей ротой?
– Да. Вы что думаете, что я решил вывести своих людей сегодня просто на учения?
– Нет. – Адам скрестил свои огромные руки на груди.
– Ну, в таком случае, – Ливингстон глубоко вздохнул. – Думаю вам известно, что у нас пару недель назад случилось небольшое… ЧП.
За спиной старшего брата Генри и Исаак обменялись улыбками.
– Кажется, ходили какие-то разговоры об этом.
– Теперь я намерен призвать виновных к ответу.
– Вы пришли арестовать кого-нибудь? Если так, то поверьте мне, я не позволю вам сделать этого без достаточных на то оснований. – Адам грозно посмотрел на английского офицера.
Но Ливингстон не обратил внимания на его взгляд и небрежно помахал рукой.
– Нет, нет. Вовсе не за этим. Я не хочу тратить свое время на то, чтобы найти кого-нибудь, кто не имеет к случившемуся никакого отношения.
– Тогда в чем дело?
– Я не позволю, чтобы на моей территории незаконно хранили боеприпасы.
– Я не имею понятия, о чем вы говорите, – Адам покачал головой.
– Вы, конечно, удивлены. Тем не менее, мои солдаты обыщут весь поселок.
– Мы не позволим вам обыскивать личное имущество.
– Да, это крайне неприятно. Я приказал своим людям быть очень осторожными. А обыскивать мы все-таки будем.
– Нет.
Ливингстон внимательно посмотрел на Адама, потом сказал:
– Значит так?
– Так.
Капитан слабо улыбнулся.
– Очень хорошо. – Он отступил назад и сделал знак своему сержанту.
– На плечо, – скомандовал сержант Хичкок.
Солдаты одновременно вскинули ружья на плечи. Стволы ружей поблескивали на солнце. Казалось, их дула были нацелены прямо на поселенцев.
– Готовьсь!
– Подождите, – крикнул Адам своим согражданам, когда услышал, что они тоже вскидывают ружья.
– Вы не можете стрелять в нас только потому, что мы не даем обыскивать наши дома. Это очень глупо.
– Это долг, – сказал Ливингстон спокойно.
– Но ведь все могут погибнуть. Мы можем умереть, отстаивая свои права.
– Мы все умрем, Джоунз, конечно, это необязательно должно быть сегодня, но это зависит от вас.
– Это наши дома! – в отчаянии сказал Адам. – У нас есть право защищать наши дома.
– Защита не нужна. Мы просто хотим все осмотреть. Мы не применяем против вас силу… Пока.
Адам почувствовал, как струйки пота катятся по его спине. Джоунз знал, что люди за его спиной испытывают такой же страх и напряжение, но именно он должен был принять решение. Он знал, что его подчиненные будут сражаться не на жизнь, а на смерть, если будет отдан такой приказ. У него было так мало времени, чтобы принять единственно верное решение. Ему нужно было время. Время подумать, посоветоваться с другими, время, чтобы понять, что де необходимо сделать в этой ситуации. Времени не было.
– Хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62