То там, то здесь, вздымая за собой высокий гребень пены, проносились любители водных лыж. Отдыхающие с поразительной быстротой вернулись к прежнему образу жизни, словно ничего не произошло.
В одном Шелли не сомневалась: Кит был прав – чтобы прийти в себя после райских дней на тропическом острове, ей наверняка потребуется дополнительный отпуск. Господи, где они, ленивые дни в гамаке, о которых она грезила перед приездом сюда, на Реюньон? До сих пор вместо солнца и моря она только и делала, что сталкивалась или с ураганом, или с продажными полицейскими, или с похищениями, или с террористами, чьей сообщницей ее угораздило стать помимо собственной воли, или ее брали на мушку мятежники. И вот теперь она бредет к ним в самое логово, где ее ждут голод, дизентерия и колючая проволока концлагеря. Оставшиеся дни жизни она проведет в мучениях, а ненормальная психопатка-охранница с повадками лесбиянки будет выбивать из нее признания бутылкой из-под кока-колы.
В этой части острова песчаный берег, изгибаясь, тянулся от бухточки, где располагался отель, в сторону потухшего вулкана. Именно туда и направила свои стопы Коко – подальше от города, ближе к джунглям.
– Не смей преследовать меня, – прошипела она, обернувшись к Шелли примерно через четверть часа.
– Можно подумать, мне больше делать нечего. Я просто иду полюбоваться природой.
– Ах вот как? – съязвила Коко и указала на видневшуюся впереди реку, которая в этом месте впадала в море. – Тогда признайся, какие чувства ты испытываешь к крокодилам. Тоже мне нашлась любительница природы! Надеюсь, тебе известно, что на курорте можно взять напрокат маску для ныряния? Только вот почему-то не все маски возвращаются. Как ты думаешь, почему?
– Я не собираюсь добираться вплавь, Коко, – ответила Шелли, направляясь к скалистому выступу, к которому ураганом прибило одну из алюминиевых моторных лодок. – Видишь, от меня немало пользы.
Коко одарила ее презрительным взглядом: мол, от тебя такая же польза, как от вибратора, работающего на солнечных батарейках, в дождливый день. Тем не менее в лодку она села. Мотор несколько раз конвульсивно дернулся, однако завелся, и Коко взяла руль в свои руки. Фыркая и отплевываясь, лодка устремилась вдоль кромки берега. Вскоре впереди замаячил бегемот, при ближайшем рассмотрении оказавшийся броневиком. Коко повернула к рифу, туда, где пенились барашки волн. Утлая лодчонка со стоном и скрежетом неслась вперед. Шелли мутило, хотя она и пыталась не подавать виду. Куда там – сине-зеленый цвет лица, покрасневшие глаза и слипшиеся, влажные пряди придавали ей сходство с женскими портретами кисти Пикассо.
Быстро смекнув, что спутнице дурно, Коко приложила все усилия к тому, чтобы вынудить упрямую англичанку отказаться от ее затеи. Для начала она сказала ей, что если они перевернутся, главное – остаться в лодке. Поскольку-де сидеть в зачерпнувшей воды лодке куда безопаснее, чем добираться до берега вплавь, борясь с коварными рифами и течениями. Самой же ей, добавила Коко, ничего не стоит доплыть до берега, ведь она отличная пловчиха. Если же лодку унесет в открытое море, наставляла она Шелли, то спасатели подоспеют только через несколько дней. В таком случае ей придется питаться водорослями, которые наверняка нарастут на корпусе лодке.
– Потом в них станут прятаться рыбы. Их тоже можно ловить, – не унималась Коко. – К тому времени тебя будет мучить такая жажда, что ты начнешь высасывать их глаза.
Стоит ли говорить, что весь остаток пути Шелли нещадно рвало через борт лодки, прямо на гигантских медуз, – их прибило к берегу штормом, – которые были готовы опутать ее своими ядовитыми нитями, случись ей ненароком свалиться за борт.
День постепенно клонился к вечеру. Когда моторка наконец пристала к берегу, тень вулканического конуса зловеще повисла на зеленой воде. Коко надела армейские ботинки; Шелли – поклонница природы в ее естественном виде – поскользнулась на осклизлых водорослях и, шлепнувшись на пятую точку, нацепила на себя целую коллекцию морских ежей.
– Довольно, – вздохнула Коко. – Валяй-ка назад. Вскоре будет совсем темно, а у меня нет времени, чтобы водить тебя за руку.
Но Шелли упорно стояла на своем. Всю дорогу вверх по горному склону она спотыкалась и задыхалась, однако из последних сил плелась за Коко, отчего Тигрица была вынуждена вновь прибегнуть к тактике запугивания: мол, если вдруг она, Коко, свалится в глубокую пропасть, где, сломав себе шею, найдет свою погибель, то Шелли останется одна, совсем одна, брошенная на произвол судьбы.
– Оставайся на вершине хребта, ни в коем случае не спускайся в долину, потому что наверху тебя скорее заметят спасатели.
Затем она сообщила Шелли, что лучшее подручное средство в таких случаях – это кусок фольги из-под шоколадки. Если его сложить треугольником, то с его помощью можно подавать сигнал бедствия.
– Увы, у нас с собой нет шоколадки. А значит, вскоре тебя начнет мучить голод. Будешь бегать, надеясь поймать себе на обед какую-нибудь живность, – только попусту израсходуешь энергию.
Ловить себе на обед живность? Шелли лишь раз в жизни была в походе, в свою бытность герлскаутом. Но там еду для них готовили старшие. Хотя, сказать по правде, походная пища была ей не по нутру.
– В принципе несколько дней можно обойтись и без пищи, – продолжала тем временем нагнетать атмосферу Коко. – Но только не тогда, когда станет холодно. Здесь, в горах, должна тебе сказать, ночами пробирает мороз. Так что если тебе нечего есть, советую обваляться в грязи и постараться согреться, найти себе какое-нибудь пристанище и молить Бога, чтобы не получить гипотермию. Это когда части твоего тела сначала замерзают, а потом начинают отваливаться. И тогда тебе каюк – помрешь, причем медленно и мучительно.
Коко также посоветовала своей спутнице собирать воду, привязав к ногам тряпки и походив утром по росе.
– А если нет сил ходить, пей собственную мочу, – добавила она игриво.
– Кажется, мы уже почти пришли. – Шелли, задыхаясь от страха и усталости, уже едва волочила ноги. – Такое впечатление, будто мы преодолели как минимум три часовых пояса!
– То есть ты сейчас повернешь обратно? – злорадно поинтересовалась Коко.
Шелли рискнула обернуться на пройденный ими путь. В лунном свете океан раскинулся огромной лужей молочной сыворотки. Шелли перевела взгляд вперед, на горы. В темноте поросшие лесом склоны казались еще более устрашающими, однако чувство вины и нарастающая с каждой минутой тревога погнали ее за Коко дальше. Ей то и дело приходилось спотыкаться о камни и перелезать через валуны. Вскоре луна скрылась за тучами, и идти вперед стало невозможно.
Коко соорудила себе из веток и листьев ложе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
В одном Шелли не сомневалась: Кит был прав – чтобы прийти в себя после райских дней на тропическом острове, ей наверняка потребуется дополнительный отпуск. Господи, где они, ленивые дни в гамаке, о которых она грезила перед приездом сюда, на Реюньон? До сих пор вместо солнца и моря она только и делала, что сталкивалась или с ураганом, или с продажными полицейскими, или с похищениями, или с террористами, чьей сообщницей ее угораздило стать помимо собственной воли, или ее брали на мушку мятежники. И вот теперь она бредет к ним в самое логово, где ее ждут голод, дизентерия и колючая проволока концлагеря. Оставшиеся дни жизни она проведет в мучениях, а ненормальная психопатка-охранница с повадками лесбиянки будет выбивать из нее признания бутылкой из-под кока-колы.
В этой части острова песчаный берег, изгибаясь, тянулся от бухточки, где располагался отель, в сторону потухшего вулкана. Именно туда и направила свои стопы Коко – подальше от города, ближе к джунглям.
– Не смей преследовать меня, – прошипела она, обернувшись к Шелли примерно через четверть часа.
– Можно подумать, мне больше делать нечего. Я просто иду полюбоваться природой.
– Ах вот как? – съязвила Коко и указала на видневшуюся впереди реку, которая в этом месте впадала в море. – Тогда признайся, какие чувства ты испытываешь к крокодилам. Тоже мне нашлась любительница природы! Надеюсь, тебе известно, что на курорте можно взять напрокат маску для ныряния? Только вот почему-то не все маски возвращаются. Как ты думаешь, почему?
– Я не собираюсь добираться вплавь, Коко, – ответила Шелли, направляясь к скалистому выступу, к которому ураганом прибило одну из алюминиевых моторных лодок. – Видишь, от меня немало пользы.
Коко одарила ее презрительным взглядом: мол, от тебя такая же польза, как от вибратора, работающего на солнечных батарейках, в дождливый день. Тем не менее в лодку она села. Мотор несколько раз конвульсивно дернулся, однако завелся, и Коко взяла руль в свои руки. Фыркая и отплевываясь, лодка устремилась вдоль кромки берега. Вскоре впереди замаячил бегемот, при ближайшем рассмотрении оказавшийся броневиком. Коко повернула к рифу, туда, где пенились барашки волн. Утлая лодчонка со стоном и скрежетом неслась вперед. Шелли мутило, хотя она и пыталась не подавать виду. Куда там – сине-зеленый цвет лица, покрасневшие глаза и слипшиеся, влажные пряди придавали ей сходство с женскими портретами кисти Пикассо.
Быстро смекнув, что спутнице дурно, Коко приложила все усилия к тому, чтобы вынудить упрямую англичанку отказаться от ее затеи. Для начала она сказала ей, что если они перевернутся, главное – остаться в лодке. Поскольку-де сидеть в зачерпнувшей воды лодке куда безопаснее, чем добираться до берега вплавь, борясь с коварными рифами и течениями. Самой же ей, добавила Коко, ничего не стоит доплыть до берега, ведь она отличная пловчиха. Если же лодку унесет в открытое море, наставляла она Шелли, то спасатели подоспеют только через несколько дней. В таком случае ей придется питаться водорослями, которые наверняка нарастут на корпусе лодке.
– Потом в них станут прятаться рыбы. Их тоже можно ловить, – не унималась Коко. – К тому времени тебя будет мучить такая жажда, что ты начнешь высасывать их глаза.
Стоит ли говорить, что весь остаток пути Шелли нещадно рвало через борт лодки, прямо на гигантских медуз, – их прибило к берегу штормом, – которые были готовы опутать ее своими ядовитыми нитями, случись ей ненароком свалиться за борт.
День постепенно клонился к вечеру. Когда моторка наконец пристала к берегу, тень вулканического конуса зловеще повисла на зеленой воде. Коко надела армейские ботинки; Шелли – поклонница природы в ее естественном виде – поскользнулась на осклизлых водорослях и, шлепнувшись на пятую точку, нацепила на себя целую коллекцию морских ежей.
– Довольно, – вздохнула Коко. – Валяй-ка назад. Вскоре будет совсем темно, а у меня нет времени, чтобы водить тебя за руку.
Но Шелли упорно стояла на своем. Всю дорогу вверх по горному склону она спотыкалась и задыхалась, однако из последних сил плелась за Коко, отчего Тигрица была вынуждена вновь прибегнуть к тактике запугивания: мол, если вдруг она, Коко, свалится в глубокую пропасть, где, сломав себе шею, найдет свою погибель, то Шелли останется одна, совсем одна, брошенная на произвол судьбы.
– Оставайся на вершине хребта, ни в коем случае не спускайся в долину, потому что наверху тебя скорее заметят спасатели.
Затем она сообщила Шелли, что лучшее подручное средство в таких случаях – это кусок фольги из-под шоколадки. Если его сложить треугольником, то с его помощью можно подавать сигнал бедствия.
– Увы, у нас с собой нет шоколадки. А значит, вскоре тебя начнет мучить голод. Будешь бегать, надеясь поймать себе на обед какую-нибудь живность, – только попусту израсходуешь энергию.
Ловить себе на обед живность? Шелли лишь раз в жизни была в походе, в свою бытность герлскаутом. Но там еду для них готовили старшие. Хотя, сказать по правде, походная пища была ей не по нутру.
– В принципе несколько дней можно обойтись и без пищи, – продолжала тем временем нагнетать атмосферу Коко. – Но только не тогда, когда станет холодно. Здесь, в горах, должна тебе сказать, ночами пробирает мороз. Так что если тебе нечего есть, советую обваляться в грязи и постараться согреться, найти себе какое-нибудь пристанище и молить Бога, чтобы не получить гипотермию. Это когда части твоего тела сначала замерзают, а потом начинают отваливаться. И тогда тебе каюк – помрешь, причем медленно и мучительно.
Коко также посоветовала своей спутнице собирать воду, привязав к ногам тряпки и походив утром по росе.
– А если нет сил ходить, пей собственную мочу, – добавила она игриво.
– Кажется, мы уже почти пришли. – Шелли, задыхаясь от страха и усталости, уже едва волочила ноги. – Такое впечатление, будто мы преодолели как минимум три часовых пояса!
– То есть ты сейчас повернешь обратно? – злорадно поинтересовалась Коко.
Шелли рискнула обернуться на пройденный ими путь. В лунном свете океан раскинулся огромной лужей молочной сыворотки. Шелли перевела взгляд вперед, на горы. В темноте поросшие лесом склоны казались еще более устрашающими, однако чувство вины и нарастающая с каждой минутой тревога погнали ее за Коко дальше. Ей то и дело приходилось спотыкаться о камни и перелезать через валуны. Вскоре луна скрылась за тучами, и идти вперед стало невозможно.
Коко соорудила себе из веток и листьев ложе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80