Обычно в такие моменты Райли бывал ужасно рад, что он не суперзвезда и мало кто знает его в лицо.
И всё-таки сколько лет он не облачался в смокинг!
Он старался не подавать виду — кивал, когда его представляли, пытался делать заинтересованное лицо, когда все вокруг радостно щебетали, как, мол, это замечательно, что Танзи заняла место Миллисент, и, если требовалось, цеплял на лицо слащавую улыбку. А ещё всё время вертел головой в отчаянии и надежде, что где-то разносят не шампанское, а что-то другое. Черт, ну почему на модных тусовках нельзя подавать холодное пиво? Кто ему объяснит?
Нет, всё-таки следовало прийти сюда одному. Сборище представляло собой настоящий шведский стол, только вместо блюд здесь были богатые и очень богатые. Может, ему повезёт, и он до того, как все закончится, сумеет очаровать десяток-другой потенциальных клиентов и таким образом обеспечит себе контракты на будущее. Плохо то, что приходится держаться этаким агнцем — что ж, сам виноват, никто не заставлял, — что мешало ему быть на короткой ноге с гостями.
Да и с ней тоже.
Что, кстати, тотчас заставило Райли вспомнить про отца — то, чем Парриш-старший занимался в Санта-Розе последние две недели. И главное — с кем. Когда Райли согласился работать в паре с отцом, он дал тому однозначно понять, что если Финн желает заработать себе на спокойную старость, то на первом месте для него должен быть профессионализм. Только это качество позволит вывести их семейное предприятие — «Парриш секьюритиз» — в солидные игроки на поле детективных услуг. Увы, отец зарекомендовал себя игроком совершенно иного толка. И дело не в том, что Финн отлынивал от своих непосредственных обязанностей, пока эти обязанности давали ему возможность приятно проводить время. Что ж, оно прекрасно, только для Финна на первом месте стояли удовольствия, а не работа. И он упорно отказывался взять в толк, что, собственно, в том плохого.
Подали угощения, последовал обед из четырёх блюд, и на какое-то время все занялись поглощением пищи. Потом Райли с удовольствием наблюдал, как Танзи, стоя на возвышении, раздавала стипендии. Кстати, удовлетворённо отметил он, хвалёное самообладание её подвело, и она слегка раскраснелась. Неудивительно, если учесть, что вы стоите перед огромной аудиторией и на вас устремлены тысячи глаз. А чего стоили счастливые лица тех, кто удостоился наград!
Ему ли не знать, что стоит получить возможность высшего образования! Правда, своим дипломом Райли был обязан собственным успехам на футбольном поле. Ему никогда бы не попасть в колледж, если бы он полагался только на финансовую помощь со стороны отца, хотя, надо отдать Финну должное, тот всячески поддерживал сына морально. Конечно, и диплом у него всего лишь по физическому воспитанию. Но с другой стороны — вот он, неплохой специалист по частным расследованиям. Надо ли говорить, что ему, как, пожалуй, никому из гостей, были понятны мечтательные улыбки и горящие глаза молодых людей, что пришли сегодня сюда за благотворительными подношениями.
Что, впрочем, не мешало Райли одновременно размышлять на тему сложной и обманчивой натуры Танзи Харрингтон. Роковая женщина для мужчин, сильная героиня-одиночка для читателей, остроумная собеседница для ведущих радио — и телепрограмм, прекрасно владеющая собой на телевидении, острая на язычок на радио и вместе с тем совершенно не привыкшая находиться в центре всеобщего внимания!
Когда Танзи вновь села рядом с ним, слегка запыхавшаяся и раскрасневшаяся, в глазах её было то же мечтательное выражение, что и у тех, кого она только что облагодетельствовала.
— Теперь мне понятно, почему Миллисент спихнула с себя эту обязанность, — произнесла она, пытаясь подражать самой себе в сухом, резковатом остроумии. Однако Райли услышал в её голосе неподдельное волнение, прочитал его по её лицу. — Пока я там стояла, то ощущала себя чем-то вроде самозванки, — продолжала тем временем Танзи. — И хотя я ношу то же имя, что и фонд, я не имею к нему ни малейшего отношения. Это все заслуга Миллисент. Между прочим, тяжкий труд, если судить по тому, что я сегодня слышу со всех сторон.
— А что мешает и вам принять в нём участие?
Вопрос, заданный тихо и спокойно, застиг Танзи врасплох, и она умолкла. Кстати, у Райли и в мыслях не было его задавать. Тем самым он словно пересёк невидимую границу, отделявшую профессиональное от личного. Но не успел он пожалеть о сказанном, как Танзи уже ответила, причём ответила искренне, если судить по её лицу.
— Наверное, всё-таки приму. Раньше мне никогда не хотелось. Скажу честно, я только и делала, что увиливала, чтобы иметь как можно меньшее отношение ко всему, что касается выполнения семейного долга. — Она посмотрела на Райли и вновь улыбнулась своей слегка лукавой, понимающей улыбкой. Нет, что ни говори, она чувствовала себя здесь как рыба в воде. — Уж лучше я займусь созданием своего собственного наследства, если можно так выразиться. Меньше ответственности.
— Как мне кажется, вы сегодня были на высоте. Ваша тётушка может вами гордиться.
— О, я совсем не уверена, — ответила Танзи со свойственной ей откровенностью. — Думаю, она будет довольна моим успехом. Хотя мне доподлинно известно, что я доставила бы ей ещё большую радость, если бы активнее участвовала в семейных делах.
Райли постарался сдержать инстинктивную улыбку. Увы, придержать язык он не смог.
— Как сказать. Мне кажется, независимость у вас в крови. Это тоже семейная черта. Я сильно сомневаюсь, чтобы Миллисент пришла в восторг, обнаружив, что на кухне, если так можно выразиться, объявилась вторая кухарка.
Черт, а ведь он поклялся, что будет держать себя в ежовых рукавицах. Увы, сопротивляться её естественному обаянию было невозможно. Это всё равно как если бы насильно заставлять себя не дышать. Райли уже начинал сочувствовать всем тем несчастным хлюпикам, о которых Танзи писала в своей колонке. Наверное, следовало серьёзнее отнестись к наставлениям Миллисент, когда та предупреждала его о том, какой эффект производит её внучатая племянница на представителей противоположного пола.
— Мне можно доверять. Я умею держать язык за зубами, — произнёс он, в срочном порядке собирая воедино осколки былой овечьей личины.
Её губы растянулись в хитрой улыбке. Ему же захотелось повыть на луну. После того как он наконец изведает их вкус. И к чёртовой матери гены и опасность.
— Охотно верю. В противном случае тётушка просто не взяла бы вас на работу, — заметила Танзи. — Кстати, давно вы на неё работаете? Я, конечно, не могу всего удержать в голове, ведь у неё такой огромный штат. Но все равно я что-то вас не припомню.
Как раз те слова, какие ему меньше всего хотелось бы от неё услышать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
И всё-таки сколько лет он не облачался в смокинг!
Он старался не подавать виду — кивал, когда его представляли, пытался делать заинтересованное лицо, когда все вокруг радостно щебетали, как, мол, это замечательно, что Танзи заняла место Миллисент, и, если требовалось, цеплял на лицо слащавую улыбку. А ещё всё время вертел головой в отчаянии и надежде, что где-то разносят не шампанское, а что-то другое. Черт, ну почему на модных тусовках нельзя подавать холодное пиво? Кто ему объяснит?
Нет, всё-таки следовало прийти сюда одному. Сборище представляло собой настоящий шведский стол, только вместо блюд здесь были богатые и очень богатые. Может, ему повезёт, и он до того, как все закончится, сумеет очаровать десяток-другой потенциальных клиентов и таким образом обеспечит себе контракты на будущее. Плохо то, что приходится держаться этаким агнцем — что ж, сам виноват, никто не заставлял, — что мешало ему быть на короткой ноге с гостями.
Да и с ней тоже.
Что, кстати, тотчас заставило Райли вспомнить про отца — то, чем Парриш-старший занимался в Санта-Розе последние две недели. И главное — с кем. Когда Райли согласился работать в паре с отцом, он дал тому однозначно понять, что если Финн желает заработать себе на спокойную старость, то на первом месте для него должен быть профессионализм. Только это качество позволит вывести их семейное предприятие — «Парриш секьюритиз» — в солидные игроки на поле детективных услуг. Увы, отец зарекомендовал себя игроком совершенно иного толка. И дело не в том, что Финн отлынивал от своих непосредственных обязанностей, пока эти обязанности давали ему возможность приятно проводить время. Что ж, оно прекрасно, только для Финна на первом месте стояли удовольствия, а не работа. И он упорно отказывался взять в толк, что, собственно, в том плохого.
Подали угощения, последовал обед из четырёх блюд, и на какое-то время все занялись поглощением пищи. Потом Райли с удовольствием наблюдал, как Танзи, стоя на возвышении, раздавала стипендии. Кстати, удовлетворённо отметил он, хвалёное самообладание её подвело, и она слегка раскраснелась. Неудивительно, если учесть, что вы стоите перед огромной аудиторией и на вас устремлены тысячи глаз. А чего стоили счастливые лица тех, кто удостоился наград!
Ему ли не знать, что стоит получить возможность высшего образования! Правда, своим дипломом Райли был обязан собственным успехам на футбольном поле. Ему никогда бы не попасть в колледж, если бы он полагался только на финансовую помощь со стороны отца, хотя, надо отдать Финну должное, тот всячески поддерживал сына морально. Конечно, и диплом у него всего лишь по физическому воспитанию. Но с другой стороны — вот он, неплохой специалист по частным расследованиям. Надо ли говорить, что ему, как, пожалуй, никому из гостей, были понятны мечтательные улыбки и горящие глаза молодых людей, что пришли сегодня сюда за благотворительными подношениями.
Что, впрочем, не мешало Райли одновременно размышлять на тему сложной и обманчивой натуры Танзи Харрингтон. Роковая женщина для мужчин, сильная героиня-одиночка для читателей, остроумная собеседница для ведущих радио — и телепрограмм, прекрасно владеющая собой на телевидении, острая на язычок на радио и вместе с тем совершенно не привыкшая находиться в центре всеобщего внимания!
Когда Танзи вновь села рядом с ним, слегка запыхавшаяся и раскрасневшаяся, в глазах её было то же мечтательное выражение, что и у тех, кого она только что облагодетельствовала.
— Теперь мне понятно, почему Миллисент спихнула с себя эту обязанность, — произнесла она, пытаясь подражать самой себе в сухом, резковатом остроумии. Однако Райли услышал в её голосе неподдельное волнение, прочитал его по её лицу. — Пока я там стояла, то ощущала себя чем-то вроде самозванки, — продолжала тем временем Танзи. — И хотя я ношу то же имя, что и фонд, я не имею к нему ни малейшего отношения. Это все заслуга Миллисент. Между прочим, тяжкий труд, если судить по тому, что я сегодня слышу со всех сторон.
— А что мешает и вам принять в нём участие?
Вопрос, заданный тихо и спокойно, застиг Танзи врасплох, и она умолкла. Кстати, у Райли и в мыслях не было его задавать. Тем самым он словно пересёк невидимую границу, отделявшую профессиональное от личного. Но не успел он пожалеть о сказанном, как Танзи уже ответила, причём ответила искренне, если судить по её лицу.
— Наверное, всё-таки приму. Раньше мне никогда не хотелось. Скажу честно, я только и делала, что увиливала, чтобы иметь как можно меньшее отношение ко всему, что касается выполнения семейного долга. — Она посмотрела на Райли и вновь улыбнулась своей слегка лукавой, понимающей улыбкой. Нет, что ни говори, она чувствовала себя здесь как рыба в воде. — Уж лучше я займусь созданием своего собственного наследства, если можно так выразиться. Меньше ответственности.
— Как мне кажется, вы сегодня были на высоте. Ваша тётушка может вами гордиться.
— О, я совсем не уверена, — ответила Танзи со свойственной ей откровенностью. — Думаю, она будет довольна моим успехом. Хотя мне доподлинно известно, что я доставила бы ей ещё большую радость, если бы активнее участвовала в семейных делах.
Райли постарался сдержать инстинктивную улыбку. Увы, придержать язык он не смог.
— Как сказать. Мне кажется, независимость у вас в крови. Это тоже семейная черта. Я сильно сомневаюсь, чтобы Миллисент пришла в восторг, обнаружив, что на кухне, если так можно выразиться, объявилась вторая кухарка.
Черт, а ведь он поклялся, что будет держать себя в ежовых рукавицах. Увы, сопротивляться её естественному обаянию было невозможно. Это всё равно как если бы насильно заставлять себя не дышать. Райли уже начинал сочувствовать всем тем несчастным хлюпикам, о которых Танзи писала в своей колонке. Наверное, следовало серьёзнее отнестись к наставлениям Миллисент, когда та предупреждала его о том, какой эффект производит её внучатая племянница на представителей противоположного пола.
— Мне можно доверять. Я умею держать язык за зубами, — произнёс он, в срочном порядке собирая воедино осколки былой овечьей личины.
Её губы растянулись в хитрой улыбке. Ему же захотелось повыть на луну. После того как он наконец изведает их вкус. И к чёртовой матери гены и опасность.
— Охотно верю. В противном случае тётушка просто не взяла бы вас на работу, — заметила Танзи. — Кстати, давно вы на неё работаете? Я, конечно, не могу всего удержать в голове, ведь у неё такой огромный штат. Но все равно я что-то вас не припомню.
Как раз те слова, какие ему меньше всего хотелось бы от неё услышать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102