Ночь, должно быть, давно опустилась на мир, поскольку сразу за порогом Моргана встретила такая же темнота, как и в подземелье. Он совершенно утратил чувство времени в пещере. Может быть, прошли часы, а, может, и дни.
Вокруг царила сплошная тьма, и в небе не было видно даже луны.
Морган постоял у входа, дыша прохладным ночным воздухом, чувствуя, как ветер овевает лицо.
Затем услышал слабое поскрипывание снега. Кто-то направлялся сюда. Морган напрягся. Вряд ли кто-то из друзей смог покинуть место последнего бивака. Зато это вполне мог оказаться отряд Черных гномов. Но от них Морган мог спрятаться в темноте пещеры. Впрочем, гномы вряд ли отважились бы забрести сюда.
И тут он услышал звенящий серебряный голос Аргиры, и сердце его впервые радостно забилось. «Она жива!»— подумал Морган.
— Хэру-у, Пришелец! — позвала амазонка. — Ты жив! Все свершилось?
— Все, Аргира, — откликнулся он. — Хаос остановлен навсегда. А что с нашими друзьями? Удалось им отбиться от Черных гномов или же им по-прежнему грозит опасность?
— Это гномам удалось отбиться, — откликнулась она. — Увы, мы не могли помочь Осгриму выстоять. У Моргана внезапно родилось подозрение:
— Подожди, уж не хочешь ли ты сказать, что…
— Пока твой слуга оборонял мост, мы слышали его крики. Как он смеялся над карликами, издевался и вызывал на новый поединок, — глухо сообщила она. — И новая свора этих черных псов ползла по перешейку над пропастью. И всякий раз Осгрим наносил огромный урон врагам. Он косил их десятками и сотнями. И все же поток карликов не прекращался, как будто они брали Осгрима измором, но силы оставили нас, так что никто не смог встать с ним рядом на его одиноком посту. И в конце концов… — ее голос омрачился.
— Говори, Аргира! Что случилось в конце?
— В конце концов они не отважились идти против него в очередную атаку. Они не знали, что он смертельно устал, что раны отняли у него все силы. Пришелец, в теле Осгрима торчали три стрелы, пробившие его плоть, и все-таки он стоял обороняя мост. Я не знаю, откуда у него нашлись силы, однако он выстоял,
— И чем же… все кончилось?
— Карлики боялись идти против него, говорили, что он не из смертных; что он, должно быть, бог, потому что еще не было смертного, который мог бы так долго сражаться. Тог, их царь, разгневался и проклял их, и убил нескольких воинов собственным мечом, но даже страх перед Тогом не мог заставить Черных гномов снова идти на мост, где ждала их дубина Осгрима. В конце концов Тог сам выступил против Осгрима в одиночку. Он оказался сильнее прочих гномов, и ярость делала его еще страшнее. Он был умелым бойцом и вышел с тяжелой секирой. Он смог отбить дубину Осгрима, разрубить ее пополам.
Голос ее снова сник, и сердце Моргана защемило от слов, которые он боялся услышать.
— Он раскрошил дубину топором и выбил ее из рук Осгрима. С диким криком Тог набросился на нашего товарища, который пошел на него безоружным. И ужасный топор Тога ударил Осгриму прямо в грудь. Такой удар тут же на месте свалил бы любого другого человека. Но Осгрим был жив, он успел схватить Тога в свои объятия, прижать к расколотой груди и вместе с ним броситься в пропасть.
Наступило молчание. Затем Морган спросил:
— И что потом?
— Потом мост оказался свободен. Никто не охранял его. Но у Черных гномов не хватало духу идти через него после всего, что они видели. Поэтому я смогла добраться сюда, чтобы спросить тебя: наше дело исполнено?
— Исполнено, Аргира.
— Да здравствует Моргантир! Слава тебе, великий! Наш Друг погиб не зря! — закричала амазонка, и он вздрогнул, когда девушка назвала его этим именем. И тут до него все-таки дошло, что он завоевал редкое право называться Героем. Теперь он будет известен как Моргантир.
«Трудно поверить, — думал он. — Но почему он один?»
— Ты не спустишься, чтобы присоединиться к нам, о Моргантир? — обратилась к нему Аргира. — Или тебе надо отдохнуть и залечить раны?
Морган натужно рассмеялся.
— Я в самом деле выдохся, но на мне нет ни царапины. И все же я подожду рассвета, Аргира, потому что иначе кубарем полечу с этого склона, и в этот раз силы Тьмы точно свалят меня — точнее, силы Темной ночи.
Наступила тишина. Затем амазонка прокричала откуда-то снизу:
— Ай-и, о Моргантир! Надеюсь, ты выберешься невредимым из этого жуткого места!
Он хотел было спросить, что она имеет в виду, но затем, чуть сдвинувшись с места, где стоял, ощутил прикосновение первых лучей двойных солнц и понял суровую правду. Он чувствовал тепло обоих солнц, но не видел их.
Для него наступила вечная ночь.
Глава 10
ПОСЛЕ КОНЦА СВЕТА
Небо внезапно озарилось белым светом, когда солнце Ситри встало над краем мира и залило землю и море своими белыми лучами. Белые птицы, только издалека похожие на чаек, с криками кружились над бурыми водами Желтого Дракона, описывая петли над башнями Каргонессы, над гаванью, где желтая река встречалась с зеленым морем.
Высокие волны с грохотом бились о каменистые молы и рифы, поднимая белые завесы брызг над пристанью, где сгрудились, бросив якоря, высокие суда из Артекса и Сарколы, Фуоля и далекого туманного Джандалмара.
Потрепанные нищие выпрашивали подаяние у порогов домов, и чумазые дети бегали меж тюков и клетей, выгруженных из трюмов.
Вдалеке, за широкой протокой, в которую превращалось устье Желтого Дракона, где виднелись берега Азама, маяча на горизонте зеленым и желтым, лесом и песком, рыбачий люд со Стрия заплывал неторопливо в свою гавань, волоча за собой сети, полные утренней добычи.
Прекрасный вид.
Правда, Моргантир ничего этого не видел, хотя стоял на высоком парапете серого камня, выступавшем над мутными водами Иофаниана. Зато он слышал жалобные крики белых птиц, лишь отдаленно напоминавших чаек, и мог представить, как они кружатся у него над головой, и парят, расправив крылья, на струях утреннего ветра.
И еще он ощущал терпкий свежий запах открытого моря и тяжелый аромат пряностей, смешанный с ароматами дегтя и пеньки, краски и парусины. До его ушей долетел шум пенистого, как эль, прибоя, слышалось гудение ветра в парусах и хриплые голоса докеров и матросов. Он ничего этого не видел, просто помнил, каким это было тогда, в последний раз. Во время путешествия он часто спрашивал себя, увидит ли он когда-нибудь Каргонессу. Оказывается, этот вопрос возникал недаром. Для него здесь ничего не изменилось. Он видел Каргонессу такой, какой она была. Он видел ее в прошлом. Каргонесса оставалась незыблемой и вечной. Для него она уже никогда не изменится.
И вновь перед ним прошли чередом воспоминания о долгом пути домой. Они снова обошли пол-Бергеликса, останавливались на склоне горы Тарандона, пока один из них ходил закрывать Врата, ведущие во мрак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38