Там они и находились. Небольшой пакет с человеческой ненавистью загрязнял поверхность его рабочего стола.
– Джейн!
Она подошла прямо к нему – гордая, высокомерная. Доспехи самоуважения без усилия парировали удары копий и стрел его молчаливых обвинений.
– Выслушай меня, Пит.
Она распорядилась холодно, царственно; ледяная решительность, звучавшая в ее голосе, гарантировала, что он будет повиноваться.
– Я была без сознания, когда снимали эти фотографии. Та девчонка что-то подмешала мне в выпивку. Но перед этим я действительно занималась с ней любовью.
Пит Ривкин открыл было рот, но слова не шли. Все утро он планировал и отрабатывал речь. Чувство, что его предали, было настолько сильным, что теперь он жаждал одного – мщения. Слова, которые он репетировал, должны были испепелить душу Джейн. Теперь, перед величием ее присутствия, все эти слова без малейших усилий стерло с доски его памяти.
Джейн не закончила:
– Не знаю, что ты собираешься делать. – Каждый звук ее голоса был пронизан высокомерием и надменностью. – Но я точно знаю, что ты должен сделать.
Мозг Ривкина вернулся на свои рельсы. Сцена развивалась не по его сценарию, но это можно пережить.
– Джейн, во имя всего святого, мы оказались в чертовски опасном положении. Что, черт подери, ты хочешь со мной сделать? Я хочу сказать, что эти фотографии могут потопить «Ночи». Эта стерва Беннет грозит покончить с твоей карьерой, она и меня держит за шары. Если эти фотографии окажутся на столе у Галвина, считай, что ты – вчерашняя гамбургская отбивная.
Глаза его красноречиво свидетельствовали, что именно так все и будет.
– Если тебе нравится подавать себя на десерт в свободное от съемок время – это твое личное дело, но если какая-то подлюга намерена распространить фотоулики, то, по воле Божьей, оно становится и моим.
– О, заткнись, Пит, и подумай.
Она воздела свою покрытую каплями пота руку, длинную, прекрасную, величественным жестом пресекая поток слов.
– Выплескивание грязи не поможет решить эту проблему.
Он смотрел на нее, его завороженные глаза находились лишь в нескольких дюймах от промежности, едва прикрытой тонкой материей короткого трико. Боже, как она восхитительна. Совершенно и убийственно неотразима.
Пит понемногу успокоился:
– Джейн, что, черт возьми, нам делать? Почему Джули Беннет затеяла все это? Не знал, что она психопатка. Что она имеет против тебя? Ревность?
Вновь Джейн движением руки отмахнулась от его вопроса.
– Послушай, это не должно сойти ей безнаказанно. Даже если ее действия нельзя расценивать как шантаж, то замысленное ею – грязное дело. Она сама занимает солидное положение: ее агентом является Мортон Янклоу, ее книги издает Кроун. О них могут подумать, будто они действуют такими же методами, как и она. А что скажут ее читатели, члены книжных клубов, как это соотносится с правами на телепостановку сюжетов по ее книгам? С твоим влиянием в киноиндустрии ты в одиночку мог бы потопить все ее мини-сериалы. По крайней мере, наполовину сократить доходы. Если она пойдет на такое, то лишится репутации и одновременно денег. Думаю, кто-то ясно должен дать ей это понять. И лучше всего – ты. Если она лично услышит это от тебя и если ты должным образом объяснишь ей последствия, она, вероятно, успокоится. Надо попытаться, Пит. Ради своего собственного спасения, во имя спасения «Ночей».
И, конечно, ради нее, Джейн, тоже.
Но, странное дело, она не думала об этом, и совершенно не эта мысль делала ее такой сильной. В настоящий момент ее блестящее будущее в материальном мире занимало ничтожное место в книге ее жизни. Главное – Джули Беннет должна быть остановлена.
Она возвышалась над Питом Ривкином, мощь ее целеустремленности омывала его, как волны каменистый берег. Он был во власти ее решимости и насквозь пронизан силой ее желания. Джейн физически ощущала могучие перемены, происшедшие в ней. Сейчас ей под силу сдвинуть горы, и это ощущение было замечательным. Если прежде она довольствовалась ролью пассажира, дрейфующего по потоку жизни, то теперь все обстояло иначе. Она стала судьей собственной Судьбы и никогда впредь не позволит кому бы то ни было контролировать свою жизнь. Всей ядерной мощью своей невероятно могучей личности она сокрушит любое препятствие, которое окажется на пути.
– Что ж, это может сработать, – проговорил он, позволяя первым признакам улыбки оживить уголки своих губ.
Джейн почувствовала, как дикая радость просыпается в сердце.
– Ты сможешь, Пит. Устрой ей фейерверк. Только не выходи из себя. Используй свою злость.
Да, в этом-то все и дело. Гнев, грамотно сочетаемый с силой, поможет преодолеть сопротивление противника. Этим сочетанием он пользовался на протяжении многих лет, добиваясь убийственного эффекта.
Двигатель его морального возмущения уже начал набирать обороты. Эта жирная писака с грязными замашками шантажистки собиралась торпедировать созданную им звезду и его сериал. Невозможно включить телевизор, чтобы не наткнуться на слащавые сюжеты. Невозможно вести борьбу на суперрынке без риска оказаться погребенным под грудой ее бездыханных книг. На каждом интервью, виденном им, она твердила одно и то же, словно никогда не слышала о дохлых лошадях; ее медный, надсадный голос действовал на барабанные перепонки, подобно грохоту отбойного молотка. Что ж – кошатница встретила свою Немезиду, своего укротителя львиц.
Пит Ривкин снял трубку телефона. Пока он говорил, глаза его не отрывались от Джейн.
– Соедините меня с Джули Беннет в Палм-Спрингс.
В ее голосе звучала удовлетворенность от того, что он позвонил ей:
– Мистер Ривкин, рада, что вы позвонили. Вы получили мою маленькую посылку? Похоже, вы намерены начать просмотр актрис на роли в ваших новых сериалах, не так ли?
Голос Пита Ривкина звучал надтреснуто:
– Слушай, ты, взбесившаяся крыса, и слушай хорошенько. Повторять я не намерен. Я порвал все эти картинки и забыл о них. Отныне, если ты предпримешь что-нибудь, что напомнит мне об их существовании когда-либо, хоть однажды, знаешь, что я сделаю? Я созову пресс-конференцию и сообщу всем желающим о том, какую роль ты сыграла в этом грязном деле. Каждую неделю в течение месяца в «Издательском еженедельнике» я буду помещать объявление, разоблачающее тебя; другое – в книжном разделе «Нью-Йорк таймс», каждому издателю Америки я направлю копию письма, присланного тобой вместе с фотографиями. И запомни следующее: может быть, это дойдет до выгребной ямы, которую ты именуешь своим разумом, что я пользуюсь некоторым влиянием в телебизнесе. Я обещаю лично позвонить в каждую компанию, чтобы в каждой программе узнали подробности о твоих кознях. К тому моменту, когда я покончу с тобой, на тебя будет такой же спрос, как на использованный презерватив на курортах Майами-Бич, даже эскимосы не купят и копии дерьма, выходящего из-под твоего пера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
– Джейн!
Она подошла прямо к нему – гордая, высокомерная. Доспехи самоуважения без усилия парировали удары копий и стрел его молчаливых обвинений.
– Выслушай меня, Пит.
Она распорядилась холодно, царственно; ледяная решительность, звучавшая в ее голосе, гарантировала, что он будет повиноваться.
– Я была без сознания, когда снимали эти фотографии. Та девчонка что-то подмешала мне в выпивку. Но перед этим я действительно занималась с ней любовью.
Пит Ривкин открыл было рот, но слова не шли. Все утро он планировал и отрабатывал речь. Чувство, что его предали, было настолько сильным, что теперь он жаждал одного – мщения. Слова, которые он репетировал, должны были испепелить душу Джейн. Теперь, перед величием ее присутствия, все эти слова без малейших усилий стерло с доски его памяти.
Джейн не закончила:
– Не знаю, что ты собираешься делать. – Каждый звук ее голоса был пронизан высокомерием и надменностью. – Но я точно знаю, что ты должен сделать.
Мозг Ривкина вернулся на свои рельсы. Сцена развивалась не по его сценарию, но это можно пережить.
– Джейн, во имя всего святого, мы оказались в чертовски опасном положении. Что, черт подери, ты хочешь со мной сделать? Я хочу сказать, что эти фотографии могут потопить «Ночи». Эта стерва Беннет грозит покончить с твоей карьерой, она и меня держит за шары. Если эти фотографии окажутся на столе у Галвина, считай, что ты – вчерашняя гамбургская отбивная.
Глаза его красноречиво свидетельствовали, что именно так все и будет.
– Если тебе нравится подавать себя на десерт в свободное от съемок время – это твое личное дело, но если какая-то подлюга намерена распространить фотоулики, то, по воле Божьей, оно становится и моим.
– О, заткнись, Пит, и подумай.
Она воздела свою покрытую каплями пота руку, длинную, прекрасную, величественным жестом пресекая поток слов.
– Выплескивание грязи не поможет решить эту проблему.
Он смотрел на нее, его завороженные глаза находились лишь в нескольких дюймах от промежности, едва прикрытой тонкой материей короткого трико. Боже, как она восхитительна. Совершенно и убийственно неотразима.
Пит понемногу успокоился:
– Джейн, что, черт возьми, нам делать? Почему Джули Беннет затеяла все это? Не знал, что она психопатка. Что она имеет против тебя? Ревность?
Вновь Джейн движением руки отмахнулась от его вопроса.
– Послушай, это не должно сойти ей безнаказанно. Даже если ее действия нельзя расценивать как шантаж, то замысленное ею – грязное дело. Она сама занимает солидное положение: ее агентом является Мортон Янклоу, ее книги издает Кроун. О них могут подумать, будто они действуют такими же методами, как и она. А что скажут ее читатели, члены книжных клубов, как это соотносится с правами на телепостановку сюжетов по ее книгам? С твоим влиянием в киноиндустрии ты в одиночку мог бы потопить все ее мини-сериалы. По крайней мере, наполовину сократить доходы. Если она пойдет на такое, то лишится репутации и одновременно денег. Думаю, кто-то ясно должен дать ей это понять. И лучше всего – ты. Если она лично услышит это от тебя и если ты должным образом объяснишь ей последствия, она, вероятно, успокоится. Надо попытаться, Пит. Ради своего собственного спасения, во имя спасения «Ночей».
И, конечно, ради нее, Джейн, тоже.
Но, странное дело, она не думала об этом, и совершенно не эта мысль делала ее такой сильной. В настоящий момент ее блестящее будущее в материальном мире занимало ничтожное место в книге ее жизни. Главное – Джули Беннет должна быть остановлена.
Она возвышалась над Питом Ривкином, мощь ее целеустремленности омывала его, как волны каменистый берег. Он был во власти ее решимости и насквозь пронизан силой ее желания. Джейн физически ощущала могучие перемены, происшедшие в ней. Сейчас ей под силу сдвинуть горы, и это ощущение было замечательным. Если прежде она довольствовалась ролью пассажира, дрейфующего по потоку жизни, то теперь все обстояло иначе. Она стала судьей собственной Судьбы и никогда впредь не позволит кому бы то ни было контролировать свою жизнь. Всей ядерной мощью своей невероятно могучей личности она сокрушит любое препятствие, которое окажется на пути.
– Что ж, это может сработать, – проговорил он, позволяя первым признакам улыбки оживить уголки своих губ.
Джейн почувствовала, как дикая радость просыпается в сердце.
– Ты сможешь, Пит. Устрой ей фейерверк. Только не выходи из себя. Используй свою злость.
Да, в этом-то все и дело. Гнев, грамотно сочетаемый с силой, поможет преодолеть сопротивление противника. Этим сочетанием он пользовался на протяжении многих лет, добиваясь убийственного эффекта.
Двигатель его морального возмущения уже начал набирать обороты. Эта жирная писака с грязными замашками шантажистки собиралась торпедировать созданную им звезду и его сериал. Невозможно включить телевизор, чтобы не наткнуться на слащавые сюжеты. Невозможно вести борьбу на суперрынке без риска оказаться погребенным под грудой ее бездыханных книг. На каждом интервью, виденном им, она твердила одно и то же, словно никогда не слышала о дохлых лошадях; ее медный, надсадный голос действовал на барабанные перепонки, подобно грохоту отбойного молотка. Что ж – кошатница встретила свою Немезиду, своего укротителя львиц.
Пит Ривкин снял трубку телефона. Пока он говорил, глаза его не отрывались от Джейн.
– Соедините меня с Джули Беннет в Палм-Спрингс.
В ее голосе звучала удовлетворенность от того, что он позвонил ей:
– Мистер Ривкин, рада, что вы позвонили. Вы получили мою маленькую посылку? Похоже, вы намерены начать просмотр актрис на роли в ваших новых сериалах, не так ли?
Голос Пита Ривкина звучал надтреснуто:
– Слушай, ты, взбесившаяся крыса, и слушай хорошенько. Повторять я не намерен. Я порвал все эти картинки и забыл о них. Отныне, если ты предпримешь что-нибудь, что напомнит мне об их существовании когда-либо, хоть однажды, знаешь, что я сделаю? Я созову пресс-конференцию и сообщу всем желающим о том, какую роль ты сыграла в этом грязном деле. Каждую неделю в течение месяца в «Издательском еженедельнике» я буду помещать объявление, разоблачающее тебя; другое – в книжном разделе «Нью-Йорк таймс», каждому издателю Америки я направлю копию письма, присланного тобой вместе с фотографиями. И запомни следующее: может быть, это дойдет до выгребной ямы, которую ты именуешь своим разумом, что я пользуюсь некоторым влиянием в телебизнесе. Я обещаю лично позвонить в каждую компанию, чтобы в каждой программе узнали подробности о твоих кознях. К тому моменту, когда я покончу с тобой, на тебя будет такой же спрос, как на использованный презерватив на курортах Майами-Бич, даже эскимосы не купят и копии дерьма, выходящего из-под твоего пера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118