И, можете быть уверены, продать это издание он Деммеру не позволит, даже если бы он этого сам захотел.
– Следовательно, мы ничего не в силах изменить? – вопросила Лой.
– Лишь предложить держателям акций лучшие условия, чем те, которые сможет предложить полоумный нумизмат из Нью-Мексико, – ответил Крэндалл. – Вся проблема в том, что для этого у вас нет такого количества денег.
– Так или иначе, встречаться с членами совета придется, – настаивала Лой на их следующей встрече. – Мы обязаны убедить их в том, что мы действительно сможем обеспечить им увеличение их прибылей. А этот белый рыцарь Деммера будет лишь ратовать за сохранение нынешнего статус кво.
– Вы абсолютно правы, – согласился Крэндалл.
Сегодня он выглядел как-то неуверенно, энтузиазм его явно пошел на убыль, казалось даже, что он был чем-то озабочен.
– Но вам потребуется, что называется позолотить ручку. Совет пожелает увидеть деньги. А у вас сейчас их нет, без них мы все ничего не стоим.
Ни Питер, ни Лили не смогли сдержать своего изумления. Они инстинктивно взглянули на Лой.
– А я именно и хочу вложить в это дополнительные деньги, – ответила она. – Правда, мне придется кое с чем расстаться, кое-что продать, может быть, кое-какие картины. Вы, Джереми, надеюсь, сможете это устроить?
– Сожалею, – сказал он. – Но это взять на себя я не могу. Попечители на это не пойдут, они ясно дали понять.
– Очень странно, – ответила Лой. – Ведь мое соглашение с ним предусматривает, что…
Крэндалл перебил ее.
– Сегодня утром я получил из Мадрида вот этот телекс, Лой. Там все сказано. Прочтите его.
Лицо Лой мгновенно стало белое, как полотно, и какой-то момент она даже могла показаться постаревшей. С нее как будто спала маска красавицы, так показалось Лили. Но уже через секунду Лили подумала, уж не померещилось ли ей это. Лой уже снова выглядела совершенно по-иному, к ней вернулось ее обычное самообладание.
– Это недоразумение, должно быть, – сказала она. – Я уверена, что мне удастся все утрясти и очень скоро.
Сказав это, Лой поднялась и вышла из офиса. Ни Питер, ни Лили за ней не последовали. Обоим стало понятным, что Лой сейчас необходимо побыть наедине с собой.
Лой потребовалось около часа, чтобы дозвониться до Испании. Потом, когда ее соединили, не отвечал нужный ей телефон в офисе и, она была вынуждена позвонить по домашнему.
– Что происходит? – требовательно вопросила Лой. – Ничего подобного до сих пор он себе не позволял. Никогда. У нас существовала определенная договоренность. И эта договоренность соблюдалась в течение десяти лет. Почему он решил нарушить ее теперь?
– Это очень сложно объяснить по телефону. Сегодня… В последнее время наши позиции несколько… В общем, они осложнились. И он сейчас ни о чем и ни о ком не может думать, моя дорогая. И я считаю, причины для этого есть. Я даже бы могла сказать тебе: Ла Титанита… – После этого слова треск возвестил, что связь прервалась.
Лой медленно положила трубку на рычаг. Ла Титанита… Это было кодом, который решили создать много лет назад. Он использовался в случаях, когда происходило нечто экстраординарное, из ряда вон выходящее. Это слово означало «Опасность! Необходимо соблюдать крайнюю осторожность!»
Через десять минут Лой позвонила Лили.
– Извини меня, дорогая. Я сегодня взяла и ушла, ничего не объяснив. Ты что, очень расстроена?
– Скорее, какая-то отупевшая. И озадаченная. Лой, вы не можете объяснить мне, что происходит?
– Нет, не могу. Но обещаю тебе, что я все выправлю. Завтра утром я улетаю в Испанию. Оттуда сразу же позвоню тебе, как только смогу. Вероятно, дня через два. Не беспокойся ни о чем. Вы Питеру сможете передать мои слова?
– Думаю, вам лучше самой это сделать и все объяснить. Знаете, Лой, ведь это не мое дело, конечно, но вы не можете не замечать, как Питер относится к вам. Я права?
– Да, вы правы. Я замечаю. И позвоню ему.
Питер не мог обойтись кратким телефонным объяснением и настоял на личной встрече.
– Мне наплевать, что там происходит у «Бэсс и Деммер» – излагал он Лой свою точку зрения на происходящее. – Но лишь до тех пор, пока это не касается вас. А вас это касается… Вы ужасно выглядите.
– Я устала. И мне завтра рано вставать и ехать в аэропорт. Питер, мне бы хотелось, чтобы мы с вами не очень долго засиживались…
Он отхлебнул знаменитого виски и, оглядевшись, поинтересовался.
– А где же ваш этот ручной венесуэлец?
– Хвала Богу, отъехал домой. Пару дней назад. Питер, не волнуйтесь, все будет в порядке. Дело в том, что мои владения крепко-накрепко привязаны к одной испанской фирме. Попечители – люди старые и недалекие, отягощенные недоверием ко всему свету. Я повстречаюсь с ними и объясню, что и как. Все будет как надо.
Он должен был довольствоваться этим, более чем кратким объяснением. И еще тем, что ему дозволялось поцеловать Лой на прощанье. Это был довольно пресный поцелуй, скорее походивший на сестринский, нежели на страстный, но Питер был у Лой на голодном пайке.
Наступившее утро было сырым и промозглым, погода больше походила на декабрьскую, нежели на апрельскую. Питер настоял на том, что сам отвезет Лой в аэропорт, а когда они так и не смогли разыскать носильщика, он вызвался отнести ее багаж сам. И был очень удивлен, что ему пришлось иметь дело всего только с тремя кофрами. Разумеется, и этого было больше чем достаточно, но женщина ранга Лой в его представлении должна была таскать за собой по меньшей мере дюжину таких…
– Я подумал, что их будет целая гора, – признался Питер.
– Я научилась странствовать налегке еще в молодости, – улыбнулась она. В это утро она вообще выглядела почти обычной Лой – много смеялась, шутила.
– Хотелось бы мне узнать побольше о том периоде, который вы называете вашей молодостью. И еще мне хотелось бы знать о каждой прожитой вами минуте до того дня, как мы познакомились.
Лой снова улыбнулась и в знак благодарности дотронулась до его щеки.
– Милый мой Питер, вы серьезно считаете, что мне хватит моих оставшихся дней, чтобы вам все рассказать?
Он подождал, пока объявят посадку, потом проводил ее до самого контроля.
– Как бы то ни было, испанского солнышка вы отхватите. Там теперь настоящая весна, не так ли?
– Да, сейчас там солнечно и тепло. И так почти весь год.
– Вот и насладитесь этим теплом, – пробормотал он, и прежде чем она прошла на контроль багажа, чмокнул ее в щеку.
Веселость Лой мгновенно улетучилась, стоило ей только оказаться в одиночестве. Питера, который немного рассеял ее, здесь не было. И снова она была наедине со своими мыслями и четким сознанием того, что она ничем не сможет насладиться во время этой поездки.
Ла Гитанита… Это имя снова отшвырнуло ее назад к событиям многолетней давности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
– Следовательно, мы ничего не в силах изменить? – вопросила Лой.
– Лишь предложить держателям акций лучшие условия, чем те, которые сможет предложить полоумный нумизмат из Нью-Мексико, – ответил Крэндалл. – Вся проблема в том, что для этого у вас нет такого количества денег.
– Так или иначе, встречаться с членами совета придется, – настаивала Лой на их следующей встрече. – Мы обязаны убедить их в том, что мы действительно сможем обеспечить им увеличение их прибылей. А этот белый рыцарь Деммера будет лишь ратовать за сохранение нынешнего статус кво.
– Вы абсолютно правы, – согласился Крэндалл.
Сегодня он выглядел как-то неуверенно, энтузиазм его явно пошел на убыль, казалось даже, что он был чем-то озабочен.
– Но вам потребуется, что называется позолотить ручку. Совет пожелает увидеть деньги. А у вас сейчас их нет, без них мы все ничего не стоим.
Ни Питер, ни Лили не смогли сдержать своего изумления. Они инстинктивно взглянули на Лой.
– А я именно и хочу вложить в это дополнительные деньги, – ответила она. – Правда, мне придется кое с чем расстаться, кое-что продать, может быть, кое-какие картины. Вы, Джереми, надеюсь, сможете это устроить?
– Сожалею, – сказал он. – Но это взять на себя я не могу. Попечители на это не пойдут, они ясно дали понять.
– Очень странно, – ответила Лой. – Ведь мое соглашение с ним предусматривает, что…
Крэндалл перебил ее.
– Сегодня утром я получил из Мадрида вот этот телекс, Лой. Там все сказано. Прочтите его.
Лицо Лой мгновенно стало белое, как полотно, и какой-то момент она даже могла показаться постаревшей. С нее как будто спала маска красавицы, так показалось Лили. Но уже через секунду Лили подумала, уж не померещилось ли ей это. Лой уже снова выглядела совершенно по-иному, к ней вернулось ее обычное самообладание.
– Это недоразумение, должно быть, – сказала она. – Я уверена, что мне удастся все утрясти и очень скоро.
Сказав это, Лой поднялась и вышла из офиса. Ни Питер, ни Лили за ней не последовали. Обоим стало понятным, что Лой сейчас необходимо побыть наедине с собой.
Лой потребовалось около часа, чтобы дозвониться до Испании. Потом, когда ее соединили, не отвечал нужный ей телефон в офисе и, она была вынуждена позвонить по домашнему.
– Что происходит? – требовательно вопросила Лой. – Ничего подобного до сих пор он себе не позволял. Никогда. У нас существовала определенная договоренность. И эта договоренность соблюдалась в течение десяти лет. Почему он решил нарушить ее теперь?
– Это очень сложно объяснить по телефону. Сегодня… В последнее время наши позиции несколько… В общем, они осложнились. И он сейчас ни о чем и ни о ком не может думать, моя дорогая. И я считаю, причины для этого есть. Я даже бы могла сказать тебе: Ла Титанита… – После этого слова треск возвестил, что связь прервалась.
Лой медленно положила трубку на рычаг. Ла Титанита… Это было кодом, который решили создать много лет назад. Он использовался в случаях, когда происходило нечто экстраординарное, из ряда вон выходящее. Это слово означало «Опасность! Необходимо соблюдать крайнюю осторожность!»
Через десять минут Лой позвонила Лили.
– Извини меня, дорогая. Я сегодня взяла и ушла, ничего не объяснив. Ты что, очень расстроена?
– Скорее, какая-то отупевшая. И озадаченная. Лой, вы не можете объяснить мне, что происходит?
– Нет, не могу. Но обещаю тебе, что я все выправлю. Завтра утром я улетаю в Испанию. Оттуда сразу же позвоню тебе, как только смогу. Вероятно, дня через два. Не беспокойся ни о чем. Вы Питеру сможете передать мои слова?
– Думаю, вам лучше самой это сделать и все объяснить. Знаете, Лой, ведь это не мое дело, конечно, но вы не можете не замечать, как Питер относится к вам. Я права?
– Да, вы правы. Я замечаю. И позвоню ему.
Питер не мог обойтись кратким телефонным объяснением и настоял на личной встрече.
– Мне наплевать, что там происходит у «Бэсс и Деммер» – излагал он Лой свою точку зрения на происходящее. – Но лишь до тех пор, пока это не касается вас. А вас это касается… Вы ужасно выглядите.
– Я устала. И мне завтра рано вставать и ехать в аэропорт. Питер, мне бы хотелось, чтобы мы с вами не очень долго засиживались…
Он отхлебнул знаменитого виски и, оглядевшись, поинтересовался.
– А где же ваш этот ручной венесуэлец?
– Хвала Богу, отъехал домой. Пару дней назад. Питер, не волнуйтесь, все будет в порядке. Дело в том, что мои владения крепко-накрепко привязаны к одной испанской фирме. Попечители – люди старые и недалекие, отягощенные недоверием ко всему свету. Я повстречаюсь с ними и объясню, что и как. Все будет как надо.
Он должен был довольствоваться этим, более чем кратким объяснением. И еще тем, что ему дозволялось поцеловать Лой на прощанье. Это был довольно пресный поцелуй, скорее походивший на сестринский, нежели на страстный, но Питер был у Лой на голодном пайке.
Наступившее утро было сырым и промозглым, погода больше походила на декабрьскую, нежели на апрельскую. Питер настоял на том, что сам отвезет Лой в аэропорт, а когда они так и не смогли разыскать носильщика, он вызвался отнести ее багаж сам. И был очень удивлен, что ему пришлось иметь дело всего только с тремя кофрами. Разумеется, и этого было больше чем достаточно, но женщина ранга Лой в его представлении должна была таскать за собой по меньшей мере дюжину таких…
– Я подумал, что их будет целая гора, – признался Питер.
– Я научилась странствовать налегке еще в молодости, – улыбнулась она. В это утро она вообще выглядела почти обычной Лой – много смеялась, шутила.
– Хотелось бы мне узнать побольше о том периоде, который вы называете вашей молодостью. И еще мне хотелось бы знать о каждой прожитой вами минуте до того дня, как мы познакомились.
Лой снова улыбнулась и в знак благодарности дотронулась до его щеки.
– Милый мой Питер, вы серьезно считаете, что мне хватит моих оставшихся дней, чтобы вам все рассказать?
Он подождал, пока объявят посадку, потом проводил ее до самого контроля.
– Как бы то ни было, испанского солнышка вы отхватите. Там теперь настоящая весна, не так ли?
– Да, сейчас там солнечно и тепло. И так почти весь год.
– Вот и насладитесь этим теплом, – пробормотал он, и прежде чем она прошла на контроль багажа, чмокнул ее в щеку.
Веселость Лой мгновенно улетучилась, стоило ей только оказаться в одиночестве. Питера, который немного рассеял ее, здесь не было. И снова она была наедине со своими мыслями и четким сознанием того, что она ничем не сможет насладиться во время этой поездки.
Ла Гитанита… Это имя снова отшвырнуло ее назад к событиям многолетней давности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146