Она уже потеряла мать. Что с ней будет, когда я уеду?
Элли сказала «когда», даже не «если». А он клялся, что в конце этого месяца «когда» превратится в «никогда». Только бы ему удалось убедить ее остаться!
— Будь по-твоему, Элли. Если из нашего брака ничего не получится, мы расстанемся. Тогда Ханна сможет навещать тебя в Эспене или в «Дабл Никл».
— Неужели ты и вправду веришь, что мы сможем сохранить дружеские, платонические отношения?
Ее встревоженный тон доказывал, как много это значит для нее.
— Нет.
Элли судорожно вздохнула.
— По крайней мере честно. С нашим прошлым трудно смотреть в будущее. И уж конечно, между нами не Может быть разговора о дружбе.
Приподнявшись на локте, Зейн сказал:
— Я не знаю, сможем ли мы быть друзьями, но я не представляю наши отношения только платоническими. Ты же сама сказала, что нам очень хорошо вдвоем.
— Я сказала просто «хорошо», — пробормотала она. Зейн засмеялся и дрожащими от нетерпения пальцами стал расстегивать пуговицы ее пижамы. Одним уверенным движением он снял ее, и Элли оказалась перед ним обнаженной. Это короткое мгновение было последним, когда она еще могла думать, ибо в следующую секунду его губы жадно прильнули к ее груди и ее затопила волна наслаждения, заставив забыть обо всем на свете. В этом жарком слиянии они полностью отдались страсти. Бешеный стук его сердца, хриплое, прерывистое дыхание, касавшееся ее распухших от поцелуев губ, потрясли Элли. Она была почти счастлива, чувствуя себя такой желанной.
Все произошло именно так, как и мечтал Зейн. Кроме одного: Элли не любила его. Он уже понимал, что не сможет жить без нее. Прежняя любовь вспыхнула в нем с новой силой, сметая на своем пути все сомнения и неуверенность.
Элли никак не могла понять, почему она проявила слабость и осталась на ранчо по прошествии месяца. Ханна особенно и не нуждалась в ней. Впрочем, как и Зейн. Зачем же он тогда попросил ее остаться? Может быть, он истосковался по физической близости и ему просто нужна женщина? Но она тотчас отвергла это предположение: такой мужчина, как Зейн, мог иметь любую, стоило только пожелать. Ким Тэйлор была не в состоянии оценить его, если спала с другими. Слава богу, что Зейн и Ким не любили друг друга. Элли улыбнулась.
— Почему у тебя такое лицо? — Голос Дженни вывел ее из задумчивости.
— А почему бы нет? Сегодня такой дивный день. Взгляни, как красиво смотрятся сосны на фоне безоблачного неба! А какие астры! Просто загляденье.
— Ну и ко всему этому Зейн наконец получил результаты тестов и теперь знает правду, — лукаво заметила Дженни.
— И это тоже.
Дженни бросила взгляд на заднее сиденье, где Ханна и Дэйви весело играли, и, немного понизив голос, спросила:
— Надеюсь, ты не унижала его за все эти беспочвенные подозрения и обвинения в твой адрес?
— Нет. Зейн извинился и, похоже, действительно был огорчен.
— Ты хочешь сказать, что он просто извинился за то, что сделал?
— Ладно тебе, Дженни, — ответила девушка, — ему и так было плохо.
— Если ты защищаешь его, значит, есть надежда на лучшее.
Элли очень не хотелось обсуждать этот вопрос с сестрой. Это Томас считал, что на Дженни свет клином сошелся. Когда-то и Зейн думал так…
Она затормозила и медленно въехала в открытые ворота.
— Я никогда не думала, — продолжала Дженни, что Томас будет так переживать отчужденность в отношениях с братом. С его смертью, казалось, ушли все разногласия и споры, но у моего мужа больше никогда не будет брата.
Элли тяжело вздохнула.
— Дженни, ну что за уныние! Не думай об этом. При этом отметила, с какой нежностью и любовью ее сестра произнесла имя мужа. Томас любил Дженни не потому, что она была удивительная. Он любил ее просто потому, что она Дженни. Как, наверно, замечательно любить и быть любимой именно так!
Элли остановила машину. Лошади на пастбище с любопытством смотрели на них, жеребята испуганно жались к кобылам.
— Приехали. — Она повернулась к детям. — Только не делайте резких движений. Если мы медленно и осторожно пойдем к ним, они тоже подойдут к нам.
Как и Уорт, Зейн занимался жеребятами прямо с рождения, постепенно приучая их доверять людям и не бояться их.
— Дэйви, смотри! — радостно воскликнула Ханна. — Вон Москито, а это Имоджин. Привет вам! — Она весело замахала руками.
— Неужели она знает всех лошадей по именам? тихо спросила Дженни.
— Конечно. Зейн всегда брал ее с собой, и она знает гораздо больше, чем положено четырехлетнему ребенку.
— Хочу тебе заметить, что он очень изменился, сказала Дженни. — Я с трудом узнаю в нем человека, которого знала когда-то. Но безусловно, все, что случилось с ним… с вами, не прошло бесследно.
Элли сидела в кресле на крыльце и наслаждалась тихим осенним вечером.
Солнце уже скрылось за горами, но его красноватые лучи еще подсвечивали облака. Становилось прохладно.
— Папа, а Дэйви так испугался наших лошадей, зевая, сказала Ханна, свернувшись калачиком на коленях отца.
Зейн с улыбкой нежно гладил ее по голове, накручивая на пальцы рыжие локоны.
— Когда дедушка Бак брал тебя на родео, ты сначала испугалась клоунов, помнишь?
— Я же не знала, что это его друзья. И никогда не видела клоунов раньше.
— Милая, Дэйви просто не успел привыкнуть к лошадям. Он все время жил в большом городе, в котором машины, автобусы, метро. Только лошадей там нет.
— Что такое метро?
— Ну это поезда, которые идут под землей.
Глаза у девочки округлились, а Элли вернулась к своим грустным мыслям.
Как бы хорошо сейчас ни складывалась ситуация, она не могла повернуть время вспять. Пять лет назад захлопнулась дверь перед ее будущим, о котором она так мечтала, и этой счастливой мечте уже не суждено было сбыться никогда. Хотя Ким и умерла, Элли не могла забыть, что та была женой Зейна, что он занимался с ней любовью и имел от нее дочь. Факты — упрямая вещь, с ними трудно спорить.
У Элли не было выбора, когда Зейн разорвал помолвку, зато сейчас она могла выбирать. Сегодня, завтра, через неделю она может уехать и навсегда расстаться с ним, если захочет. Или, наоборот, остаться с Зейном, стать ему верной женой, заменить Ханне мать. Но это было, конечно, не то, о чем она мечтала.
— Элли, я хочу к тебе. — Девочка пересела к ней на колени. — Ты так приятно пахнешь. Совсем как мама. — Потом она обратилась к отцу:
— Папа, расскажи мне сказку про девочку.
— Нет, милая. Лучше я расскажу тебе про медведицу, которая отправилась со своими медвежатами в гости. Подозреваю, что Элли ее не знает.
— Нет, я хочу про девочку, как она стала мамой для птенчиков. Элли это тоже не знает.
Но Элли хорошо знала эту сказку. Она в изумлении уставилась на Зейна. Он отвел взгляд.
— Итак, жила-была девочка.
— Джейн Донут, — подсказала Ханна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Элли сказала «когда», даже не «если». А он клялся, что в конце этого месяца «когда» превратится в «никогда». Только бы ему удалось убедить ее остаться!
— Будь по-твоему, Элли. Если из нашего брака ничего не получится, мы расстанемся. Тогда Ханна сможет навещать тебя в Эспене или в «Дабл Никл».
— Неужели ты и вправду веришь, что мы сможем сохранить дружеские, платонические отношения?
Ее встревоженный тон доказывал, как много это значит для нее.
— Нет.
Элли судорожно вздохнула.
— По крайней мере честно. С нашим прошлым трудно смотреть в будущее. И уж конечно, между нами не Может быть разговора о дружбе.
Приподнявшись на локте, Зейн сказал:
— Я не знаю, сможем ли мы быть друзьями, но я не представляю наши отношения только платоническими. Ты же сама сказала, что нам очень хорошо вдвоем.
— Я сказала просто «хорошо», — пробормотала она. Зейн засмеялся и дрожащими от нетерпения пальцами стал расстегивать пуговицы ее пижамы. Одним уверенным движением он снял ее, и Элли оказалась перед ним обнаженной. Это короткое мгновение было последним, когда она еще могла думать, ибо в следующую секунду его губы жадно прильнули к ее груди и ее затопила волна наслаждения, заставив забыть обо всем на свете. В этом жарком слиянии они полностью отдались страсти. Бешеный стук его сердца, хриплое, прерывистое дыхание, касавшееся ее распухших от поцелуев губ, потрясли Элли. Она была почти счастлива, чувствуя себя такой желанной.
Все произошло именно так, как и мечтал Зейн. Кроме одного: Элли не любила его. Он уже понимал, что не сможет жить без нее. Прежняя любовь вспыхнула в нем с новой силой, сметая на своем пути все сомнения и неуверенность.
Элли никак не могла понять, почему она проявила слабость и осталась на ранчо по прошествии месяца. Ханна особенно и не нуждалась в ней. Впрочем, как и Зейн. Зачем же он тогда попросил ее остаться? Может быть, он истосковался по физической близости и ему просто нужна женщина? Но она тотчас отвергла это предположение: такой мужчина, как Зейн, мог иметь любую, стоило только пожелать. Ким Тэйлор была не в состоянии оценить его, если спала с другими. Слава богу, что Зейн и Ким не любили друг друга. Элли улыбнулась.
— Почему у тебя такое лицо? — Голос Дженни вывел ее из задумчивости.
— А почему бы нет? Сегодня такой дивный день. Взгляни, как красиво смотрятся сосны на фоне безоблачного неба! А какие астры! Просто загляденье.
— Ну и ко всему этому Зейн наконец получил результаты тестов и теперь знает правду, — лукаво заметила Дженни.
— И это тоже.
Дженни бросила взгляд на заднее сиденье, где Ханна и Дэйви весело играли, и, немного понизив голос, спросила:
— Надеюсь, ты не унижала его за все эти беспочвенные подозрения и обвинения в твой адрес?
— Нет. Зейн извинился и, похоже, действительно был огорчен.
— Ты хочешь сказать, что он просто извинился за то, что сделал?
— Ладно тебе, Дженни, — ответила девушка, — ему и так было плохо.
— Если ты защищаешь его, значит, есть надежда на лучшее.
Элли очень не хотелось обсуждать этот вопрос с сестрой. Это Томас считал, что на Дженни свет клином сошелся. Когда-то и Зейн думал так…
Она затормозила и медленно въехала в открытые ворота.
— Я никогда не думала, — продолжала Дженни, что Томас будет так переживать отчужденность в отношениях с братом. С его смертью, казалось, ушли все разногласия и споры, но у моего мужа больше никогда не будет брата.
Элли тяжело вздохнула.
— Дженни, ну что за уныние! Не думай об этом. При этом отметила, с какой нежностью и любовью ее сестра произнесла имя мужа. Томас любил Дженни не потому, что она была удивительная. Он любил ее просто потому, что она Дженни. Как, наверно, замечательно любить и быть любимой именно так!
Элли остановила машину. Лошади на пастбище с любопытством смотрели на них, жеребята испуганно жались к кобылам.
— Приехали. — Она повернулась к детям. — Только не делайте резких движений. Если мы медленно и осторожно пойдем к ним, они тоже подойдут к нам.
Как и Уорт, Зейн занимался жеребятами прямо с рождения, постепенно приучая их доверять людям и не бояться их.
— Дэйви, смотри! — радостно воскликнула Ханна. — Вон Москито, а это Имоджин. Привет вам! — Она весело замахала руками.
— Неужели она знает всех лошадей по именам? тихо спросила Дженни.
— Конечно. Зейн всегда брал ее с собой, и она знает гораздо больше, чем положено четырехлетнему ребенку.
— Хочу тебе заметить, что он очень изменился, сказала Дженни. — Я с трудом узнаю в нем человека, которого знала когда-то. Но безусловно, все, что случилось с ним… с вами, не прошло бесследно.
Элли сидела в кресле на крыльце и наслаждалась тихим осенним вечером.
Солнце уже скрылось за горами, но его красноватые лучи еще подсвечивали облака. Становилось прохладно.
— Папа, а Дэйви так испугался наших лошадей, зевая, сказала Ханна, свернувшись калачиком на коленях отца.
Зейн с улыбкой нежно гладил ее по голове, накручивая на пальцы рыжие локоны.
— Когда дедушка Бак брал тебя на родео, ты сначала испугалась клоунов, помнишь?
— Я же не знала, что это его друзья. И никогда не видела клоунов раньше.
— Милая, Дэйви просто не успел привыкнуть к лошадям. Он все время жил в большом городе, в котором машины, автобусы, метро. Только лошадей там нет.
— Что такое метро?
— Ну это поезда, которые идут под землей.
Глаза у девочки округлились, а Элли вернулась к своим грустным мыслям.
Как бы хорошо сейчас ни складывалась ситуация, она не могла повернуть время вспять. Пять лет назад захлопнулась дверь перед ее будущим, о котором она так мечтала, и этой счастливой мечте уже не суждено было сбыться никогда. Хотя Ким и умерла, Элли не могла забыть, что та была женой Зейна, что он занимался с ней любовью и имел от нее дочь. Факты — упрямая вещь, с ними трудно спорить.
У Элли не было выбора, когда Зейн разорвал помолвку, зато сейчас она могла выбирать. Сегодня, завтра, через неделю она может уехать и навсегда расстаться с ним, если захочет. Или, наоборот, остаться с Зейном, стать ему верной женой, заменить Ханне мать. Но это было, конечно, не то, о чем она мечтала.
— Элли, я хочу к тебе. — Девочка пересела к ней на колени. — Ты так приятно пахнешь. Совсем как мама. — Потом она обратилась к отцу:
— Папа, расскажи мне сказку про девочку.
— Нет, милая. Лучше я расскажу тебе про медведицу, которая отправилась со своими медвежатами в гости. Подозреваю, что Элли ее не знает.
— Нет, я хочу про девочку, как она стала мамой для птенчиков. Элли это тоже не знает.
Но Элли хорошо знала эту сказку. Она в изумлении уставилась на Зейна. Он отвел взгляд.
— Итак, жила-была девочка.
— Джейн Донут, — подсказала Ханна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37