ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

низкий, медоточивый женский голос попросил нас изложить, по какому делу мы явились. Картинка-Сингх возгласил: «Я – Самый Прельстительный В Мире. У вас в кабаре выступает другой заклинатель змей; я хочу вызвать его на поединок и доказать свое превосходство. За это я не прошу никакой платы. Это, капитанка, вопрос чести».
Дело было вечером; господин Ананд (Энди) Шрофф находился, к счастью, на месте. Короче говоря, вызов Картинки-Сингха был принят, и мы вошли в заведение, название которого уже выводило меня из равновесия, ибо содержало в себе слово «полуночный». «Клуб» напомнил мне киношный «Метро Каб», а в начальных буквах таился мой собственный тайный мир: К.П.Д., Конференция Полуночных Детей; теперь же все это присвоил себе тайный ночной притон. Одним словом, я чувствовал, что меня обокрали.
Двоякая проблема стояла перед утонченной, космополитической молодежью города: каким образом употреблять алкоголь в штате, где действует сухой закон, и как ухаживать за девушками в лучших западных традициях, то есть, чтобы всем чертям стало тошно, и при этом сохранять полную секретность, чисто по-восточному стыдясь публичного скандала? «Полуночные Дерзания» оказались тем решением, какое господин Шрофф предложил золотой молодежи города. В этом подполье, где дозволялось все, он создал мир стигийской тьмы, черный, как сама преисподняя; парочки встречались в тайне этой полуночной мглы, пили импортное спиртное и флиртовали; окутанные искусственной, разъединяющей людей ночью, они безвозбранно пускались во все тяжкие. Ад – не более чем чья-то чужая фантазия: всякая сага требует, чтобы герой хотя бы раз спустился в Джаханнам{291}, и я последовал за Картинкой-Сингхом в Клуб с маленьким сыном на руках.
Нас вели вниз по пушистому черному ковру – черному, как полночь, как ложь, как вороново крыло, как Черный Ангел, как «ай-о, черный ты человек!» – короче говоря, по темной ковровой дорожке вела нас девушка из обслуживающего персонала, неотразимо сексуальная, в сари, эротически приспущенном на бедрах, с цветком жасмина, воткнутым в пупок; но когда мы стали спускаться в темноту, она повернулась к нам с ободряющей улыбкой, и я заметил, что глаза у нее закрыты, а зрачки и радужная оболочка неземного блеска нарисованы прямо на веках. Я не мог не спросить, почему… И она ответила просто: «Я слепая; к тому же те, кто приходят сюда, не хотят, чтобы их видели. Это – мир без лиц, без имен; здесь у людей нет памяти, нет семьи, нет прошлого; сюда приходят ради настоящего, ради одного-единственного настоящего мгновения».
И тьма поглотила нас; девушка вела нас по дну этой порожденной кошмарами ямы, где свет заковали в цепи и в кандалы, где невластно время, где история обесценивается… «Сидите здесь, – приказала она. – Другой человек со змеями скоро придет. Когда на вас направят прожектор, начинайте соревнование».
И мы сидели там много – чего? – минут, часов, недель? – и в темноте сверкали глаза слепых женщин, провожавших невидимых гостей к их местам; и мало-помалу, в кромешной тьме, я стал ощущать, что меня окружают нежные любовные шепотки, похожие на совокупление мышек с бархатной шерсткой; я слышал звон бокалов, и сплетение рук, и мягкий шорох, с каким трутся друг о друга уста; здоровым и тугим ухом я различал беззаконные звуки секса, наполнявшие воздух полуночи… но нет, я не желал знать, что там происходит; и хотя мой нос был способен учуять в шепчущей тишине Клуба сколько угодно новых историй и начал, экзотических и непотребных любовных интриг, мелких невидимых помех и любовников-которые-зашли-слишком-далеко, то есть всяческой клубнички, – я предпочел ничего не замечать, ибо то был новый мир, в котором мне не было места. А мой сын Адам сидел рядом, точно завороженный, и уши у него горели, а глаза блестели в темноте; он слушал, запоминал, усваивал… и вот зажегся свет.
Луч единственного прожектора высветил небольшую площадку на полу Клуба Полуночных Дерзаний. Из сумрака за пределами озаренного светом пространства мы с Адамом увидели Картинку-Сингха: он сидел, скрестив ноги, а рядом с ним – красивый парень с набриолиненными волосами; вокруг обоих лежали музыкальные инструменты и стояли закрытые корзины, принадлежности их искусства. По трансляции объявили о начале легендарного состязания за титул Самого Прельстительного В Мире; но слушал ли кто? Обратил ли кто внимание, или у всех были слишком заняты губы-языки-руки? А противника Картинки-джи звали вот как: махараджа Куч Нахин.
(Не знаю, не знаю: присвоить титул легко. Ну а вдруг, а вдруг он и вправду был внуком той старой рани, которая когда-то, давным-давно, дружила с доктором Азизом; вдруг наследник той-что-поддерживала-Колибри, столкнулся, по иронии судьбы, с человеком, который мог бы стать вторым Мианом Абдуллой! Это не исключено; многие махараджи обеднели с тех пор, как Вдова перестала выплачивать им содержание).
Как долго тягались они в той не знающей солнца пещере? Месяцы, годы, века? Не могу сказать: я смотрел, завороженный, как старались они превзойти друг друга, заклиная змей всех видов, какие только можно вообразить; посылая за редкими экземплярами в Бомбейский змеиный питомник (где когда-то доктор Шапстекер…); и махараджа не уступал Картинке-Сингху, шел след в след, змея за змеей, заклиная даже удавов, что до тех пор удавалось только Картинке-джи. В этом адском Клубе, темнота которого лишний раз подтверждала, что владелец его помешан на черном цвете (не зря же он ежедневно загорал – дочерна, дочерна – у отеля «Сан энд Сэнд»), два виртуоза подвигали змей на невиданные свершения, заставляли их завязываться узлами, изгибаться луками, пить воду из бокалов, прыгать через обручи, охваченные пламенем… Презрев усталость, голод и годы, Картинка-Сингх давал величайшее представление своей жизни (но смотрел ли кто-нибудь? Хотя бы кто-нибудь?) – и наконец стало ясно, что молодой сдает первым; его змеи, танцуя, не попадали в такт флейте; и тут ловким движением руки, до того мимолетным, что я и не уловил, как это случилось, Картинка-Сингх набросил королевскую кобру на шею махараджи.
И вот что сказал Картинка: «Признайся, капитан, что победа за мной, иначе велю, чтобы она укусила».
То был конец состязания. Униженный принц оставил Клуб, позже сообщили, что он застрелился в такси. А на поле своей последней великой битвы Картинка-Сингх пал, как подрубленный баньян… слепые девушки (одной из которых я поручил Адама) помогли мне унести его прочь.
Но «Полуночные Дерзания» приберегли для меня кое-что еще. Единожды за ночь – просто чтобы придать развлечениям побольше остроты – блуждающий луч прожектора выхватывал из тьмы одну из беззаконных парочек и выставлял ее на обозрение всех прочих гостей:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186