Потом обе снова уселись и старая дама спросила властно и снисходительно:
- Так как же вас зовут, деточка?
Услышав ответ, она прищурилась, достала очки, привычно насадила их на свой огромный нос и стала пристально разглядывать попутчицу.
- Будь я прежде в очках, я бы сразу поняла, - сказала она на удивленье изменившимся тоном. - Я твоя родственница Ева Паррингтон. Дочь Молли Паррингтон, помнишь ее? Я тебя знала маленькой. Ты была очень бойкая девчурка, - прибавила она словно бы в утешение Миранде, и очень своевольная. Когда я в последний раз про тебя слышала, ты собиралась стать циркачкой и ходить по проволоке. Сразу и на скрипке играть, и ходить по проволоке.
- Наверно, я видела какое-нибудь такое представление, - сказала Миранда. - Сама я не могла это изобрести. Теперь я хотела бы стать авиатором!
Кузина Ева поглощена была другими мыслями.
- Я ездила на балы с твоим отцом и во время каникул бывала на больших приемах в доме твоей бабушки задолго до твоего рождения, - сказала она. Да, что и говорить, давно это было.
В памяти Миранды разом встрепенулось многое. Тетя Эми грозилась остаться старой девой вроде Евы. Ох, Ева, беда с ней, у нее нет подбородка. Ева уже ни на что не надеется, пошла в учительницы, преподает латынь в женской семинарии. Спаси господи Еву, она теперь ратует за право голоса для женщин. Вот что мило в дочери-уродине - она не способна сделать меня бабушкой... "Мало толку для вас вышло от всех этих балов и приемов, дорогая кузина Ева", - подумалось Миранде.
- Мало толку для меня вышло от всех этих балов да приемов, - сказала кузина Ева, будто прочитав мысли Миранды, и у той на мгновенье даже голова закружилась от страха: неужели она думала вслух? - По крайней мере, цели они не достигли, замуж я так и не вышла. Но все равно мне там бывало весело. Хоть я и не была красавицей, а удовольствие получала. Так, значит, ты дочка Гарри, а я сразу начала с тобой ссориться. Ведь ты меня помнишь, правда?
- Помню, - сказала Миранда и подумала: хоть кузина Ева уже десять лет назад была старой девой, сейчас ей не может быть больше пятидесяти, а на вид она уж до того увядшая, усталая, какая-то изголодавшаяся, щеки ввалились, какая-то уж до того старая... Миранда посмотрела на Еву через бездну, что отделяла кузину от ее, Мирандиной, юности, и сжалась от леденящего предчувствия: неужели и я когда-нибудь стану такая? А вслух сказала: Помню, вы читали мне по-латыни и говорили не думать о смысле, просто усвоить, как это звучит, и потом будет легче учиться.
- Да, так я и говорила, - обрадовалась кузина Ева. - Так я и говорила. А ты случайно не помнишь, когда-то у меня было красивое бархатное платье сапфирового цвета, с треном?
- Нет, платья такого не помню, - сказала Миранда.
- Это было старое платье моей матери, только перешитое на меня, и совсем оно мне не шло, но это одно-единственное хорошее платье за всю мою жизнь, и я его помню как будто это было вчера. Синее никогда не было мне к лицу.
Она вздохнула с горьким смешком. Смешок был мимолетный, а горечь явно постоянное состояние ее духа.
Миранда попыталась выразить сочувственное понимание.
- Я знаю, - сказала она. - Для меня перешивали платья Марии, на мне они всегда сидели не так, как надо. Это было ужасно.
- Ну-с, - по тону кузины Евы ясно было, что ее разочарования единственны в своем роде и ни с чьими больше не сравнятся, - а как твой отец? Он всегда мне нравился. На редкость был красивый молодой человек. И хвастун, как все в его семействе. Ездил только на самолучших дорогих лошадях, я всегда говорила - он гарцует, а сам любуется собственной тенью. Я всегда на людях так говорила, и он меня за это терпеть не мог. Я ничуть не сомневалась, что он меня терпеть не может. - Нотка самодовольства лучше всяких слов давала понять, что у кузины Евы имелся свой способ привлекать внимание и увлекать слушателей. - Но ты мне не ответила, как же поживает твой отец, милочка?
- Я уже почти год его не видела, - сказала Миранда и, прежде чем кузина Ева пустилась в дальнейшие разглагольствования, поспешно продолжала: - Я сейчас еду домой на похороны дяди Габриэла; знаете, дядя Габриэл умер в Лексингтоне, но его оттуда перевезли и похоронят рядом с тетей Эми.
- Так вот почему мы встретились. Да, Габриэл наконец допился до смерти. Я тоже еду на эти похороны. Я не бывала дома с тех пор, как приезжала хоронить маму, это значит, постой-ка, ну да, в июле будет девять лет. А вот на похороны Габриэла еду. Такой случай пропустить нельзя. Бедняга, ну и жизнь у него была. Скоро уже их никого в живых не останется.
- Остаемся мы, кузина Ева, - сказала Миранда, имея в виду свое поколение, молодежь.
Кузина Ева только фыркнула:
- Вы-то будете жить вечно, и уж вы не потрудитесь ходить на наши похороны.
Похоже, это ее нимало не огорчает, просто она привыкла резать напрямик, что думает.
"Все-таки, наверно, из любезности надо бы сказать что-нибудь такое, чтоб она поверила, что ее и всех стариков будут оплакивать, - размышляла Миранда, - но... но..."
Она улыбнулась в надежде этим выразить несогласие с нелестным взглядом кузины Евы на младшее поколение.
- А насчет латыни вы были правы, кузина Ева, - прибавила она. - То, что вы тогда мне читали вслух, и правда мне потом помогло ее учить. Я еще учусь. И латынь тоже изучаю.
- А почему бы и нет? - резко спросила кузина Ева и тут же прибавила кротко: - Я рада, что ты собираешься шевелить мозгами, деточка. Не дай себе пропасть понапрасну. Работа мысли остается при нас дольше любого другого увлечения, ею наслаждаешься и тогда, когда все прочее уже отнято.
Это прозвучало так печально, что Миранда похолодела. А кузина Ева продолжала:
- В мое время в наших краях царили уж до того провинциальные нравы, женщина просто не смела мыслить и поступать самостоятельно. Отчасти так было во всем мире, но у нас, думаю, хуже всего. Ты, наверно, знаешь, я воевала за право голоса для женщин, и меня тогда чуть не изгнали из общества... меня уволили, не дали больше преподавать в семинарии, но все равно я рада, что воевала за наши права, и, случись начать все сызнова, поступила бы так же. Вы, молодежь, этого не понимаете. Вы будете жить в лучшем мире, потому что мы для вас постарались.
Миранде кое-что было известно о деятельности кузины Евы. И она сказала от души:
- По-моему, вы очень храбрая, и я рада, что вы так поступали. Я восхищаюсь вашим мужеством. Кузина Ева с досадой отмахнулась от похвалы:
- Пойми, мы вовсе не геройствовали напоказ. Всякий дурак может быть храбрым. Мы добивались того, что считали справедливым, и оказалось, что для этого нужно немало мужества. Только и всего. Я совсем не жаждала попасть в тюрьму, но меня сажали три раза, и, если понадобится, я еще трижды три раза сяду. Мы пока не получили права голоса, но мы его получим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
- Так как же вас зовут, деточка?
Услышав ответ, она прищурилась, достала очки, привычно насадила их на свой огромный нос и стала пристально разглядывать попутчицу.
- Будь я прежде в очках, я бы сразу поняла, - сказала она на удивленье изменившимся тоном. - Я твоя родственница Ева Паррингтон. Дочь Молли Паррингтон, помнишь ее? Я тебя знала маленькой. Ты была очень бойкая девчурка, - прибавила она словно бы в утешение Миранде, и очень своевольная. Когда я в последний раз про тебя слышала, ты собиралась стать циркачкой и ходить по проволоке. Сразу и на скрипке играть, и ходить по проволоке.
- Наверно, я видела какое-нибудь такое представление, - сказала Миранда. - Сама я не могла это изобрести. Теперь я хотела бы стать авиатором!
Кузина Ева поглощена была другими мыслями.
- Я ездила на балы с твоим отцом и во время каникул бывала на больших приемах в доме твоей бабушки задолго до твоего рождения, - сказала она. Да, что и говорить, давно это было.
В памяти Миранды разом встрепенулось многое. Тетя Эми грозилась остаться старой девой вроде Евы. Ох, Ева, беда с ней, у нее нет подбородка. Ева уже ни на что не надеется, пошла в учительницы, преподает латынь в женской семинарии. Спаси господи Еву, она теперь ратует за право голоса для женщин. Вот что мило в дочери-уродине - она не способна сделать меня бабушкой... "Мало толку для вас вышло от всех этих балов и приемов, дорогая кузина Ева", - подумалось Миранде.
- Мало толку для меня вышло от всех этих балов да приемов, - сказала кузина Ева, будто прочитав мысли Миранды, и у той на мгновенье даже голова закружилась от страха: неужели она думала вслух? - По крайней мере, цели они не достигли, замуж я так и не вышла. Но все равно мне там бывало весело. Хоть я и не была красавицей, а удовольствие получала. Так, значит, ты дочка Гарри, а я сразу начала с тобой ссориться. Ведь ты меня помнишь, правда?
- Помню, - сказала Миранда и подумала: хоть кузина Ева уже десять лет назад была старой девой, сейчас ей не может быть больше пятидесяти, а на вид она уж до того увядшая, усталая, какая-то изголодавшаяся, щеки ввалились, какая-то уж до того старая... Миранда посмотрела на Еву через бездну, что отделяла кузину от ее, Мирандиной, юности, и сжалась от леденящего предчувствия: неужели и я когда-нибудь стану такая? А вслух сказала: Помню, вы читали мне по-латыни и говорили не думать о смысле, просто усвоить, как это звучит, и потом будет легче учиться.
- Да, так я и говорила, - обрадовалась кузина Ева. - Так я и говорила. А ты случайно не помнишь, когда-то у меня было красивое бархатное платье сапфирового цвета, с треном?
- Нет, платья такого не помню, - сказала Миранда.
- Это было старое платье моей матери, только перешитое на меня, и совсем оно мне не шло, но это одно-единственное хорошее платье за всю мою жизнь, и я его помню как будто это было вчера. Синее никогда не было мне к лицу.
Она вздохнула с горьким смешком. Смешок был мимолетный, а горечь явно постоянное состояние ее духа.
Миранда попыталась выразить сочувственное понимание.
- Я знаю, - сказала она. - Для меня перешивали платья Марии, на мне они всегда сидели не так, как надо. Это было ужасно.
- Ну-с, - по тону кузины Евы ясно было, что ее разочарования единственны в своем роде и ни с чьими больше не сравнятся, - а как твой отец? Он всегда мне нравился. На редкость был красивый молодой человек. И хвастун, как все в его семействе. Ездил только на самолучших дорогих лошадях, я всегда говорила - он гарцует, а сам любуется собственной тенью. Я всегда на людях так говорила, и он меня за это терпеть не мог. Я ничуть не сомневалась, что он меня терпеть не может. - Нотка самодовольства лучше всяких слов давала понять, что у кузины Евы имелся свой способ привлекать внимание и увлекать слушателей. - Но ты мне не ответила, как же поживает твой отец, милочка?
- Я уже почти год его не видела, - сказала Миранда и, прежде чем кузина Ева пустилась в дальнейшие разглагольствования, поспешно продолжала: - Я сейчас еду домой на похороны дяди Габриэла; знаете, дядя Габриэл умер в Лексингтоне, но его оттуда перевезли и похоронят рядом с тетей Эми.
- Так вот почему мы встретились. Да, Габриэл наконец допился до смерти. Я тоже еду на эти похороны. Я не бывала дома с тех пор, как приезжала хоронить маму, это значит, постой-ка, ну да, в июле будет девять лет. А вот на похороны Габриэла еду. Такой случай пропустить нельзя. Бедняга, ну и жизнь у него была. Скоро уже их никого в живых не останется.
- Остаемся мы, кузина Ева, - сказала Миранда, имея в виду свое поколение, молодежь.
Кузина Ева только фыркнула:
- Вы-то будете жить вечно, и уж вы не потрудитесь ходить на наши похороны.
Похоже, это ее нимало не огорчает, просто она привыкла резать напрямик, что думает.
"Все-таки, наверно, из любезности надо бы сказать что-нибудь такое, чтоб она поверила, что ее и всех стариков будут оплакивать, - размышляла Миранда, - но... но..."
Она улыбнулась в надежде этим выразить несогласие с нелестным взглядом кузины Евы на младшее поколение.
- А насчет латыни вы были правы, кузина Ева, - прибавила она. - То, что вы тогда мне читали вслух, и правда мне потом помогло ее учить. Я еще учусь. И латынь тоже изучаю.
- А почему бы и нет? - резко спросила кузина Ева и тут же прибавила кротко: - Я рада, что ты собираешься шевелить мозгами, деточка. Не дай себе пропасть понапрасну. Работа мысли остается при нас дольше любого другого увлечения, ею наслаждаешься и тогда, когда все прочее уже отнято.
Это прозвучало так печально, что Миранда похолодела. А кузина Ева продолжала:
- В мое время в наших краях царили уж до того провинциальные нравы, женщина просто не смела мыслить и поступать самостоятельно. Отчасти так было во всем мире, но у нас, думаю, хуже всего. Ты, наверно, знаешь, я воевала за право голоса для женщин, и меня тогда чуть не изгнали из общества... меня уволили, не дали больше преподавать в семинарии, но все равно я рада, что воевала за наши права, и, случись начать все сызнова, поступила бы так же. Вы, молодежь, этого не понимаете. Вы будете жить в лучшем мире, потому что мы для вас постарались.
Миранде кое-что было известно о деятельности кузины Евы. И она сказала от души:
- По-моему, вы очень храбрая, и я рада, что вы так поступали. Я восхищаюсь вашим мужеством. Кузина Ева с досадой отмахнулась от похвалы:
- Пойми, мы вовсе не геройствовали напоказ. Всякий дурак может быть храбрым. Мы добивались того, что считали справедливым, и оказалось, что для этого нужно немало мужества. Только и всего. Я совсем не жаждала попасть в тюрьму, но меня сажали три раза, и, если понадобится, я еще трижды три раза сяду. Мы пока не получили права голоса, но мы его получим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17