Амир даже съездил в университет, но всезнающая профессура не могла дать ни одного практического совета.
— Все в руках Аллаха, — вот, собственно, и все, на что оказались способны некогда столь грозные преподаватели.
А когда Амир вернулся из университета к своим людям, там уже начался разброд. Те, что побогаче, наслушавшись умных столичных жителей, считали, что надо по дешевке продавать скот, садиться на корабли и плыть в Истанбул — под защиту султана Османского. Холостые мужчины предлагали уйти в горы и убивать христиан до тех пор, пока последний вражеский солдат не покинет мусульманскую землю. А какая-то часть молчала, и Амир уже чувствовал, что они устали и готовы признать и формальное крещение, и даже отдавать Папе десятину — чтоб ему гореть в аду. И никто не хотел слушать остальных.
— Постойте! — пытался вернуть единомыслие Амир. — Нам опасно тянуть в разные стороны!
— А что ты предлагаешь? — повернулись к нему десятки лиц.
И Амир понял, что ничего предложить не может.
На Совете Ордена Генерал уже выглядел молодцом, и даже мертвая правая сторона лица не производила столь жуткого впечатления. Однако подводил итоги нескольких последних лет не он, а казначей Ордена.
— Нам удалось получить ключевые военные заказы Короны, — частил казначей, — в том числе на поставку в армию мяса и зерна, обуви и обмундирования, отливку пушек и постройку судов…
— Не преувеличивай, — одернул его Генерал, — с кораблями пока не все ясно.
Казначей кивнул и снова затараторил.
Итоги и впрямь были внушительные. Еще до введения Святой Инквизиции Церковь владела примерно третью всех земель и рабов католической Европы. Теперь, вместе с епископским имуществом и формально нигде не учтенными активами намертво севших на крючок Ордена казнокрадов, ее доля составляла куда как более двух третей.
Начали давать плоды и некоторые проекты в Новом Свете. Драгоценных металлов там, правда, оказалось немного, однако сахарные и кофейные плантации оказались настоящим золотым дном.
— Единственное, что нам так и не удалось, — развел руками казначей, — так это доместикация индейцев.
— Я слышал, брату Херонимо удалось кое-что организовать… — подал голос брат Хорхе, молодой, высокородный и самый главный претендент на место Генерала.
Генерал поднял руку.
— Тебе нет нужды пользоваться слухами, Хорхе, — серьезно произнес он. — Сведения об успехах брата Херонимо превосходно представлены в его отчетах.
Брат Хорхе насупился, и Томазо еле сдержал улыбку. Главный претендент на генеральское место был заносчив, но не слишком умен и о Новом Свете не знал даже необходимого.
— А ты что улыбаешься? — мгновенно отреагировал Хорхе. — Сказал бы лучше, что там с марокканским султаном. Что молчишь? Расхотелось улыбаться?
Томазо скрипнул зубами и встал.
— Марокканский султан отказался участвовать в порабощении единоверцев.
Члены Совета замерли. Многие услышали об этом впервые.
— А как же наши деньги? — потрясенно проронил один из членов Совета. — Кому теперь этих морисков продашь?
— Зачем же мы их тогда изгоняли?
— А тут еще гранадские магометане добавятся… Ну и куда их девать?
Томазо молчал. Когда все это продумывалось, он полагал, что все неудобные Церкви племена будут проданы, а потому с морисками не церемонились. Но теперь выходило так, что оскорбленные магометане, а их число все росло, остаются под боком. И это не нравилось никому.
— Ну, и что ты молчишь, Томазо? Что будем делать с магометанами?
— Десятину с них все равно не возьмешь…
— Да и одомашнить не удастся!
Члены Совета предпочитали не замечать его явного успеха с евреями; им хотелось крови бастарда. И тогда снова подал голос Генерал.
— Я переговорил с некоторыми вождями марокканских племен… — перевел он внимание на себя. — Они согласны принять беженцев.
«И когда ты успел?» — удивился Томазо.
— Они заплатят за них, как за рабов? — прищурился Хорхе.
— Нет, — углом рта выдавил Генерал. — Они согласились еще раз их почистить по прибытии. Найденное при морисках золото — пополам.
Члены Совета зашумели:
— Столько денег потерять!
— Да что с них на той стороне возьмешь?! Их же таможня уже здесь вытрясет!
— И как это называется, Томазо?! Это, по-твоему, работа?!
За четверть миллиона магометан и впрямь можно было взять сумасшедшие деньги. Беда была в том, что ни один король ни одной страны разом столько заплатить не мог. Наверное, поэтому марокканский султан и забрал свое слово обратно. Но членов Совета это не интересовало.
— Снимать надо Томазо!
— Хватит с нас твоих фокусов! Сначала исполнять приказы как должно научись!
— В Инквизицию его сослать! Пусть хоть какую-то пользу приносит!
Томазо глянул на Генерала, но тот смотрел в пространство перед собой.
Уже на следующий день жизнь Томазо переменилась целиком. Неделя за неделей, месяц за месяцем он ездил по всему Арагону и проверял, как действует Инквизиция.
— Почему евангелистов так мало? — начинал Томазо, едва просматривал список осужденных за несколько последних лет.
— Да как же мы их тронем? — начинал оправдываться инквизитор. — Это же наши лучшие мастера! На них весь город стоит!
— Ваш город стоит исключительно попущением Божьим, — парировал Томазо. — Но это скоро кончится, я обещаю.
Инквизитор, как правило, терялся.
— Но… дело в том… что евангелисты… они…
— Ну? — подстегивал инквизитора Томазо.
— Они все под защитой нашего сеньора и господина, верой и правдой изгоняющего магометан из еретической Гранады.
И вот тогда Томазо взрывался:
— Ваш сеньор и господин — злостный безбожник, не раз уличенный в магометанской и евангелистской ересях! Вы же сами снимали с него показания!
— Но… он же прощен самим Папой.
Обычный провинциальный падре и понятия не имел, что все прощения от Папы готовил по указанию Томазо его друг Гаспар — по стандартной форме, сотнями и сотнями.
— Пока Гранада не пала, никто не прощен, — отрезал Томазо. — Стыдитесь, святой отец, сама королева держит обет не мыться! А вы еретика боитесь тронуть…
И лишь после взбучки на евангелистов начинали поступать первые доносы, и не только на них: Томазо следил, чтобы из поля зрения Трибуналов не выпал ни один крещеный: еврей или грек, армянин или мориск — да кто угодно.
Внешне это выглядело как расправа с простолюдинами, лишенными защиты воюющих в далекой Гранаде сеньоров. Но в действительности цели Ордена были прямо противоположны.
— Мы должны лишить грандов всякой опоры снизу, — четко обозначил задачу Совет Ордена. — Пусть они вернутся на выжженную землю.
Именно сеньоры были истинной целью Ордена. И только сейчас, пока они воюют и не могут защитить свои интересы, можно выбить у них из-под ног саму основу их могущества — не ведающих, что должны покоряться лишь Короне и Церкви, подданных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101