Никаких событий уже не произойдет, за исключением одного, главного события.
Работа на фабрике тоже продолжается.
Все это причиняет сильную боль.
И рожать ребенка — занятие болезненное, но эту боль надо вытерпеть, чтобы подарить ребеночка миру.
Ведь рожают, в конце-то концов, не для того, чтобы ребеночка обрадовать, рожают, чтобы обрадовать этим подарком мужа. А уж лучший подарок ребенку — фамилия его отца и надежное положение в жизни, с нею связанное.
Хайнц всегда будет связан обязательствами перед женой и ребенком.
Ребенку уже сейчас можно гарантировать, что радости у него потом будет немного, разве что когда дедушка с бабушкой в гости приедут или когда заглянет солидный заказчик. Унижения, перенесенные матерью, падут и на ребенка, и пока колотят одного, глядишь, уже и другого сделали. Дитя может стать жертвой всеобщего упадка здоровья или жертвой транспортного происшествия в большом городе, об этом надо всегда помнить. Лучше сделать ребеночка про запас с расчетом на усушку и утруску.
Вероятно, ребенок лучше швейной машины.
С ним можно гулять на свежем воздухе, а с машиной не погуляешь. У машины нет сердца, а у ребенка есть.
К тому же машина находится на фабрике, а ребенок дома, в уютной обстановке.
Пройдет еще много недель и месяцев, в книге еще много страниц, прежде чем ребенок высунет свою головку из материнской утробы, словно червячок из яблока. Может, мы этого и вовсе здесь не дождемся. Может, нам придется поставить точку раньше. Это не имеет значения, мы ведь знаем, как продолжится эта история. Жизнь продолжается без всяких неожиданностей, идет своим отлаженным путем.
И сегодня, как всегда, Бригитта без всяких надежд открывает дверь унылой квартиры, где живет ее унылая мать. Хайнц уже поджидает Бригитту; он стоит в туалете и обрабатывает себя рукой. Если в первый раз спустить в унитаз, то во второй хочется уже не так сильно и успеваешь уследить за тем, чтобы ни миллиграмма не попало не в ту дыру и в неподходящее время, чтобы его не поймали на этом деле и не превратили в пленника вместо свободного предпринимателя.
Бригитта с визгом бросается на Хайнца. От сильного желания, скажет она ему потом. Потом Бригитта, предпочитающая консервативный способ, валится навзничь и увлекает за собой Хайнца. Кулек с рогаликами, который она принесла с собой, Бригитта сразу отшвырнула в сторону, чтобы высвободить руки и держать Хайнца покрепче, не выпускать его из объятий, пока он как следует не наполнит ее.
Рогалики рассыпались по грязному полу. Все время, пока они с Хайнцем трахаются во всю мочь, Бригитта думает о рогаликах, они все в грязи, придется выбросить, жалко. У Хайнца в голове мелькает: «У меня дома тоже будет повсюду такая грязь, если все же придется на ней жениться?» Бригитта, угадавшая его мысли, говорит:
— Нет, если это будет мой собственный дом, я буду заботиться о нем и хранить его.
Но только свой собственный.
И Хайнцу по душе только свое собственное. Тут они сходятся.
Ведь только свое собственное и принадлежит тебе по-настоящему. Что есть, то есть, а чего нет, то надо пытаться заполучить. А если и не заполучил, нет особых причин горевать.
Чужая собственность запретна. Хайнц — собственность Бригитты, поэтому он запретен для Сузи и для вас всех.
Хайнц пытается быстро выйти, пока еще не поздно и он не остался в Бригитте, но Бригитта снова притягивает его к себе. Мысленно она по-прежнему озабочена судьбой валяющихся на полу несчастных рогаликов и новенькой сумочки, придавленной их телами, но тело ее автоматически реагирует на любое движение Хайнца.
Хайнц ощущает острое наслаждение и громко кричит.
Бригитта с огромной радостью засунула бы ему в пасть всю грязь из-под дивана, чтобы она у него из ушей полезла.
Хайнц еще раз громко вопит, желая показать, что получает удовольствие от Бригитты.
Бригитта оскорблено хрюкает. Глазами она следит за рогаликами, валяющимися на грязном полу. Мамаша, однако, старая свинья, что ей стоит лишний раз подмести, ведь мужа у нее нет и улаживать больше не за кем.
Громкие возгласы Хайнца следуют друг за другом все чаще. Ему, скотине этакой, от этого дела одно удовольствие.
Бригитта с наслаждением толкнула бы его так, чтобы он со своими воплями врезался головой в стену. Если уж ему невтерпеж орать, нельзя ли потише? Ведь ребеночек все равно выльется из него, ори он громче или тише.
Мамочка, как мышка, затаилась на кухне. Она даже дыхание затаила, чтобы случайным звуком не помешать счастью своей дочери.
В комнате по-прежнему происходит счастливое событие.
Хайнц вдруг издает сотрясающий стены крик и кончает. Соседи наверняка придут жаловаться. Но перед молодым предпринимателем они прижмут хвост и уберутся восвояси. Еще и извиняться будут.
Сотрясающий стены крик является прямым доказательством того, что лишь любовь правит миром, что миром правят любовь и Хайнц собственной персоной.
Бригитта лежит без движения, но она до краев наполнена слизью, отвратительно пахнущей слизью. Стало быть, Бригитта не правит миром. Миром правит любовь.
Бригитта с трудом сдерживает тошноту. Так худо ей давно уже не было. Хайнц торопится на спортивную площадку к своим дружкам. Бригитта сдувает грязь с несчастных булочек. Ей их так жалко.
Паула тем временем
Паула тем временем все толстеет, и вид у нее совершенно отвратительный. В ней растет чувство стыда. Наконец-то в ней снова завелось какое-то чувство, правда чувство недоброе.
Когда Паула, покрытая одним своим позором, более же не защищенная ничем, отправляется в магазин за покупками, в нее летят мелкие камешки, попадая то по затылку, то по заднице, по животу, по ногам, а то и по хозяйственной сумке, в которой она несет сдавать пустые бутылки.
Сначала что-то лопнуло внутри самой Паулы.
А теперь вот еще и бутылка лопнула.
У Паулы такое чувство, что все женщины в деревне используют именно это время, чтобы продемонстрировать своих детей и свои заботы о законных мужьях. Из кожи вон лезут, чтобы показать, какие они обеспеченные и какие честные.
Паулу честной не назовешь, и денег у нее тоже нет.
Паула скоро станет матерью, но не станет хозяйкой семейства.
Паула все равно что мертвая.
Другие женщины все равно что живые, но это еще не значит, что в них и вправду есть жизнь.
Их мужья ведут себя очень оживленно.
Если кто-нибудь из них помирает не от рака, а от цирроза печени, для деревни это повод для разговоров, для рассказов о симптомах этой редкой болезни. А иногда днем мимо магазина вдруг провезут на джипе в госпиталь окровавленного лесоруба.
У беременных законных жен из раскрытых ртов вылетает крик ужаса. Они обнимают руками свое брюхо, столь чувствительное к потрясениям, и скачут домой к своим матерям, теткам и бабушкам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45