Он кивнул мне, и я понял, что он предвидел все, что может случиться, и готов к этому. Я крепче прижал руку Беллы и двинулся вперед с отвагой христианина, знающего, что Бог на его стороне.
Мы прошли мимо незнакомцев и стали спиной к ним, лицом к престолу. Пастор обошел кафедру и после вступительных слов, как положено, спросил, я ли Арчибальд Свичнет, единственный сын Джессики Свичнет, незамужней из округа Уопхилл области Галлоуэй. Я ответил, что да, я. Затем он спросил невесту, она ли Белла Бакстер, дочь Игнейшуса Макгрегора Бакстера, коммерсанта из Буэнос-Айреса, и его супруги Серафины Рейнгольд Камберпатч? Белла ответила, что да, она. Я удивился, зачем это Бакстер изобрел для ее матери такое длинное и заковыристое имя; наверно, он решил, подумалось мне, что в нашем полном несуразностей мире перечень имен, не содержащий хотя бы одного длинного и заковыристого, выглядел бы подозрительно. Когда я пришел к этому заключению, пастор уже говорил, что если кто-либо из присутствующих знает причины, по которым эти двое не могут быть соединены священными узами брака, пусть он о них заявит. И у меня за спиной раздался высокий, отчетливый, скрипучий голос:
— Этот брак не может совершиться.
Мы обернулись. Слова произнес тот самый высокий, худой мужчина — он теперь стоял выпрямившись и смотрел на нас в упор, похожий на искусно выточенную в человеческий рост деревянную куклу. Он потому казался деревянным, что его пышные серо-стальные усы, закрывавшие рот, и остроконечная бородка почти не отличались по фактуре от розовато-бурой кожи лица. Рядом копошился, пытаясь встать, диковатого вида толстый старик со смуглым лицом.
— Кто вы? — спросил пастор, голос у которого внезапно стал робким и писклявым.
— Я генерал сэр Обри ле Диш Коллингтон. Женщина, которая называет себя Беллой Бакстер, — моя законная венчанная жена Виктория Коллингтон, в девичестве Виктория Хаттерсли. Здесь присутствует ее отец Блайдон Хаттерсли, директор-распорядитель манчестерско-бирмингемской паровозостроительной компании «Юнион Джек».
— Викки! — вскричал старик, протягивая к Белле обе руки и орошая щеки слезами. — Викки, крошка моя! Неужели ты забыла своего старенького папку?
Белла посмотрела на него с величайшим интересом, потом, с таким же интересом, — вновь на своего первого мужа. Генерал не сводил с нее неподвижных глаз. Заводчик всхлипывал. Мои же чувства были слишком диковинны, чтобы их описывать. Я понимал, что Белла, сама того не ведая, видит первого мужа своего тела и одновременно отца своего мозга, а рядом с ним — деда своего мозга и одновременно отца своего тела. Наконец она вымолвила:
— Вы запоминающаяся пара, но я не припомню, чтобы я кого-нибудь из вас раньше видела.
— Говорите, Приккет, — сказал генерал.
Встал третий мужчина и заявил, что он, будучи личным врачом генерала, лечил леди Коллингтон от серьезной болезни по меньшей мере восемь месяцев перед ее исчезнавением; дама, которая отозвалась на имя Белла Бакстер, обладает голосом и наружностью, столь сходными с голосом и наружностью леди Коллингтон, что без всякого сомнения они — одно лицо. Тут пастор сказал, что брак состояться не может.
Не знаю, что бы я сделал, если бы рука Беллы не оставалась сцеплена с моей и вперед не выступил Бакстер. Его дородная фигура и спокойный тон вселили в меня детскую надежду. Он сказал:
— Генерал Коллингтон. Мистер Хаттерсли. Кто-то сообщил вам время и место этого бракосочетания. От того же лица вам, может быть, известно, что я состоятельный человек и практикующий хирург, оперировавший членов королевской семьи. Мисс Бакстер явилась ко мне три года назад, не имея никаких воспоминаний о прежней жизни. С той поры она живет под моей опекой, и я завещал ей все свое состояние. Год назад она по своему свободному выбору обручилась с моим другом доктором Свичнетом из Королевской лечебницы Глазго. Генерал Коллингтон! Мистер Хаттерсли! Хотите ли вы, чтобы личность мисс Бакстер в законном порядке установил суд? Или все же мы попробуем установить истину путем спокойного обсуждения? Мой дом отсюда недалеко. Приглашаю вас туда.
— Объясните ему, Харкер, — сказал генерал.
Встал четвертый, назвался адвокатом генерала Коллингтона и заявил, что сэр Обри хотел бы избежать ущерба, который нанесло бы репутации его жены публичное разбирательство вопросов частной жизни. По этой, и только по этой, причине генерал согласен на переговоры с участием следующих лиц. С одной стороны — он сам, его адвокат, его врач, отец его жены и мистер Сеймур Граймс из частного сыскного агентства «Сеймур Граймс» (при этом встал пятый). Другую сторону, продолжал адвокат, могут представлять мистер Бакстер и его друг доктор Свичнет. При этом сэр Обри настаивает, чтобы его жена Виктория Коллингтон дожидалась исхода обсуждения в другой комнате. Для того чтобы исключить ее из переговоров, у него есть более чем убедительные причины. Он также настаивает, чтобы они происходили в апартаментах, снятых им в отеле при вокзале Сент-Инок.
— Вы хотите рассказать Богу и Свечке, кто я такая, а я чтоб не слышала? — крикнула Белла. — Бог, что ты на это скажешь?
— Я скажу, что не буду в этом участвовать, — ответил Бакстер спокойно, — если не будут приведены веские доводы.
— Объясните ему, Приккет, — сказал генерал. Медик выбрался в проход и, к огромному неудовольствию Беллы, отвел Бакстера в сторонку и что-то зашептал ему на ухо. Бакстер ответил во всеуслышание:
— Это никакой не довод, это ложь. Я могу доказать, что это ложь. Переговоры состоятся только при участии мисс Бакстер и только у меня дома. В моем жилище генерал Коллингтон и его окружение не рискуют ничем; а вот из отелей у нас в Британии мужчины не раз увозили женщин, выдавая себя за их мужей, и полиция не вмешивалась.
— Верно! — рявкнул генерал.
Адвокат посмотрел на него с укором. Генерал бесстрастно уставился на него в ответ, и некоторое время никто не шевелился. Потом, вероятно, был дан какой-то знак, потому что адвокат негромко сказал Бакстеру:
— Мы поедем к вам домой. В переулке рядом с церковью ждут три кеба.
— В трех кебах могут разместиться только шестеро, — заметил Бакстер.
— Миссис Динвидди, поезжайте, пожалуйста, с этими пятью джентльменами на Парк-серкес, 18. Проведите их в мой кабинет, зажгите камин и предложите им подкрепиться. Мы с мисс Бакстер и доктором Свичнетом вернемся не иначе как пешком и прибудем вскоре после вас. Мистер Харкер, доведите, пожалуйста, мои слова до сведения вашего нанимателя.
После этого Бакстер повернулся к адвокату спиной и сказал священнику, что завтра он заплатит ему за беспокойство и обратится к нему снова, когда сегодняшнее недоразумение будет улажено. Затем он взял Беллу под другую руку, и мы трое двинулись по проходу к двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Мы прошли мимо незнакомцев и стали спиной к ним, лицом к престолу. Пастор обошел кафедру и после вступительных слов, как положено, спросил, я ли Арчибальд Свичнет, единственный сын Джессики Свичнет, незамужней из округа Уопхилл области Галлоуэй. Я ответил, что да, я. Затем он спросил невесту, она ли Белла Бакстер, дочь Игнейшуса Макгрегора Бакстера, коммерсанта из Буэнос-Айреса, и его супруги Серафины Рейнгольд Камберпатч? Белла ответила, что да, она. Я удивился, зачем это Бакстер изобрел для ее матери такое длинное и заковыристое имя; наверно, он решил, подумалось мне, что в нашем полном несуразностей мире перечень имен, не содержащий хотя бы одного длинного и заковыристого, выглядел бы подозрительно. Когда я пришел к этому заключению, пастор уже говорил, что если кто-либо из присутствующих знает причины, по которым эти двое не могут быть соединены священными узами брака, пусть он о них заявит. И у меня за спиной раздался высокий, отчетливый, скрипучий голос:
— Этот брак не может совершиться.
Мы обернулись. Слова произнес тот самый высокий, худой мужчина — он теперь стоял выпрямившись и смотрел на нас в упор, похожий на искусно выточенную в человеческий рост деревянную куклу. Он потому казался деревянным, что его пышные серо-стальные усы, закрывавшие рот, и остроконечная бородка почти не отличались по фактуре от розовато-бурой кожи лица. Рядом копошился, пытаясь встать, диковатого вида толстый старик со смуглым лицом.
— Кто вы? — спросил пастор, голос у которого внезапно стал робким и писклявым.
— Я генерал сэр Обри ле Диш Коллингтон. Женщина, которая называет себя Беллой Бакстер, — моя законная венчанная жена Виктория Коллингтон, в девичестве Виктория Хаттерсли. Здесь присутствует ее отец Блайдон Хаттерсли, директор-распорядитель манчестерско-бирмингемской паровозостроительной компании «Юнион Джек».
— Викки! — вскричал старик, протягивая к Белле обе руки и орошая щеки слезами. — Викки, крошка моя! Неужели ты забыла своего старенького папку?
Белла посмотрела на него с величайшим интересом, потом, с таким же интересом, — вновь на своего первого мужа. Генерал не сводил с нее неподвижных глаз. Заводчик всхлипывал. Мои же чувства были слишком диковинны, чтобы их описывать. Я понимал, что Белла, сама того не ведая, видит первого мужа своего тела и одновременно отца своего мозга, а рядом с ним — деда своего мозга и одновременно отца своего тела. Наконец она вымолвила:
— Вы запоминающаяся пара, но я не припомню, чтобы я кого-нибудь из вас раньше видела.
— Говорите, Приккет, — сказал генерал.
Встал третий мужчина и заявил, что он, будучи личным врачом генерала, лечил леди Коллингтон от серьезной болезни по меньшей мере восемь месяцев перед ее исчезнавением; дама, которая отозвалась на имя Белла Бакстер, обладает голосом и наружностью, столь сходными с голосом и наружностью леди Коллингтон, что без всякого сомнения они — одно лицо. Тут пастор сказал, что брак состояться не может.
Не знаю, что бы я сделал, если бы рука Беллы не оставалась сцеплена с моей и вперед не выступил Бакстер. Его дородная фигура и спокойный тон вселили в меня детскую надежду. Он сказал:
— Генерал Коллингтон. Мистер Хаттерсли. Кто-то сообщил вам время и место этого бракосочетания. От того же лица вам, может быть, известно, что я состоятельный человек и практикующий хирург, оперировавший членов королевской семьи. Мисс Бакстер явилась ко мне три года назад, не имея никаких воспоминаний о прежней жизни. С той поры она живет под моей опекой, и я завещал ей все свое состояние. Год назад она по своему свободному выбору обручилась с моим другом доктором Свичнетом из Королевской лечебницы Глазго. Генерал Коллингтон! Мистер Хаттерсли! Хотите ли вы, чтобы личность мисс Бакстер в законном порядке установил суд? Или все же мы попробуем установить истину путем спокойного обсуждения? Мой дом отсюда недалеко. Приглашаю вас туда.
— Объясните ему, Харкер, — сказал генерал.
Встал четвертый, назвался адвокатом генерала Коллингтона и заявил, что сэр Обри хотел бы избежать ущерба, который нанесло бы репутации его жены публичное разбирательство вопросов частной жизни. По этой, и только по этой, причине генерал согласен на переговоры с участием следующих лиц. С одной стороны — он сам, его адвокат, его врач, отец его жены и мистер Сеймур Граймс из частного сыскного агентства «Сеймур Граймс» (при этом встал пятый). Другую сторону, продолжал адвокат, могут представлять мистер Бакстер и его друг доктор Свичнет. При этом сэр Обри настаивает, чтобы его жена Виктория Коллингтон дожидалась исхода обсуждения в другой комнате. Для того чтобы исключить ее из переговоров, у него есть более чем убедительные причины. Он также настаивает, чтобы они происходили в апартаментах, снятых им в отеле при вокзале Сент-Инок.
— Вы хотите рассказать Богу и Свечке, кто я такая, а я чтоб не слышала? — крикнула Белла. — Бог, что ты на это скажешь?
— Я скажу, что не буду в этом участвовать, — ответил Бакстер спокойно, — если не будут приведены веские доводы.
— Объясните ему, Приккет, — сказал генерал. Медик выбрался в проход и, к огромному неудовольствию Беллы, отвел Бакстера в сторонку и что-то зашептал ему на ухо. Бакстер ответил во всеуслышание:
— Это никакой не довод, это ложь. Я могу доказать, что это ложь. Переговоры состоятся только при участии мисс Бакстер и только у меня дома. В моем жилище генерал Коллингтон и его окружение не рискуют ничем; а вот из отелей у нас в Британии мужчины не раз увозили женщин, выдавая себя за их мужей, и полиция не вмешивалась.
— Верно! — рявкнул генерал.
Адвокат посмотрел на него с укором. Генерал бесстрастно уставился на него в ответ, и некоторое время никто не шевелился. Потом, вероятно, был дан какой-то знак, потому что адвокат негромко сказал Бакстеру:
— Мы поедем к вам домой. В переулке рядом с церковью ждут три кеба.
— В трех кебах могут разместиться только шестеро, — заметил Бакстер.
— Миссис Динвидди, поезжайте, пожалуйста, с этими пятью джентльменами на Парк-серкес, 18. Проведите их в мой кабинет, зажгите камин и предложите им подкрепиться. Мы с мисс Бакстер и доктором Свичнетом вернемся не иначе как пешком и прибудем вскоре после вас. Мистер Харкер, доведите, пожалуйста, мои слова до сведения вашего нанимателя.
После этого Бакстер повернулся к адвокату спиной и сказал священнику, что завтра он заплатит ему за беспокойство и обратится к нему снова, когда сегодняшнее недоразумение будет улажено. Затем он взял Беллу под другую руку, и мы трое двинулись по проходу к двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74