Начали стекаться и евреи черными группками, на головах островерхие шляпы, на плечах узкие засаленные кафтаны; они теснились, вполголоса переговаривались, как некогда их прародители перед воротами Иерусалима, когда через них въезжал Спаситель верхом на ослике; впрочем, они не станут кричать «Осанна!», но не скажут и «Распни его!» — эти голоса раздадутся с другой стороны, от его завистников и от тех, кто хочет извратить благочестивейшие прозрения доктора Лютера, превратив христианское вероучение в полнейшую неразбериху, где каждый все толкует на свой лад.
Проследив, как иудеи и христиане постепенно заняли отведенные места, Эйцен стал внимательно слушать старейшину еврейской общины, который, поднявшись на алемар, возвышение посреди синагоги, заговорил весьма торжественно, приветствуя с многочисленными поклонами гостей из Готторпа и Гамбурга, прибывшего из далекой Португалии мудрейшего и ученейшего господина Дома Иезекииля Перейру, а главное — господина суперинтенданта великого Гамбурга, доктора Паулуса фон Эйцена, который предложил и, благодаря заботам о них, верноподданейших слугах Его Высочества Адольфа Шлезвигского, герцога Готторпского, дал евреям Альтоны возможность присутствовать на ученом споре, или диспутации, о том, был ли распятый Иисус Христос истинным Сыном Божьим — да святится имя Господне — и Мессией, а также о том, не следует ли евреям, признав все это, обратиться в христианскую веру, принять таинство крещения, дабы улучшить свое положение, а возможно, даже получить права гражданства в великом и богатом городе Гамбурге. Вместе с тем, добавил он, никто не будет принужден к крещению, даже если досточтимый господин доктор фон Эйцен победит в вышеозначенной диспутации.
Евреи, как заметил Эйцен, тотчас склонили головы друг к другу и зашептались, а один из них, с большим острым носом и седой лохматой бородой, подняв руку, спросил, придется ли им тогда вкушать от тела повешенного и пить его кровь в церкви, как это делают гои, несмотря на то, что в Писании проклят пред Богом всякий повешенный на дереве?
Тут сердце доктора Паулуса переполнилось святым гневом, из него улетучились всяческая нерешительность и сомнения в том, правильно ли он поступил и благополучно ли закончится его начинание; поднявшись с места, он твердым голосом объявил, что подобные слова свидетельствуют наилучшим образом, сколь велики заблуждения иудеев; Христос в Его великом милосердии умер ради искупления и их грехов, поэтому каждому христианину надлежит молиться о спасении и их проклятых душ, дабы Христос мог порадеть о них, когда пробьет час Страшного Суда. «Почему евреи отказываются верить, что их Мессия явился к ним в лице Иисуса Христа? — спросил он, вскинув главу, будто пророк. — Разве они не видят на собственном примере, что Храм их разрушен, а сами они рассеяны по всему свету, где живут они в нужде, чужие среди чужих, гонимые и убиваемые своими врагами? Такова была кара Божья, которой Он справедливо наказал и продолжает наказывать по сей день упорствующих в своем заблуждении евреев за то, что они не признали Спасителя, а потребовали от Пилата распять Его, после чего Пилат умыл руки перед народом и сказал: „Не виновен я в крови Праведника Сего“; евреи же, как свидетельствует Матфей, 27, кричали: „Кровь Его на нас и на детях наших“».
Эйцен понял, что увлекся и вопреки своим планам и намерениям ввязался в диспут, то есть, по существу, уже ведет его; ученый еврей Иезекииль Перейра также понял это; погладив свою красивую завитую бороду, он, обращаясь к почтенным гостям, спросил, позволят ли ему господин доктор и досточтимые господа присутствующие задать со всею скромностью предварительный вопрос, а именно, руководствуясь какими авторитетами намеревается вести спор уважаемый оппонент и на основе какого Завета — Ветхого, Нового или же обоих? Ибо поскольку речь идет об обращении иудеев в иную веру, и только, то было бы слишком просто сразу же, a priori, потребовать от них признать Евангелие и Апостольские послания. Подобные требования могут быть обоснованными лишь после их обращения в христианскую веру, а до тех пор следует опираться на пять книг Моисеевых, на слова их собственных пророков, на святые псалмы и притчи, чтобы доказать, чем и как столь сильно погрешили евреи.
При подобных словах у Эйцена подвело живот, а под носом выступили капельки пота, тем более что он заметил, как некоторые из почетных гостей закивали головами, будто одобряя сказанное; эти глупцы поддались на внушение, что еврей якобы должен знать лишь собственное вероучение, и даже не догадываются, какой удар наносят они своему суперинтенданту, лишая его доброй половины оружия.
Перейра же, продолжая наступать, захотел узнать, в какой из книг Моисеевых или в каком из писаний святых пророков сказано, что спасение и благо Израиля, а также возращение благорасположения Господа народу Израиля связано с верой в якобы уже пришедшего Мессию? Писание требует веровать лишь в Одного и Единственного, то есть в Бога, да святится имя Его, ибо сказано: «Шма Исраэль! Адонай Элохэйну, Адонай Эхад!», то есть: «Слушай, Израиль! Господь — Бог наш, Господь один!» А Господь ревностен, поэтому Он не допустит для Израиля иных богов рядом с Собою, не говоря уж о каких-либо «сынах Божьих».
Эйцен с неудовольствием отметил, что Перейра сумел увернуться от обсуждения очевидной для всех кары Израилю и вместо этого навязал спор о небесной арифметике, которую непросто перевести на арифметику земную, тем более еврейскую. Однако противнику нужно дать немедленный отпор, чтобы выбить из его рук важный аргумент, поэтому Эйцен решительно заявил: «Сын Божий, наш Спаситель, на которого столь уничижительно намекает Дом Перейра, это не второй Бог рядом с первым, нет — это Бог-Отец, Бог-Сын и Логос, Дух Святой, которые изначально являлись единым целым; следовательно, в данном пункте нет абсолютно никакого противоречия заповеди поклоняться Богу единому; другое подтверждение вышесказанному дано тем обстоятельством, что имя Бога, Элохим, употребляется в древнееврейском языке во множественном числе, о чем можно судить по словам Самого Господа из Первой книги Моисеевой „Бытие", глава 1, стих 26: "И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему ..."; поскольку местоимение «наш» вряд ли относится к ангельскому окружению, следовательно, сотворением человека занимался триединый Господь, то есть все мы являемся творениями и Его Сына, а поэтому обязаны чтить Его не менее, чем Отца».
Ну, вот мы почти дошли до первой главы первой книги Моисеевой, раньше вообще ничего еще не было, подумал Эйцен, так что Перейру удалось побить его собственным оружием, пусть не задается, а то прибыл из Португалии, откуда король выгнал его вместе с остальными спесивыми евреями, и решил, что может наставлять нас в Святом Писании и опять унижать Господа нашего Иисуса Христа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Проследив, как иудеи и христиане постепенно заняли отведенные места, Эйцен стал внимательно слушать старейшину еврейской общины, который, поднявшись на алемар, возвышение посреди синагоги, заговорил весьма торжественно, приветствуя с многочисленными поклонами гостей из Готторпа и Гамбурга, прибывшего из далекой Португалии мудрейшего и ученейшего господина Дома Иезекииля Перейру, а главное — господина суперинтенданта великого Гамбурга, доктора Паулуса фон Эйцена, который предложил и, благодаря заботам о них, верноподданейших слугах Его Высочества Адольфа Шлезвигского, герцога Готторпского, дал евреям Альтоны возможность присутствовать на ученом споре, или диспутации, о том, был ли распятый Иисус Христос истинным Сыном Божьим — да святится имя Господне — и Мессией, а также о том, не следует ли евреям, признав все это, обратиться в христианскую веру, принять таинство крещения, дабы улучшить свое положение, а возможно, даже получить права гражданства в великом и богатом городе Гамбурге. Вместе с тем, добавил он, никто не будет принужден к крещению, даже если досточтимый господин доктор фон Эйцен победит в вышеозначенной диспутации.
Евреи, как заметил Эйцен, тотчас склонили головы друг к другу и зашептались, а один из них, с большим острым носом и седой лохматой бородой, подняв руку, спросил, придется ли им тогда вкушать от тела повешенного и пить его кровь в церкви, как это делают гои, несмотря на то, что в Писании проклят пред Богом всякий повешенный на дереве?
Тут сердце доктора Паулуса переполнилось святым гневом, из него улетучились всяческая нерешительность и сомнения в том, правильно ли он поступил и благополучно ли закончится его начинание; поднявшись с места, он твердым голосом объявил, что подобные слова свидетельствуют наилучшим образом, сколь велики заблуждения иудеев; Христос в Его великом милосердии умер ради искупления и их грехов, поэтому каждому христианину надлежит молиться о спасении и их проклятых душ, дабы Христос мог порадеть о них, когда пробьет час Страшного Суда. «Почему евреи отказываются верить, что их Мессия явился к ним в лице Иисуса Христа? — спросил он, вскинув главу, будто пророк. — Разве они не видят на собственном примере, что Храм их разрушен, а сами они рассеяны по всему свету, где живут они в нужде, чужие среди чужих, гонимые и убиваемые своими врагами? Такова была кара Божья, которой Он справедливо наказал и продолжает наказывать по сей день упорствующих в своем заблуждении евреев за то, что они не признали Спасителя, а потребовали от Пилата распять Его, после чего Пилат умыл руки перед народом и сказал: „Не виновен я в крови Праведника Сего“; евреи же, как свидетельствует Матфей, 27, кричали: „Кровь Его на нас и на детях наших“».
Эйцен понял, что увлекся и вопреки своим планам и намерениям ввязался в диспут, то есть, по существу, уже ведет его; ученый еврей Иезекииль Перейра также понял это; погладив свою красивую завитую бороду, он, обращаясь к почтенным гостям, спросил, позволят ли ему господин доктор и досточтимые господа присутствующие задать со всею скромностью предварительный вопрос, а именно, руководствуясь какими авторитетами намеревается вести спор уважаемый оппонент и на основе какого Завета — Ветхого, Нового или же обоих? Ибо поскольку речь идет об обращении иудеев в иную веру, и только, то было бы слишком просто сразу же, a priori, потребовать от них признать Евангелие и Апостольские послания. Подобные требования могут быть обоснованными лишь после их обращения в христианскую веру, а до тех пор следует опираться на пять книг Моисеевых, на слова их собственных пророков, на святые псалмы и притчи, чтобы доказать, чем и как столь сильно погрешили евреи.
При подобных словах у Эйцена подвело живот, а под носом выступили капельки пота, тем более что он заметил, как некоторые из почетных гостей закивали головами, будто одобряя сказанное; эти глупцы поддались на внушение, что еврей якобы должен знать лишь собственное вероучение, и даже не догадываются, какой удар наносят они своему суперинтенданту, лишая его доброй половины оружия.
Перейра же, продолжая наступать, захотел узнать, в какой из книг Моисеевых или в каком из писаний святых пророков сказано, что спасение и благо Израиля, а также возращение благорасположения Господа народу Израиля связано с верой в якобы уже пришедшего Мессию? Писание требует веровать лишь в Одного и Единственного, то есть в Бога, да святится имя Его, ибо сказано: «Шма Исраэль! Адонай Элохэйну, Адонай Эхад!», то есть: «Слушай, Израиль! Господь — Бог наш, Господь один!» А Господь ревностен, поэтому Он не допустит для Израиля иных богов рядом с Собою, не говоря уж о каких-либо «сынах Божьих».
Эйцен с неудовольствием отметил, что Перейра сумел увернуться от обсуждения очевидной для всех кары Израилю и вместо этого навязал спор о небесной арифметике, которую непросто перевести на арифметику земную, тем более еврейскую. Однако противнику нужно дать немедленный отпор, чтобы выбить из его рук важный аргумент, поэтому Эйцен решительно заявил: «Сын Божий, наш Спаситель, на которого столь уничижительно намекает Дом Перейра, это не второй Бог рядом с первым, нет — это Бог-Отец, Бог-Сын и Логос, Дух Святой, которые изначально являлись единым целым; следовательно, в данном пункте нет абсолютно никакого противоречия заповеди поклоняться Богу единому; другое подтверждение вышесказанному дано тем обстоятельством, что имя Бога, Элохим, употребляется в древнееврейском языке во множественном числе, о чем можно судить по словам Самого Господа из Первой книги Моисеевой „Бытие", глава 1, стих 26: "И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему ..."; поскольку местоимение «наш» вряд ли относится к ангельскому окружению, следовательно, сотворением человека занимался триединый Господь, то есть все мы являемся творениями и Его Сына, а поэтому обязаны чтить Его не менее, чем Отца».
Ну, вот мы почти дошли до первой главы первой книги Моисеевой, раньше вообще ничего еще не было, подумал Эйцен, так что Перейру удалось побить его собственным оружием, пусть не задается, а то прибыл из Португалии, откуда король выгнал его вместе с остальными спесивыми евреями, и решил, что может наставлять нас в Святом Писании и опять унижать Господа нашего Иисуса Христа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68