Что касается первого вопроса — о колебаниях великого магистра, — то у автора ответов сомнении не возникает. Магистр не мог ослабить своими новыми показаниями впечатления от того, «в чем явственно и прилюдно признался». Мало того, его признания полностью подтверждаются показаниями многих других тамплиеров, а потому совершенно недвусмысленно свидетельствуют против него. Объяснения же его колебаний весьма просты. «Ибо в том-то и заключается тайный Божий промысел, чтобы этот великий богохульник, дурно и во грехе проживший свою долгую жизнь и столь многих вовлекший в проклятую секту (тамплиеров)… понес наказание, могущее послужить примером для всего света». Тот же аргумент применен и против Гуго де Пейро, «который, как известно, завлек тысячу братьев в пучину проклятой ереси». На второй вопрос — о том, должна ли быть осуждена как разврат суть обета «Клянусь блюсти законы и тайны ордена», — ответ опять же дается утвердительный. Новички не ведали сути взятых на себя новых обязательств и заблуждались, соглашаясь с требованием отречься от Христа и с прочими мерзостями. А если столь постыдны условия приема в орден, то и все в нем прогнило насквозь, и все обязательства перед ним кого бы то ни было следует отменить.
Третий вопрос самым непосредственным образом связан с оказанной ордену защитой. По мнению отвечавшего на вопросы юриста, нельзя позволить отдельным тамплиерам иметь защитников, однако всему ордену в целом — тут ему пришлось согласиться с возможностью защиты, тем более что великий магистр вести ее отказался — можно, во всяком случае prima facie, дать право на защиту, если весь остальной процесс проходит в рамках обычных правовых норм. Но в данном случае развращенность ордена для церкви совершенно очевидна благодаря множеству показаний тамплиеров, «а потому король здесь выступает не как обвинитель или одна из сторон в судебном процессе, но как слуга Господа нашего, как защитник веры и Святой церкви». Он криком своим будит Святую церковь, требуя, чтобы та вмешалась, подобно тому «как сын будит спящего отца, чтобы тот проснулся и охранил свой дом от лезущих в него грабителей, так же должно поступать в отношении церкви и правителям-католикам». Король указывает «церкви на раны Христовы, дабы она могла излечить их и отторгнуть гнилую плоть от тела своего», и это его святой долг, исполнения которого от него требует католическая вера. А задача церкви — решить, оправдан ли шум, поднятый по поводу «грабителя в доме»; но в данном случае сомнений в этом быть не может, ибо свидетельские показания ясно дают понять, что орден тамплиеров сбился с пути истинного. Таким образом, защитник, скорее, послужит «лишь для поддержки ордена в его заблуждениях». Церковь же должна не медлить, ведя расследование судебными средствами, а способствовать скорейшему завершению дела, издавая особые указы и предписания, чтобы окончательно изгнать из своего лона орден тамплиеров, ибо он представляет собой смертельную опасность для всех верующих.
В четвертом вопросе речь шла о том, как следует поступить, если тамплиеры будут признаны невиновными. Автор ответов полагает, что вряд ли возможно признать невиновным того, «кто — беседуя или соприкасаясь как-то иначе с членами ордена — был поражен заразой ереси» . Даже если против него нельзя найти ни одного свидетельского показания, даже если все свидетели мертвы или же упорно молчат, сами будучи замешаны в преступлениях, из этого отнюдь не следует, что его невиновность доказана, «поскольку против него всегда будут существовать подозрения , т. е. он всегда будет внушать ужас любому католику, ибо сам вид его оскорбителен и претит верующему». Совершенно ясно, что большая часть тамплиеров погрязла во грехе, и этого вполне достаточно, чтобы обвинить весь орден, особенно потому, что в грехах этих прежде всего повинны их предводители. Заключая свои ответы, их автор говорит, что «такой орден не может долее существовать, не сея опасность и смуту во всей церкви»69.
Итак, первоначальные признания тамплиеров суть истина, вступительные обеты ордена порочны, а в защите ордена нет никакой необходимости, поскольку не похоже, чтобы хоть кто-то из тамплиеров остался совершенно безгрешным; но все это никак не доказывает, что следует отказаться от возбужденного против ордена судебного процесса. Упорные попытки четверых защитников привлечь внимание к нарушениям судебной процедуры отметались, ибо король действовал, исполняя свой христианский долг, как монарх и Божий помазанник, но отнюдь не как обвинитель или истец. Аргументы Рено де Провена и Пьера де Болоньи, таким образом, совершенно обесценивались. Тесная связь рассуждений автора ответов с аргументами тех, кто был выдвинут тамплиерами в качестве представителей защиты, также дает основания полагать, что документ этот действительно написан в начале 1310 г. Все попытки как-то выяснить личность автора ответов представляют собой чистой воды гипотезы, но один возможный кандидат — это Жан де Пуйи, бывший клирик и магистр богословия, яростный противник привилегий, предоставленных и без того освобожденным от налогов орденам, включая орден тамплиеров и нищенствующие ордены. Этот человек был глубоко убежден в виновности тамплиеров и незадолго до Вселенского собора, состоявшегося во Вьене в 1312 г., отвечая на вопросы, посланные группой прелатов Парижскому университету, весьма сурово доказывал, что тамплиеры, отказавшиеся от своих первоначальных признаний, должны считаться упорствующими еретиками и безусловно заслуживают смертной казни. Их признания были получены законным путем, они отреклись от ереси и получили отпущение грехов, они были примирены с пер" ковью, и не считать их отказ от сооственных показании повторной ересью — все равно, что не признавать их раскаяния. Жан де Пуйи был, однако, в явном меньшинстве, выражая подобную точку зрения, ибо из остальных магистров, которых всего было 22 человека с ним вместе, он сумел убедить в собственной правоте лишь двоих. Остальные 19 сошлись во мнении, что отказавшихся от первоначальных признаний следует считать «нераскаявшимися» , что существенно отличает их от «повторно впавших в ересь» и позволяет выделить время для дальнейшего их убеждения70. По всей видимости, и мнение анонимного автора ответов, написанных в начале 1310 г., не во всем совпадало с мнением большинства богословов и правоведов, так что, скорее всего, их писал человек, чья точка зрения устраивала прежде всего французское правительство. Ни при одном другом правителе извращенная казуистика, с помощью которой Капетинги оправдывали укрепление и распространение своей власти, не была продемонстрирована так ярко, как во времена Филиппа Красивого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126