Он не чувствовал себя способным должным образом ответить на вопросы комиссии, поскольку находился в тюрьме, в то время как имущество ордена расхищалось, и попросил освободить его, дабы иметь возможность ответить перед комиссией как положено, однако ему сказали, что комиссия не имеет права отпустить его на свободу, даже если и выслушает его благожелательно. Рауль де Жизи, который также выступал с показаниями в ноябре прошлого года, с поспешностью заявил, что не имеет ни к кому никаких претензий и, если комиссия освободит его, а также восстановит орден в имущественных правах, он даст показания столько раз, сколько ему прикажут19.
Однако колеблющиеся явно не могли повлиять на стойкое желание большей части тамплиеров защитить свой орден. Даже появление Жака де Моле в понедельник 2 марта не смогло сокрушить этой новой волны протеста. Когда Моле были заданы обычные вопросы насчет того, хочет ли он защищать орден, он отвечал, что его дело оставлено на рассмотрение папы и что, когда его освободят и он предстанет перед папой, «он скажет то, что сочтет полезным». Ему снова старательно разъяснили, что комиссия занимается всем орденом в целом, а не индивидуальными делами его членов, однако это, казалось, произвело на Моле весьма малое впечатление, ибо он упорно просил членов комиссии написать папе, чтобы тот поскорее призвал к себе руководителей ордена, и ему пообещали сделать это в самом ближайшем будущем. Ни Жоффруа де Гонневиль, приор Аквитании и Пуату, ни Гуго де Пейро, представшие перед комиссией в пятницу 13 марта, не прибавили к своим прежним показаниям ничего существенного. Жоффруа де Гонневиль сказал, что он «неграмотен и не имеет возможности защищать орден, да и хороших советчиков у него нет», и заявил, что будет давать показания только в присутствии папы. Думая, что он боится пытки, члены комиссии попытались убедить его, что встанут на его защиту, однако приор проявил твердость, считая, что его дело папа будет рассматривать лично, как и дело Жака де Моле. Что же касается Гуго де Пейро, тот ничего не пожелал сказать комиссии ни за, ни против ордена, кроме того, что уже сказал ранее20. Тем не менее, в тот же день еще 14 колебавшихся ранее тамплиеров присоединились к рядам защитников ордена, число которых теперь достигло 56121.
Столь мощной защиты никто не ожидал, и комиссии теперь пришлось действительно воплощать в жизнь свои прекрасные обещания и обеспечивать условия для выступления всем желающим защитить орден. В субботу 14 марта полный список из 127 обвинительных статей, созданный в августе 1308 г. после встречи короля и папы в Пуатье, был зачитан вслух на латыни и французском перед группой в 90 человек, состоявшей из тех, кто добровольно вызвался защищать орден22. Затем в пятницу 27 марта в эту группу были включены еще 36 защитников, и один из них, священник по имени Жан Робер, сказал, что неоднократно исповедовал многих тамплиеров, но никогда не обнаруживал в их словах даже упоминания о тех преступлениях, которые названы в списке обвинительных статей23. Растущая уверенность в своей правоте изменила отношение к процессу многих колебавшихся, и они примкнули к защитникам; среди них были, например, Пьер Де Сен-Гресс, который изначально отказывался защищать орден, потому что вступил в него всего за четыре месяца До начала арестов24, Жан де Понт-Эвек, который первым заявил когда-то, что не может выступить в защиту ордена, пока находится в тюрьме и замучен тяжкими страданиями и нуждой25, Понтиус де Бон-Эвр, который прежде вообще был не в состоянии что-либо сказать ни в защиту ордена, ни против него26, а также Пьер Пикар де Бюр, который первоначально лишь выражал желание посоветоваться с великим магистром27. В течение последней недели марта общее число защитников достигло 597.
Такое количество людей просто не вмещалось в зале, где заседала комиссия, и в субботу 28 марта многолюдное собрание защитников ордена состоялось в саду за домом епископа. Здесь тамплиеры, общим количеством 546 человек, вновь выслушали папские указы о правах и задачах комиссии, а также все 127 статей обвинения — сперва на латыни, а потом, по особой просьбе, на французском, однако сами тамплиеры подобную просьбу не одобрили, утверждая, что этот язык отвратителен и лжив, а потому они слушать его не желают. Тогда члены комиссии попросили их выбрать нескольких представителей, которые бы впоследствии выступили от имени всех, ибо комиссия не в состоянии выслушать каждого, кто выразил желание защищать орден «без душевного смущения и гнева». Они готовы были принять шесть человек, восемь, десять или даже больше, но не всех. Тамплиеры посовещались, а затем двое священников, Рено де Провен, приор Орлеана, и Пьер де Болонья, прокуратор ордена при папском дворе, известные как люди образованные (litterati), выдвинули ряд претензий как от себя лично, так и от имени других братьев. Они жаловались на плохие условия содержания и скудный рацион, на то, что у них отняли святые дары и облачения, а также лишили всего мирского имущества, заковывают в цепи и т. д. Все братья, что умерли в тюрьме (за исключением тех, кто сидел в тюрьмах Парижа), были похоронены в неосвященной земле, и им было отказано в исповеди и причастии. Что же касается вопроса о поверенных, то собравшиеся тамплиеры нашли невозможным выбрать их без согласования с великим магистром, которому они все обязаны подчиняться. Более того, почти все братья считали себя людьми «неграмотными и простыми» и нуждались в совете людей мудрых и осмотрительных. Выступавшие добавили также, что многим членам ордена, пожелавшим его защищать, такой возможности не дали, и назвали двоих таких людей. Наконец они попросили доставить к ним великого магистра и приоров ордена, чтобы посоветоваться с ними относительно выбора поверенных и по другим вопросам, и пообещали, что если руководители ордена не согласятся или не смогут присоединиться к ним, то в таком случае они сами постараются «сделать все, что повелевает им долг».
Однако члены комиссии лишь повторили, что будут слушать только поверенных, и напомнили, что великий магистр и другие руководители ордена уже отказались защищать орден. Они также приказали де Провену и де Болонье назвать еще двух потенциальных защитников, которые и будут им представлены. Архиепископ Нарбон-ский как председатель комиссии затем обратился к собравшимся тамплиерам и сказал, что они должны «обо всем договориться сегодня, во время собрания, поскольку дело не терпит отлагательств в связи с приближением сроков проведения Вселенского собора». Комиссия, сказал он, не имеет более намерения действовать подобным образом, но желает продолжать работу согласно тем правилам, которые для нее предусмотрены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
Однако колеблющиеся явно не могли повлиять на стойкое желание большей части тамплиеров защитить свой орден. Даже появление Жака де Моле в понедельник 2 марта не смогло сокрушить этой новой волны протеста. Когда Моле были заданы обычные вопросы насчет того, хочет ли он защищать орден, он отвечал, что его дело оставлено на рассмотрение папы и что, когда его освободят и он предстанет перед папой, «он скажет то, что сочтет полезным». Ему снова старательно разъяснили, что комиссия занимается всем орденом в целом, а не индивидуальными делами его членов, однако это, казалось, произвело на Моле весьма малое впечатление, ибо он упорно просил членов комиссии написать папе, чтобы тот поскорее призвал к себе руководителей ордена, и ему пообещали сделать это в самом ближайшем будущем. Ни Жоффруа де Гонневиль, приор Аквитании и Пуату, ни Гуго де Пейро, представшие перед комиссией в пятницу 13 марта, не прибавили к своим прежним показаниям ничего существенного. Жоффруа де Гонневиль сказал, что он «неграмотен и не имеет возможности защищать орден, да и хороших советчиков у него нет», и заявил, что будет давать показания только в присутствии папы. Думая, что он боится пытки, члены комиссии попытались убедить его, что встанут на его защиту, однако приор проявил твердость, считая, что его дело папа будет рассматривать лично, как и дело Жака де Моле. Что же касается Гуго де Пейро, тот ничего не пожелал сказать комиссии ни за, ни против ордена, кроме того, что уже сказал ранее20. Тем не менее, в тот же день еще 14 колебавшихся ранее тамплиеров присоединились к рядам защитников ордена, число которых теперь достигло 56121.
Столь мощной защиты никто не ожидал, и комиссии теперь пришлось действительно воплощать в жизнь свои прекрасные обещания и обеспечивать условия для выступления всем желающим защитить орден. В субботу 14 марта полный список из 127 обвинительных статей, созданный в августе 1308 г. после встречи короля и папы в Пуатье, был зачитан вслух на латыни и французском перед группой в 90 человек, состоявшей из тех, кто добровольно вызвался защищать орден22. Затем в пятницу 27 марта в эту группу были включены еще 36 защитников, и один из них, священник по имени Жан Робер, сказал, что неоднократно исповедовал многих тамплиеров, но никогда не обнаруживал в их словах даже упоминания о тех преступлениях, которые названы в списке обвинительных статей23. Растущая уверенность в своей правоте изменила отношение к процессу многих колебавшихся, и они примкнули к защитникам; среди них были, например, Пьер Де Сен-Гресс, который изначально отказывался защищать орден, потому что вступил в него всего за четыре месяца До начала арестов24, Жан де Понт-Эвек, который первым заявил когда-то, что не может выступить в защиту ордена, пока находится в тюрьме и замучен тяжкими страданиями и нуждой25, Понтиус де Бон-Эвр, который прежде вообще был не в состоянии что-либо сказать ни в защиту ордена, ни против него26, а также Пьер Пикар де Бюр, который первоначально лишь выражал желание посоветоваться с великим магистром27. В течение последней недели марта общее число защитников достигло 597.
Такое количество людей просто не вмещалось в зале, где заседала комиссия, и в субботу 28 марта многолюдное собрание защитников ордена состоялось в саду за домом епископа. Здесь тамплиеры, общим количеством 546 человек, вновь выслушали папские указы о правах и задачах комиссии, а также все 127 статей обвинения — сперва на латыни, а потом, по особой просьбе, на французском, однако сами тамплиеры подобную просьбу не одобрили, утверждая, что этот язык отвратителен и лжив, а потому они слушать его не желают. Тогда члены комиссии попросили их выбрать нескольких представителей, которые бы впоследствии выступили от имени всех, ибо комиссия не в состоянии выслушать каждого, кто выразил желание защищать орден «без душевного смущения и гнева». Они готовы были принять шесть человек, восемь, десять или даже больше, но не всех. Тамплиеры посовещались, а затем двое священников, Рено де Провен, приор Орлеана, и Пьер де Болонья, прокуратор ордена при папском дворе, известные как люди образованные (litterati), выдвинули ряд претензий как от себя лично, так и от имени других братьев. Они жаловались на плохие условия содержания и скудный рацион, на то, что у них отняли святые дары и облачения, а также лишили всего мирского имущества, заковывают в цепи и т. д. Все братья, что умерли в тюрьме (за исключением тех, кто сидел в тюрьмах Парижа), были похоронены в неосвященной земле, и им было отказано в исповеди и причастии. Что же касается вопроса о поверенных, то собравшиеся тамплиеры нашли невозможным выбрать их без согласования с великим магистром, которому они все обязаны подчиняться. Более того, почти все братья считали себя людьми «неграмотными и простыми» и нуждались в совете людей мудрых и осмотрительных. Выступавшие добавили также, что многим членам ордена, пожелавшим его защищать, такой возможности не дали, и назвали двоих таких людей. Наконец они попросили доставить к ним великого магистра и приоров ордена, чтобы посоветоваться с ними относительно выбора поверенных и по другим вопросам, и пообещали, что если руководители ордена не согласятся или не смогут присоединиться к ним, то в таком случае они сами постараются «сделать все, что повелевает им долг».
Однако члены комиссии лишь повторили, что будут слушать только поверенных, и напомнили, что великий магистр и другие руководители ордена уже отказались защищать орден. Они также приказали де Провену и де Болонье назвать еще двух потенциальных защитников, которые и будут им представлены. Архиепископ Нарбон-ский как председатель комиссии затем обратился к собравшимся тамплиерам и сказал, что они должны «обо всем договориться сегодня, во время собрания, поскольку дело не терпит отлагательств в связи с приближением сроков проведения Вселенского собора». Комиссия, сказал он, не имеет более намерения действовать подобным образом, но желает продолжать работу согласно тем правилам, которые для нее предусмотрены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126