) общества, это будет одно, а если защита прав человека (при этом важно, ещё каких прав) — это будет уже совсем другое, а можно ещё и третье, четвёртое и т.д. Наконец, построение коммунистического общества (тоже цель, да ещё какая!), которое, если верить соответствующей программе КПСС, мы должны были в основном построить ещё к 1980 году.
Одним словом, вопрос о цели не так и прост. Это во многом политический вопрос и поэтому зацикливаться на нем не стоит. Будем условно считать, что целью является создание эффективной системы управления государством, расстановка способных людей на всех уровнях государственной власти и тем самым наиболее полное удовлетворение интересов населения. Ещё раз подчеркнём, что цель наша названа условно, просто она выглядит довольно нейтрально, ни за белых и ни за красных.
Так вот будет ли демократия средством достижения такой цели? На эту тему много хвалебных слов было произнесено в адрес той самой демократии. Особенно много, когда мы жили в рамках коммунистического режима, когда о демократии западного образца было представление весьма смутное, а потому и загадочное.
Так что повторяться с дифирамбами особенно не будем. Но так думают далеко не все, особенно в нашей стране, особенно, после того как страной по управляли те, которые называли себя демократами. Популярный в своё время генерал уточнил: «Демократия — отнюдь не синоним здравого смысла и не гарантия процветания народа и государства». К сожалению, это именно так.
В одной из отечественных книг, вышедшей в самые что ни на есть застойные коммунистические времена были строки: «Тот, кто знаком с деятельностью буржуазно-парламентской демократии, знает, что она невозможна без финансового обеспечения. Выборы требуют колоссальных средств; партии редко существуют только на членские взносы, а партии, рвущиеся к власти, не могут победить без „доброхотных подаяний“ со стороны промышленников и банкиров».
Но в эту критику верили не многие, т.к. в нашей стране к середине 80-х годов ХХ века коммунистические вожди заметно заврались и верить им уже не хотелось, включая то, что они говорили о Западе.
Тогда мы не знали реалий западной демократии, а то некоторые наивные не так бы спешили в годы перестройки к той самой заветной казалось бы демократии, которую они представляли в виде манны небесной. Это, разумеется, о наивных людях, а не о проходимцах, которые знали куда дело идёт, но с пеной у рта орали о светлом демократическом будущем, которое они, перещеголяв самого Н. Хрущёва обещали даже не через двадцать лет, а значительно раньше.
Уже после нескольких лет бестолковых (а может быть коварных?) попыток создать в России демократическое правление, даже те, кто рассматривает демократию как благо стали более осторожны в оценках.
«Демократия конечно — благо, но только когда она соответствует политической культуре народа; когда есть внутри страны согласие на совместное проживание, есть система права, регламентирующая взаимоотношения групп с разными интересами, и есть понимание необходимости этому праву следовать. Иначе вместо блага демократия приносит лишь манипуляцию общественным сознанием».
4.15.3. Напомним, что афинская демократия, которую часто приводят за образец первой демократической системы, была демократией для меньшинства, т.е. для свободных мужчин (рабы, выходцы из других полисов, женщины к участию в демократических процессах не допускались). Но тогда демократия была при наличии относительно равных возможностей. Относительно, в том смысле, что богатый и бедняк все же были не равны, первый для достижения своих целей мог потратить гораздо больше и, следовательно, шансов у него было больше. Однако эти возможности были несравненно более равны, чем у демократий в XX веке, и особенно во второй его половине. Именно в ХХ веке появились возможности в массовом масштабе манипулировать общественным мнением и были отработаны способы такого манипулирования.
В ХХ веке демократия стала уж больно специфической. «Ах, злые языки страшнее пистолета», — сказал один из героев грибоедовского «Горя от ума». Это когда СМИ в современном смысле ещё и не было. «Журналистика — поистине грозное оружие в борьбе за новые способы искажать факты. Она не теряется и в том случае, если нет никаких фактов», — написал Ярослав Гашек. Но это ещё было до наступления эры телевидения, когда «демократия» расцвела особенно ярко.
«Страшный грех лежит на журналистах, — писал в 1994 году. — Они ещё раз доказали, что журналистика — вторая древнейшая, то есть вторая после проституции, профессия на земле. Заметим, положение сейчас не такое, как много лет назад, когда отказ говорить неправду влёк за собой суровые репрессии. Сейчас может грозить только увольнение с работы (страсти-то какие! И только поэтому надо так расстилаться перед властью? Давать ежедневно насиловать себя? Нет, точно — вторая дневнейшая)».
Для профессионалов политических манипуляций не секрет, что желаемый результат на выборах создаётся преимущественно путём активного использования электронных средств массовой информации. Даже печатные СМИ, при всем их влиянии, уступают телевидению и радио. А значит, тот, кто владеет этими электронными СМИ (или большинством из них), имеет несравненно больше возможностей для достижения своих целей. И получается, что узкая группа людей, владеющих СМИ, может навязывать свою волю многим миллионам — избирателей. Если назвать это демократией, то будет ли это настоящей демократией?
«Мы столкнулись и со старой проблемой: как при помощи голосования осуществить реальную свободу выбора. Для выбора нужна информированность и значит, вместо нас выбирают те, кто снабжает нас информацией. Конкретно, мы увидели: чтобы быть избранным, нужно уметь добиваться большего времени на телевидении, отпечатать много листовок, мобилизовать агитаторов, написать заманчивую программу. И все это отнюдь не гарантирует государственной мудрости, опыта, а часто даже элементарной честности».
Да и сам выбор. Нужен ли он? Способен ли каждый человек (например, наркоман, закоренелый преступник, глупый, неграмотный и т.п.) понимать что действительно нужно стране вообще и ему лично в частности. Заметим, что лётчика, который ведёт пассажирский самолёт мы не выбираем, в ведь управлять самолётом во много раз легче, чем страной.
Внешне демократия — это, прежде всего, выборы. Ещё в XIX веке, в романе «Янки при дворе короля Артура» Марк Твен заметил: «Очевидно и бесспорно, что глава исполнительной власти в государстве должен быть человек высокой души и выдающихся способностей; столь же очевидно и бесспорно, что только бог один может, не опасаясь ошибиться, избрать такого человека».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Одним словом, вопрос о цели не так и прост. Это во многом политический вопрос и поэтому зацикливаться на нем не стоит. Будем условно считать, что целью является создание эффективной системы управления государством, расстановка способных людей на всех уровнях государственной власти и тем самым наиболее полное удовлетворение интересов населения. Ещё раз подчеркнём, что цель наша названа условно, просто она выглядит довольно нейтрально, ни за белых и ни за красных.
Так вот будет ли демократия средством достижения такой цели? На эту тему много хвалебных слов было произнесено в адрес той самой демократии. Особенно много, когда мы жили в рамках коммунистического режима, когда о демократии западного образца было представление весьма смутное, а потому и загадочное.
Так что повторяться с дифирамбами особенно не будем. Но так думают далеко не все, особенно в нашей стране, особенно, после того как страной по управляли те, которые называли себя демократами. Популярный в своё время генерал уточнил: «Демократия — отнюдь не синоним здравого смысла и не гарантия процветания народа и государства». К сожалению, это именно так.
В одной из отечественных книг, вышедшей в самые что ни на есть застойные коммунистические времена были строки: «Тот, кто знаком с деятельностью буржуазно-парламентской демократии, знает, что она невозможна без финансового обеспечения. Выборы требуют колоссальных средств; партии редко существуют только на членские взносы, а партии, рвущиеся к власти, не могут победить без „доброхотных подаяний“ со стороны промышленников и банкиров».
Но в эту критику верили не многие, т.к. в нашей стране к середине 80-х годов ХХ века коммунистические вожди заметно заврались и верить им уже не хотелось, включая то, что они говорили о Западе.
Тогда мы не знали реалий западной демократии, а то некоторые наивные не так бы спешили в годы перестройки к той самой заветной казалось бы демократии, которую они представляли в виде манны небесной. Это, разумеется, о наивных людях, а не о проходимцах, которые знали куда дело идёт, но с пеной у рта орали о светлом демократическом будущем, которое они, перещеголяв самого Н. Хрущёва обещали даже не через двадцать лет, а значительно раньше.
Уже после нескольких лет бестолковых (а может быть коварных?) попыток создать в России демократическое правление, даже те, кто рассматривает демократию как благо стали более осторожны в оценках.
«Демократия конечно — благо, но только когда она соответствует политической культуре народа; когда есть внутри страны согласие на совместное проживание, есть система права, регламентирующая взаимоотношения групп с разными интересами, и есть понимание необходимости этому праву следовать. Иначе вместо блага демократия приносит лишь манипуляцию общественным сознанием».
4.15.3. Напомним, что афинская демократия, которую часто приводят за образец первой демократической системы, была демократией для меньшинства, т.е. для свободных мужчин (рабы, выходцы из других полисов, женщины к участию в демократических процессах не допускались). Но тогда демократия была при наличии относительно равных возможностей. Относительно, в том смысле, что богатый и бедняк все же были не равны, первый для достижения своих целей мог потратить гораздо больше и, следовательно, шансов у него было больше. Однако эти возможности были несравненно более равны, чем у демократий в XX веке, и особенно во второй его половине. Именно в ХХ веке появились возможности в массовом масштабе манипулировать общественным мнением и были отработаны способы такого манипулирования.
В ХХ веке демократия стала уж больно специфической. «Ах, злые языки страшнее пистолета», — сказал один из героев грибоедовского «Горя от ума». Это когда СМИ в современном смысле ещё и не было. «Журналистика — поистине грозное оружие в борьбе за новые способы искажать факты. Она не теряется и в том случае, если нет никаких фактов», — написал Ярослав Гашек. Но это ещё было до наступления эры телевидения, когда «демократия» расцвела особенно ярко.
«Страшный грех лежит на журналистах, — писал в 1994 году. — Они ещё раз доказали, что журналистика — вторая древнейшая, то есть вторая после проституции, профессия на земле. Заметим, положение сейчас не такое, как много лет назад, когда отказ говорить неправду влёк за собой суровые репрессии. Сейчас может грозить только увольнение с работы (страсти-то какие! И только поэтому надо так расстилаться перед властью? Давать ежедневно насиловать себя? Нет, точно — вторая дневнейшая)».
Для профессионалов политических манипуляций не секрет, что желаемый результат на выборах создаётся преимущественно путём активного использования электронных средств массовой информации. Даже печатные СМИ, при всем их влиянии, уступают телевидению и радио. А значит, тот, кто владеет этими электронными СМИ (или большинством из них), имеет несравненно больше возможностей для достижения своих целей. И получается, что узкая группа людей, владеющих СМИ, может навязывать свою волю многим миллионам — избирателей. Если назвать это демократией, то будет ли это настоящей демократией?
«Мы столкнулись и со старой проблемой: как при помощи голосования осуществить реальную свободу выбора. Для выбора нужна информированность и значит, вместо нас выбирают те, кто снабжает нас информацией. Конкретно, мы увидели: чтобы быть избранным, нужно уметь добиваться большего времени на телевидении, отпечатать много листовок, мобилизовать агитаторов, написать заманчивую программу. И все это отнюдь не гарантирует государственной мудрости, опыта, а часто даже элементарной честности».
Да и сам выбор. Нужен ли он? Способен ли каждый человек (например, наркоман, закоренелый преступник, глупый, неграмотный и т.п.) понимать что действительно нужно стране вообще и ему лично в частности. Заметим, что лётчика, который ведёт пассажирский самолёт мы не выбираем, в ведь управлять самолётом во много раз легче, чем страной.
Внешне демократия — это, прежде всего, выборы. Ещё в XIX веке, в романе «Янки при дворе короля Артура» Марк Твен заметил: «Очевидно и бесспорно, что глава исполнительной власти в государстве должен быть человек высокой души и выдающихся способностей; столь же очевидно и бесспорно, что только бог один может, не опасаясь ошибиться, избрать такого человека».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125