она очень хорошо ладит с детьми (думаю, она прекрасный учитель), и, мне кажется, у нее есть способности к административной работе и организаторской деятельности. Но стоящего адвоката из Джинни не получится, она не очень хорошо владеет языком».
На Рика большое влияние оказал профессор, внушивший ему мысль о том, что мастерство адвоката неразрывно связано с мастерством письменного изложения. А разве нет других адвокатов?
Рик: «Лучшие адвокаты в моей фирме хорошо излагают свои соображения на бумаге».
Боялся ли Рик, что Джинни станет таким же адвокатом, как и он?
Рик: «Не могу сказать, что я не чувствовал внутренне угрозы. Джинни кажется, что она была».
Джинни: «Однажды он сказал мне, что неудача раздавит меня. Поэтому лучше вообще не пытаться. Он также сказал, что три года напряженной учебы несовместимы с выполнением обязанностей жены».
Рик: «Позвольте мне вставить слово. Уверен, я говорил ей о том, что посвящал себя учебе полностью. Это можно было сравнить с ее преподаванием».
Джинни: «Здесь наши позиции определились. Я теперь жена и мать, поэтому должна защищать дом. Отстаивать то количество времени, которое Рик уделяет мне и сыну. Таким образом, я имею право быть его совестью в этом плане. О да, и защищать его здоровье».
Рик: «Я вижу, мы расходимся во мнениях. Мое отношение объясняется тем, что я хочу добиться успеха как в материальном плане, так и в плане создания своего имиджа. Я не вижу ничего неправильного в подсчете рабочего времени. Я много работаю, но это нормально для нашего офиса».
Джинни: «Нет, я не дам тебе так отговориться. На второй год занятий адвокатской практикой у тебя было значительно больше оплаченных клиентами часов, чем у кого-либо. Их было так много, что твой партнер посоветовал тебе так не напрягаться. Ты никогда не говорил мне об этом, так как тогда я бы сказала: ага, посмотри, у тебя слишком большое количество часов. Ты можешь добиться успеха, однако ни к чему гробить себя на работе».
Считают ли они, что могут добиться успеха, не разрушая семью?
Джинни: «Да».
Рик: «Мы с Джинни не много времени проводим вместе, но это издержки профессии. Мы можем путешествовать. Джинни может нанять кого-то убирать дом. Наш сын пойдет в хорошую школу. Плюс персональное удовлетворение от того, что я получаю интересные дела. Я думаю так: кто больше работает, тому достается и лучшая работа».
Может быть, Джинни услышала только последнюю часть. Я думаю, мужчина работает больше всех не для того, чтобы обеспечить жене роскошную жизнь, а потому что стремится достичь такого положения, когда ему будут предлагаться наиболее интересные дела.
Рик: «Да, вы правы. Пока я не разберусь с трудными делами, есть опасность, что я могу в них увязнуть, и тогда я не получу признания как эксперт».
Джинни: «Для меня это звучит так: я больше люблю работать, чем находиться дома».
Независимо от того, каким адвокатом была бы Джинни — первоклассным или второразрядным, — понравилась бы ей эта профессия?
Рик: «Я не собираюсь ей в этом помогать. Но и вставать у нее пути не буду. Не думаю, что мое желание завести ребенка было связано с тем, чтобы помешать Джинни с учебой».
Джиини: «Ну, хорошо. Я нарочно вспомню, как мы зачали ребенка. Вспомнить?»
Рик: «Ты отказалась иметь со мной интимную близость в тот вечер».
Джинни: «Правильно. А что было потом? Ты принудил меня. Рик был подсознательно заинтересован в моей беременности. Но ведь он не верит в психологическую мотивацию».
Рик: «Мотивация здесь очень простая. Я был…»
Джинни: «Ты был заинтересован полюбить меня именно в это время! Не в течение всего месяца, а именно в этот отдельный период месяца. Мы не остановились вовремя, поэтому я не смогла воспользоваться противозачаточным средством. Так я забеременела. С одного раза».
Рик: «Правильно».
Джинни: «Очень убедительно, правда? Ты помнишь, о чем мы говорили с тобой, когда выяснилось, что я беременна? Я обвинила тебя в этом, мы не учли, что я собираюсь идти учиться на юридический факультет».
Рик: «Это меня не удивляет».
Джинни: «Ты не помнишь, как мы сидели на диване, ты меня обнял, а я плакала?»
Рик: «Очень смутно. Все, что я помню, так это как мы потом отпраздновали за обедом».
Джинни: «Поразительно! Я не помню, чтобы мы это отмечали».
(Беседа прервалась неловким молчанием.)
Вызывает ли у Джинни зависть то, что у мужа есть работа, приносящая ему удовлетворение?
Джинни: «Да, завидую. Особенно, когда он приходит домой гордый тем, что выиграл дело. Я горжусь им, как мать гордится своим сыном, но меня обвиняют в том, что я хочу заниматься делом, к которому якобы неспособна. Почему я должна страдать, в то время как женам своих приятелей Рик всегда советует становиться адвокатами?»
Рик: «Я не советую это всем. Я не поддерживаю тех, кого не считаю способными».
Джинни: «Ты считаешь, что они находчивее меня?»
Рик: «Ты одна употребляешь такие слова как „находчивый“ и „замечательный“ при определении профессии адвоката. Я считаю, что адвокат, учитель, домохозяйка должны быть просто хорошими».
Эти слова Рика напомнили Джинни, какую оценку дал ей в свое время отец: «недостаточно хороша». Она пытается возражать отцу в споре с мужем. Если бы это была внешняя проблема, она бы легко ее решила. Она не может быть таким адвокатом, как ее муж, умеющий великолепно составлять документы? Но она могла бы заниматься юридическими вопросами в общине или возглавить инициативную группу из горожан. Рик прав, говоря, что адвоката нельзя характеризовать как «находчивого» и «замечательного». Она идеализирует его форму. Она также противоречива по отношению к роли материнства, но на это есть свои причины. Теперь, когда у Джинни есть сын, она любит его, но у нее вызывает панику предложение заняться воспроизводством династии для Рика. Она не хочет повторить путь своей матери, потому что он может привести к разрушению личности.
Рик перегружен необходимостью принимать важные решения. Он хотел бы, чтобы жена и сын не приставали к нему со своими проблемами. Он использует различные приемы, чтобы доказать свою правоту, нейтрализует аргументы Джинни, маневрируя как законник, и не идет на конфликт с женой. Он пытается убедить Джинни, что она хороша только для функции воспроизводства. Он манипулирует ее опасением потерпеть неудачу (снова, как тогда, когда она подвела своего отца). Но время от времени замечает, что он не такой консервативный, как его пытается представить Джинни.
Постоянно воспринимая своего мужа как лидера, Джинни обвиняет его в том, что он недооценивает ее. В тот вечер Джинни и Рик признали многое.
Джинни: «Вы можете толковать наш спор следующим образом: без разрешения Рика я не могу заниматься своей карьерой, поэтому он присвоил себе полномочия принимать это решение».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133
На Рика большое влияние оказал профессор, внушивший ему мысль о том, что мастерство адвоката неразрывно связано с мастерством письменного изложения. А разве нет других адвокатов?
Рик: «Лучшие адвокаты в моей фирме хорошо излагают свои соображения на бумаге».
Боялся ли Рик, что Джинни станет таким же адвокатом, как и он?
Рик: «Не могу сказать, что я не чувствовал внутренне угрозы. Джинни кажется, что она была».
Джинни: «Однажды он сказал мне, что неудача раздавит меня. Поэтому лучше вообще не пытаться. Он также сказал, что три года напряженной учебы несовместимы с выполнением обязанностей жены».
Рик: «Позвольте мне вставить слово. Уверен, я говорил ей о том, что посвящал себя учебе полностью. Это можно было сравнить с ее преподаванием».
Джинни: «Здесь наши позиции определились. Я теперь жена и мать, поэтому должна защищать дом. Отстаивать то количество времени, которое Рик уделяет мне и сыну. Таким образом, я имею право быть его совестью в этом плане. О да, и защищать его здоровье».
Рик: «Я вижу, мы расходимся во мнениях. Мое отношение объясняется тем, что я хочу добиться успеха как в материальном плане, так и в плане создания своего имиджа. Я не вижу ничего неправильного в подсчете рабочего времени. Я много работаю, но это нормально для нашего офиса».
Джинни: «Нет, я не дам тебе так отговориться. На второй год занятий адвокатской практикой у тебя было значительно больше оплаченных клиентами часов, чем у кого-либо. Их было так много, что твой партнер посоветовал тебе так не напрягаться. Ты никогда не говорил мне об этом, так как тогда я бы сказала: ага, посмотри, у тебя слишком большое количество часов. Ты можешь добиться успеха, однако ни к чему гробить себя на работе».
Считают ли они, что могут добиться успеха, не разрушая семью?
Джинни: «Да».
Рик: «Мы с Джинни не много времени проводим вместе, но это издержки профессии. Мы можем путешествовать. Джинни может нанять кого-то убирать дом. Наш сын пойдет в хорошую школу. Плюс персональное удовлетворение от того, что я получаю интересные дела. Я думаю так: кто больше работает, тому достается и лучшая работа».
Может быть, Джинни услышала только последнюю часть. Я думаю, мужчина работает больше всех не для того, чтобы обеспечить жене роскошную жизнь, а потому что стремится достичь такого положения, когда ему будут предлагаться наиболее интересные дела.
Рик: «Да, вы правы. Пока я не разберусь с трудными делами, есть опасность, что я могу в них увязнуть, и тогда я не получу признания как эксперт».
Джинни: «Для меня это звучит так: я больше люблю работать, чем находиться дома».
Независимо от того, каким адвокатом была бы Джинни — первоклассным или второразрядным, — понравилась бы ей эта профессия?
Рик: «Я не собираюсь ей в этом помогать. Но и вставать у нее пути не буду. Не думаю, что мое желание завести ребенка было связано с тем, чтобы помешать Джинни с учебой».
Джиини: «Ну, хорошо. Я нарочно вспомню, как мы зачали ребенка. Вспомнить?»
Рик: «Ты отказалась иметь со мной интимную близость в тот вечер».
Джинни: «Правильно. А что было потом? Ты принудил меня. Рик был подсознательно заинтересован в моей беременности. Но ведь он не верит в психологическую мотивацию».
Рик: «Мотивация здесь очень простая. Я был…»
Джинни: «Ты был заинтересован полюбить меня именно в это время! Не в течение всего месяца, а именно в этот отдельный период месяца. Мы не остановились вовремя, поэтому я не смогла воспользоваться противозачаточным средством. Так я забеременела. С одного раза».
Рик: «Правильно».
Джинни: «Очень убедительно, правда? Ты помнишь, о чем мы говорили с тобой, когда выяснилось, что я беременна? Я обвинила тебя в этом, мы не учли, что я собираюсь идти учиться на юридический факультет».
Рик: «Это меня не удивляет».
Джинни: «Ты не помнишь, как мы сидели на диване, ты меня обнял, а я плакала?»
Рик: «Очень смутно. Все, что я помню, так это как мы потом отпраздновали за обедом».
Джинни: «Поразительно! Я не помню, чтобы мы это отмечали».
(Беседа прервалась неловким молчанием.)
Вызывает ли у Джинни зависть то, что у мужа есть работа, приносящая ему удовлетворение?
Джинни: «Да, завидую. Особенно, когда он приходит домой гордый тем, что выиграл дело. Я горжусь им, как мать гордится своим сыном, но меня обвиняют в том, что я хочу заниматься делом, к которому якобы неспособна. Почему я должна страдать, в то время как женам своих приятелей Рик всегда советует становиться адвокатами?»
Рик: «Я не советую это всем. Я не поддерживаю тех, кого не считаю способными».
Джинни: «Ты считаешь, что они находчивее меня?»
Рик: «Ты одна употребляешь такие слова как „находчивый“ и „замечательный“ при определении профессии адвоката. Я считаю, что адвокат, учитель, домохозяйка должны быть просто хорошими».
Эти слова Рика напомнили Джинни, какую оценку дал ей в свое время отец: «недостаточно хороша». Она пытается возражать отцу в споре с мужем. Если бы это была внешняя проблема, она бы легко ее решила. Она не может быть таким адвокатом, как ее муж, умеющий великолепно составлять документы? Но она могла бы заниматься юридическими вопросами в общине или возглавить инициативную группу из горожан. Рик прав, говоря, что адвоката нельзя характеризовать как «находчивого» и «замечательного». Она идеализирует его форму. Она также противоречива по отношению к роли материнства, но на это есть свои причины. Теперь, когда у Джинни есть сын, она любит его, но у нее вызывает панику предложение заняться воспроизводством династии для Рика. Она не хочет повторить путь своей матери, потому что он может привести к разрушению личности.
Рик перегружен необходимостью принимать важные решения. Он хотел бы, чтобы жена и сын не приставали к нему со своими проблемами. Он использует различные приемы, чтобы доказать свою правоту, нейтрализует аргументы Джинни, маневрируя как законник, и не идет на конфликт с женой. Он пытается убедить Джинни, что она хороша только для функции воспроизводства. Он манипулирует ее опасением потерпеть неудачу (снова, как тогда, когда она подвела своего отца). Но время от времени замечает, что он не такой консервативный, как его пытается представить Джинни.
Постоянно воспринимая своего мужа как лидера, Джинни обвиняет его в том, что он недооценивает ее. В тот вечер Джинни и Рик признали многое.
Джинни: «Вы можете толковать наш спор следующим образом: без разрешения Рика я не могу заниматься своей карьерой, поэтому он присвоил себе полномочия принимать это решение».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133