Во-вторых, вновь обнаружилась американская метода использовать ООН для «штампования» и респектабельной «подачи» собственных решений и не считаться с нею, если это не удается. Вспомним, как американские официальные лица (и масс-медиа) всячески напирали на то, что конфликт имеет место не между Вашингтоном и Багдадом, а между последним и ООН, но тут же заявляли, что предпримут односторонние действия, если это будет отвечать их «национальным интересам». Вместе с тем перипетии кризиса, позиция большинства членов Совета Безопасности, поездка в Багдад генсека ООН и ее результаты укрепили авторитет организации, создав прецедент более независимого функционирования ее структур.
В-третьих, ясно обнаружилось, что своеволие и «директивность» Штатов начинают надоедать, если уже не надоели. Создается впечатление, что многие страны отказались поддержать Вашингтон не только потому, что его позиция представлялась ошибочной, но и потому, что им не по душе гегемонистская линия США, их положение и поведение как единственной сверхдержавы. За исключением Англии европейские союзники США либо приняли пассивно-отстраненную позу, либо даже выступили против линии Вашингтона (Франция и обычно весьма лояльная Италия). Итальянский премьер Проди заявил после поездки К. Аннана: «Безусловно, альянс с США является фундаментальным фактором для будущего всей Европы. Однако подобные эпизоды показывают нам, каким образом надо строить такой альянс — на базе постоянного диалога. Это не может быть альянс, в котором один решает, а все остальные подчиняются». Еще несколько лет назад услышать подобное из уст итальянского премьера было бы невероятно. А в Европарламенте прозвучали жалобы на то, что Англия озабочена скорее проблемой поддержки США, чем стремлением (в качестве председательствующего сейчас в Совете министров Европы) формировать общую европейскую политику.
Арабские же друзья Вашингтона не только определенно высказались за дипломатическое решение, но и отказались предоставить свои территории для нанесения ударов по Ираку, указав, по сообщению агентства Рейтер, на необходимость «применить те же стандарты к отказу Израиля выполнять резолюции ООН». Отказались они, вопреки уговорам Олбрайт, и «взять на себя расходы, связанные с концентрацией в районе Залива американских вооруженных сил и явным курсом Вашингтона на длительное их пребывание там» (каждый очередной месяц содержания там войск США обходится в 100 миллионов долларов).
Не дала нужного эффекта и развернутая США (и во многом искусственно нагнетаемая — ибо никаких серьезных доказательств наличия у Багдада «смертельно опасных для всего человечества» запасов оружия массового уничтожения приведено не было) пропагандистская кампания. Стоит при этом отметить, что и в самих США (впервые со времен Вьетнама), а также в Англии начались выступления против бряцания оружием. Олбрайт и Ричардсон, державшие в университетах речи в поддержку американской политики, были освистаны.
По сути дела, США оказались в полуизоляции. То, что их угодливо поспешили поддержать новые партнеры, торящие себе дорогу в НАТО (Польша, Чехия и Латвия), не изменило положения, скорее придав ему несколько фарсовую тональность. Пусть Вашингтон вопреки достигнутым договоренностям и мнениям России, Франции, Китая, Бразилии, Португалии, Швеции и других членов СБ взялся — скорее для спасения собственного лица — толковать принятую Советом Безопасности резолюцию как «зеленый свет» для атаки на Багдад в тот момент, когда сами США сочтут, что Ирак не выполняет соглашение. Если бы США действительно пошли по такому пути, то это, по замечанию корреспондента агентства Рейтер, лишь воздвигло бы «сцену для дипломатической борьбы, в которой не Саддам, а Вашингтон окажется в изоляции».
Нынешняя развязка иракского кризиса и фактический срыв американского сценария — это, несомненно, внешнеполитическая неудача США, возможно, самая большая со времени окончания «холодной войны». И это указатель направления, в котором движется современный мир, — в сторону многополюсной структуры. Именно поэтому США, несмотря на всю свою подавляющую мощь и свои военные союзы, на воздушные и морские армады, которые без особого труда могли опустошить Ирак, не смогли навязать свое решение. Авторитетный британский журнал «Экономист» увидел в иракской эпопее симптом того, что «Соединенные Штаты в определенном смысле кажутся всемогущими, а на самом деле совсем слабы».
Конечно, подобный финал очередной фазы иракского кризиса имеет и негативную сторону — явное повышение авторитета Саддама Хусейна у себя дома и в арабском мире в целом. И это тоже результат и свидетельство изъянов в американской внешнеполитической линии. Но намного перевешивает то, что было показано: мировое сообщество — реальное мировое сообщество, а не только НАТО и его окрестности — не поддерживает ничье господствующее положение и способно на базе коллективного разума, через ООН, разрешать острейшие ситуации. Если это в какой-то мере охладит силовую эйфорию некоторых американских стратегов, в выигрыше окажутся все. Важно и то, что разряжена (по крайней мере, временно) ситуация, которая генерировала нарастание противоречий между Западом и мусульманским миром.
Так что, судя по всему, pax americana не окажется слишком долговечным. Вопрос, однако, в том, в какой форме — без серьезных конфликтов или иначе — будет проходить неизбежно болезненный для США процесс «отмирания» американской гегемонии…
2.12. Россия умерла, Америка умирает.
(Шляпентох Д. Россия умерла, Америка умирает // Независимая газета.24 декабря 1994)
КАЖДЫЙ русский эмигрант входит в свою провинцию. Провинция неизбежна, как налоги и смерть.
Я в Париже! Я в Париже — это Карамзин, и сходное — у Герцена. Глаза ищут Каабу, Стену Плача. Собор Святого Петра, да и вот они: витрина какого-то очередного магазинчика, вернее, лавочки. Блондинки в черных, а брюнетки в белых чулках и какое-то барахло, а рядом сидит владелец.
Абдулла ибн Абдулла сидит на завалинке (поверьте мне, читатель, в Нью-Йорке есть завалинка, совершенно такая же, как в русской или арабской деревне) и в дремотном блаженстве, клюет носом. Ежели кто-то приближается неосмотрительно близко к его блондинкам в черных чулках и брюнеткам в белых, он лениво приоткрывает левый глаз и тявкает старой шавкой, отрывисто и глухо: «Welcom! Welcom!» По большому счету, он ничего не ждет от этого случайно вынырнувшего из толпы индивидуума. Он знает, что никому не нужны ни его блондинки, ни его брюнетки, ни его русокудрый атлет, который «Makes love from behind» толстозадой негритянке. Никому не нужны его гуттаперчевые супермены, жевательная резинка всех сортов, дешевая бижутерия, открытки с видами Нью-Йорка;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138