Илиодор написал «записку», но, по его признанию, составлена она была «далеко не полно».
Илиодор рассчитывал, что записка эта будет через Дедюлина передана Николаю; но, по словам Илиодора, Бадмаев передал ее председателю Думы Родзянко и некоторым другим членам Думы. Вследствие этого вопрос о Распутине возник в Думе, которая и сделала правительству запросы о деятельности Распутина.
Прождав несколько дней у Бадмаева, Илиодор счел за лучшее открыться властям и был отправлен на место ссылки.
Сидя во Флорищевой пустыни, Илиодор дополнил свою записку о Распутине новыми данными и сообщил их также Бадмаеву.
После высылки Илиодора в Петербурге заинтересовались хранившимися у изгнанного иеромонаха письмами Александры Федоровны и царских дочерей к Распутину; эти письма когда-то сам Распутин подарил Илиодору. За ними к Илиодору были отправлены посланцы: от сотрудника «Нового Времени» Родионова (принимавшего участие во всей илиодоровско-рас-путинской истории) и от Бадмаева. Посланцу Родионова Илиодор передал подлинники этих писем, а для Бадмаева послал копии. Получив эти письма, Родионов передал их министру внутренних дел Макарову, а последний — царю.
Что касается полученных Бадмаевым копий, то они были переданы председателю Думы Родзянко, который находился в постоянных сношениях с тибетским врачом. Эти сведения Родзянко использовал для доклада Николаю II.
Из вышесказанного следует, что Бадмаев во всей этой истории действовал на стороне Илиодора. «Благоразумными и кроткими мерами» Бадмаев настойчиво советовал ликвидировать это дело и постараться привлечь к себе Илиодора. С такими советами он обращался и прямо к царю, и к Дедюлину. Последний благодарил Бадмаева «за чисто проведенное дело ликвидации грозившего для церкви и России скандала», но мнения Бадмаева об Илиодоре Дедюлин не разделял, находя, что сделать иеромонаха полезным уже нельзя.
Защищая Илиодора, Бадмаев в то же время вел — впрочем, очень осторожно — кампанию против Распутина. Очевидно, тибетский врач недооценивал в данном случае его силы и слишком доверялся счастливой звезде Илиодора. Позднее Бадмаев исправил свою ошибку и без колебаний перешел в лагерь Распутина.
Закулисная работа Бадмаева в 1916 — 1917 годах
Как видно из документов бадмаевского архива, а также из других достоверных источников, отношения Бадмаева со «сферами» обрисовывались следующим образом. Непосредственно к Николаю II и Александре Федоровне Бадмаев проникал, по всей вероятности, довольно редко. Но, тем не менее, Бадмаев весьма энергично развивал закулисную деятельность, причем двумя путями: с одной стороны, при посредстве писем, которые он постоянно, по самым различным вопросам, писал Николаю, Александре и особенно их доверенному лицу Вырубовой; с другой стороны, путем непрерывных личных сношений с центральной фигурой — Григорием Распутиным.
Отношения Бадмаева с Распутиным были очень близки. И нет сомнения, что умный и ловкий тибетский врач, гораздо более политически развитый, чем Распутин, оказывал на него определенное влияние. То, что «вдалбливал» Бадмаев в голову Распутину, тот передавал и Вырубовой, и Александре Федоровне. Последняя же, как видно из писем ее к Николаю, играла, несомненно, решающую роль во многих вопросах внутренней и внешней политики.
Так от тибетского врача, через Распутина и Александру Федоровну, протягивались нити к русскому царю.
По своей лекарской практике Бадмаев имел громадное количество знакомых в придворных и бюрократических кругах. И пациенты Бадмаева часто делались его «политическими клиентами». Именно в лаборатории Бадмаева зародилась мысль о назначении министром Протопопова, который с давнего времени прибегал к тибетской медицине. Бадмаев играл роль политической сводни: у него на квартире Григорий Распутин устраивал своеобразные «пробы» различных кандидатов на министерские и другие посты. Про одного из таких «пробуемых» кандидатов, по всей вероятности, пишет Распутин Бад-маеву: «Беседуем кротко, но разумно. Надо убедитца про ево во всех корнях и отрастелях». И как скоро Григорий Ефимович убеждался в данном человеке «во всех отрастелях», получался готовый кандидат в министры.
Когда у власти в качестве председателя Совета министров появился Штюрмер [Он был назначен 20 января 1916 года], влияние распутинской клики в правительственном кругу усугубилось. Однако и в ней были свои «партии»: Бадмаев Штюрмером не был удовлетворен, так как последний был всецело в руках у бадмаевского конкурента, другого проходимца — Манасевича-Мануйлова. У Бадмаева имелись свои кандидаты в правительство, и все его усилия были направлены на то, чтобы их успешно провести. Полного торжества кружок Бадмаева достиг, когда 16 сентября 1916 года министром внутренних дел назначили Протопопова. Появление его у власти вызвало к активной деятельности и другую фигуру. Это — генерал Курлов, большой друг Протопопова, а также Бадмаева, при посредстве которого он и добился своей реабилитации [Курлов после убийства Столыпина был уволен в отставку. Только в начале войны, в 1914 года, ему удалось вновь вернуться на службу; его назначили прибалтийским генерал-губернатором. Но и здесь он сумел себя скомпрометировать и был отстранен от должности. Сразу после назначения Протопопова Курлов стал его помощником по министерству внутренних дел. Однако, официально об этом сообщать опасались: указ о его назначении товарищем министра внутренних дел был сообщен сенату 3 декабря 1916 года одновременно с указом об освобождении его от этой должности].
Бадмаев, Курлов, Протопопов (находившийся под влиянием первых двоих) образовали тесно сплоченное ядро, сильное взаимной связью этих лиц и, особенно, их доверительными отношениями с Распутиным.
Проследить скрытую роль Бадмаева можно, конечно, только отчасти — по тем письмам, которые адресовал Бадмаев к Н. и А. Романовым и к Вырубовой. Но и этих писем достаточно, чтобы видеть, сколь широка была сфера компетенции тибетского врача. Казалось бы, нет ничего общего между тибетской медициной и политической группировкой членов в Государственном Совете, а, между тем, Бадмаев весьма интересуется этим делом: он составляет обстоятельную картограмму с распределением членов Государственного Совета по партиям, делает точный поименный подсчет всех членов в каждой группе — и все это с той целью, чтобы показать, как необходимо усилить в «верхней палате» крайне правое крыло.
Интересовала Бадмаева и деятельность социалистических партий. Так, он направил Вырубовой для передачи царю прокламацию объединенного комитета студенческих социал-демократических фракций, пояснив при этом, что «подобные речи слушают генералы в военно-промышленных комитетах».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205