Он дождался ее появления и затащил на заднюю лестницу, чтобы уберечь от орды репортеров, поджидающей у выхода. Она думала, что они сядут в его «Вайпер», но вместо этого оказались в фургончике с надписью на дверце: «Пицца от Годзиллы: платишь за одну, получаешь две».
Внутреннее оборудование фургона напоминало начинку космической станции: Ройс никогда в жизни не видела столько электроники.
– Что это? – осведомилась она.
– Машина наблюдения. – Митч тронул водителя за плечо. – Познакомься: Пол Талботт. Он проводит расследование в интересах твоей защиты.
Фамилия «Талботт» запомнилась Ройс из материалов о Митче. На ее короткое приветствие Пол ответил так же кратко и завел двигатель. Ройс успела его разглядеть: светлые волосы, дружелюбные голубые глаза, сложение полузащитника из американского футбола.
Митч сел с ней рядом.
– Фургоны, развозящие пиццу, машины телефонных компаний – привычное зрелище в любом квартале. Пол проводит расследование, не вызывая ни малейших подозрений. Если Пол велит тебе сделать то-то и то-то – подчиняйся без рассуждений. Пол выступает от моего имени. Иногда другие дела не позволят мне быть рядом.
– С удовольствием буду сотрудничать с вами обоими, но настаиваю, чтобы меня держали в курсе дела. – Она выдержала негодующий – а какой же еще? – взгляд Митча, но прилив адреналина, испытанный в суде, кончился, и она чувствовала вялость. – Это не игра: под угрозой мое будущее.
Митч положил ей руку на плечо – теплую, дружескую руку.
– Ладно, объясняю. Пол везет тебя в квартиру, где ты поселишься…
– Хочу домой! – Господи, только бы очутиться в родной кровати! Она знала, что теперь ее окружают сплошные загадки, но была настолько измотана, что не могла заниматься разгадыванием ребусов и даже связно размышлять. Немного поспать – и она придет в норму. Только бы уснуть!
– Домой тебе нельзя. Там по-прежнему копается полиция, как на месте преступления. Да и журналисты облепили бы тебя, как саранча. Там собрались сплошные выродки, а за предводителя у них – паскудник Тобиас Ингеблатт собственной персоной.
– Часть нашей задачи в том и состоит, чтобы противостоять шельмованию в прессе, – сказал Пол, не оборачиваясь. – Что ни говори, а отношение общественности к обвиняемому часто влияет на решение присяжных.
– До суда ты не покажешься на глаза прессе. У тебя будет одна компания – твои защитники, – добавил Митч.
– Я должна увидеться с подругами и… – Она вскинула голову. Как она могла забыть?! – И с дядей Уолли. Ты узнал что-нибудь о нем?
– Похоже, он куда-то укатил, – ответил за Митча Пол. – Куда он мог отправиться, по-вашему?
– Никуда. Уму непостижимо, чтобы он уехал, не поставив в известность «Экземенер».
Она в тревоге размышляла о дяде, пока фургон, оставив позади ярко освещенные улицы элегантного района Президио Хейтс с его классическими, изящно оформленными домиками, рассыпанными среди безупречных викторианских строений, мчался в темноте. Потом они заехали в темный проезд и открыли с помощью дистанционного управления типичный для этих кварталов гараж на один автомобиль.
Митч помог Ройс выйти. Пол сказал:
– Я съезжу за Герт и вернусь.
Она поняла, что ею занимается слаженный, умелый дуэт. Митч, слегка поддерживая ее за талию, повел по узкой лестнице в квартиру над гаражом – бывшее помещение для прислуги при вилле, которую она успела заметить по другую сторону небольшого сада. Неподалеку плескался залив. Видимо, днем из окон виллы открывался вид ценой в добрый миллион долларов.
– Мы привезли все необходимое для кухни и ванной. С одеждой придется подождать, пока полиция не отдаст твою.
Митч распахнул дверь и щелкнул выключателем. Ройс увидела маленькую гостиную и кухоньку. Мебель цвета морской волны была совершенно новой и подбиралась специально с учетом женских предпочтений. Митч положил портфель на изящный кофейный столик.
– Спальня там, – махнул рукой Митч. – Ты спи, а я подожду Пола с Герт.
– Кто такая Герт?
– Она побудет при тебе, чтобы тебя никто не беспокоил.
Ройс поняла, что так и осталась заключенной, и открыла было рот, чтобы возмутиться, но вовремя опомнилась: Митч прав. Усталость мешала ей сосредоточиться. У нее не хватит сил, чтобы дать от ворот поворот цепким репортерам типа Тобиаса Ингеблатта.
– Мне необходимо принять ванну. В тюремном душе нет горячей воды – во всяком случае, ее хватает только на первую в очереди.
Митч плюхнулся на диван.
– Валяй.
В спальне стояла двуспальная кровать под гофрированным покрывалом и ночной столик музейного вида. Все здесь, как и в гостиной, выглядело совершенно новым. О том же говорил запах. Спальня еще больше соответствовала женскому вкусу, чем гостиная. У спинки кровати, выполненной в форме морской раковины, были навалены подушечки в наволочках цвета морской волны. Полотенца в той же цветовой гамме, вывешенные в ванной комнате, только что перекочевали сюда из магазина, зато древняя сидячая ванна подсказывала, что Ройс очутилась в одном из старинных и наиболее престижных городских районов.
В шкафчиках оказалось больше принадлежностей, чем могло понадобиться для короткого пребывания.
– Как долго я здесь пробуду? – громко спросила она, надеясь, что звук собственного голоса прочистит ей мозги, но так и не придумала ответ. Она отвернула краны и насыпала в глубокую ванну солей. Раздевшись, запихнула платье с бисером в ящик для грязного белья, сказав себе, что с ним связаны слишком неприятные воспоминания.
На двери был крючок, на крючке – махровый халат. Она надеялась, что найдет что-нибудь подходящее в платяном шкафу. Кто-то проявил о ней трогательную заботу.
Уже в ванне, погрузившись в воду по самый подбородок, но еще не замочив волос, она вспомнила, что следовало бы запереться. Она чувствовала себя стесненной в голом виде, зная, что в метре от нее сидит Митч. Однако вскоре мозг разобрался с тем, что уже давно зафиксировало зрение: замка в двери не было, остались лишь дырочки от шурупов.
Она много чего передумала, прежде чем ее утомленный мозг набрел на очевиднейший ответ.
– Видимо, Митч считает, что я способна покончить с собой, – сказала она пузырькам, поднимающимся со дна ванны. – Потому они и хотят приставить ко мне Герт.
Она взялась за края ванны, чтобы вылезти, выйти и сказать Митчу, что ни за что не совершит подобной глупости. Однако у нее не нашлось на это сил. Энергия была использована без остатка.
Она утомленно закрыла глаза, наслаждаясь забытой роскошью – горячей ванной и тишиной. В окружной тюрьме о тишине приходилось только мечтать: там вечно кто-то трепался или вопил. Она вспомнила, что в заключении ей также не хватало темноты, и устроила ее себе, смежив ресницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111