Она не сразу сообразила, почему это важно.
— Ручное?.. Как же я тогда могла ей управлять? Все-таки поразительно: я владею таким количеством не очень-то нужных навыков, вроде плавания баттерфляем, зато понятия не имела, как переключаются передачи, пока ты меня не научил.
Грег не сводил с нее пристального взгляда своих синих глаз, и Лаки почувствовала, что он никак не может решиться на продолжение.
— В ту ночь ты не сидела за рулем машины.
— Значит, я была пассажиркой? Но ты же утверждал, что нашел в машине одну меня.
— Так и было. В какой-то момент ты осталась там одна.
Почему он так мрачен? Неужели дело совсем худо?
— Кого-то выбросило из машины? Зачем было столько тянуть? Так бы сразу и сказал! Или тело нашли только сейчас?
Он по-прежнему внимательно смотрел на нее, не торопясь с ответом. Тут таилась какая-то тайна, но Лаки не располагала ключом к разгадке. А ведь Грег лучше, чем кто-нибудь, понимает ее трудности, отдает себе отчет в том, что ей недостает информации. Зачем же он мучает ее?
Грег крепче сжал ее руку и подвинулся ближе.
— Нет, когда машина сорвалась со скалы, в ней, кроме тебя, никого не было.
Он обнял ее за голое плечо, и его поведение еще больше встревожило Лаки. Грег старался ее защитить, как Доджер — Абби, и этим окончательно повергал в панику.
— Получается, я была одна в машине, которой не могла управлять? — Ее уже пронзила страшная догадка, от которой она вся похолодела и покрылась мурашками. — Но ведь это бессмысленно!
Помолчав, Грег сказал:
— Мы с Коди полагаем, что кто-то привез тебя на место аварии. — Ему не хотелось ее пугать, но теперь пути назад не было. — Скорее всего их было несколько, как минимум — двое. Они включили передачу, нажали на газ и столкнули машину с обрыва.
— Нет! — выкрикнула Лаки. Увы, выражение глаз Грега и то, как он стискивал ей руку, свидетельствовали, что ему не до шуток. — Должно существовать другое объяснение. Зачем кому-то понадобилось... — язык отказывался произносить ужасные слова. — Зачем им было меня убивать?
Грег прижался губами к ее лбу и надолго замер в этой позе.
— Не знаю, — произнес он наконец. — Нам остается только гадать. Возможно, ты увидела или узнала нечто, представлявшее для кого-то опасность. Вот тебя и попытались убрать.
«Попытались убрать, попытались убрать, попытались убрать...» — отдавалось в голове кладбищенское эхо.
— Боже! Значит, если бы ты и Доджер не оказались рядом вовремя...
У нее не хватило сил закончить. Разумеется, с первого же утра после спасения Лаки понимала, что едва не погибла. Но одно дело — погибнуть по собственной оплошности, и совсем другое — стать жертвой убийства.
Она заглянула Грегу в глаза, но их выражение не согрело ее, а только усилило озноб. Лаки уже находилась на грани настоящей паники, но у нее нашлись силы, чтобы взмолиться шепотом:
— Расскажи мне все!
Грег смотрел в ее несравненные зеленые глаза, наполненные ужасом, и сознавал, что своим сообщением поверг Лаки в отчаяние. Может быть, он напрасно нанес ей такой сокрушительный удар? Ведь Лаки только-только начала обретать душевное равновесие...
Он притянул ее к своей груди, ладонь участливо заскользила по голой спине. Она прижалась лицом к его шее, уперлась лбом в подбородок. Так, превратившись в одно целое, они просидели несколько минут. Потом, когда дальше молчать уже стало невозможно. Лаки сказала:
— Я чувствую, что ты что-то от меня скрываешь. Как могло получиться, что полиции только сейчас стало обо всем известно?
Это были не горестные восклицания, а вопросы, требовавшие ответа. Она не оставляла ему выбора.
— Я понял, что за рулем сидела не ты, потому что сам учил тебя переключать передачи. Пока мы ехали к Коди, мне не давала покоя смутная догадка. Только под конец обеда меня осенило.
— Почему же ты сразу все не объяснил? Почему сбежал? Это имеет какое-то отношение к поездке Коди в Гонолулу?
— Мне надо было взглянуть на машину, чтобы удостовериться. Той ночью, в ураган, я не обратил должного внимания на степень ее повреждения. Машина съехала с обрыва, но не перевернулась, поэтому у тебя не оказалось ни переломов, ни ушибов. Тем более странной была рана на затылке: ты ни обо что не могла так удариться...
— Ты хочешь сказать, что кто-то ударил меня сзади по голове?! Грег кивнул.
— Похоже на то. Обычно люди не изъявляют горячего желания, чтобы их сталкивали со скалы. Мы с Коди думаем, что тебя сначала оглушили. Возможно, это произошло в другом месте. Их было двое. Они одели тебя второпях и не заметили, что туфли оказались разные...
Лаки прижалась к Грегу еще крепче, и он снова увидел в ее глазах страх.
— Почему ты считаешь, что их было двое? Он начал пространно объяснять ей, что у убийц должна была быть вторая машина, чтобы вернуться. Грег нарочно тянул время: ему очень не хотелось рассказывать про багажник. В конце концов он замолчал, не зная, что еще сказать. Лаки глядела на него выжидательно.
— Когда мы осматривали на стоянке для арестованных машин ту, что чуть не стала твоей могилой, Доджер вдруг заскулил — точно так же, как когда нашел тебя в стенном шкафу. — Грег не осмеливался поднять на нее глаза. — Коди открыл багажник. Там лежала простыня с зацепившимися за ткань длинными светлыми волосами.
— Моими?.. — прошептала она.
— Да. На простыне мы обнаружили пятно крови величиной с большую монету. Было похоже, что на ней тебя несли. Коди полетел с простыней из багажника в Гонолулу. Там есть криминалистическая лаборатория со всем необходимым оборудованием. Только что он позвонил и подтвердил: это твоя кровь.
Грег почувствовал, как по телу Лаки пробежала судорога. Выражение ее лица, впрочем, осталось прежним.
— Меня запихнули в багажник?
В ее голосе слышалось недоверие. Грег с радостью отдал бы все, чем обладал, и даже больше, лишь бы не говорить ей остального. Но скрывать правду было невозможно.
— Доджер заскулил, едва мы приблизились в машине, а ведь крышка багажника была захлопнута, и резиновое уплотнение при аварии не пострадало. Вывод прост: ты провела в багажнике много времени — несколько часов, а то и сутки, — и успела оставить запах, который Доджер сумел почуять даже при закрытом багажнике.
Лаки застонала, ее глаза расширились от ужаса. Грег снова обнял ее и прижал к себе, лихорадочно размышляя, как лучше ее успокоить. А ведь он еще не сказал всего! Увы, правда была так неприглядна, что способа смягчить ее не существовало.
— Помнишь, я тебе рассказывал, как ты бормотала что-то непонятное у меня в палатке?
— Помню. Кажется, я просила, чтобы ты полюбил меня...
— Эти слова ты произнесла вполне отчетливо, но выражение твоего лица поставило меня в тупик. Так не просят о любви! Твои глаза были полны отчаяния и ужаса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97