Мы были уверены, что Флорида будет полной противоположностью Филадельфии. Там чисто, бурлит жизнь, полно музыки. Филадельфия была для нас как старое черно-белое кино. Нам казалось, что Флорида окажется разноцветной.
Никто из нас не разочаровался. У нас сохранилась фотография, на которой запечатлены мы все. Какой-то прохожий по нашей просьбе сфотографировал нас. На ней были мама, папа, четыре моих брата и я. Мы стояли у стоянки морских яхт перед огромной яхтой «Королева джунглей». Мы никогда не видели такой раньше. Отец был в черных гольфах, которые наполовину закрывали его белые волосатые икры, в клетчатых матросских шортах и в гавайской рубашке. На маме и на мне были огромные соломенные шляпы и темные солнечные очки. Братья были в бейсболках и шортах из старых обрезанных джинсов. Мы дружно, как идиоты, улыбались. Ну и зрелище! И все же каждый из нас хранит такую фотографию у себя дома, там, откуда ее всегда можно достать, посмотреть и вспомнить, что в ту единственную неделю мы, Лаватини, приехавшие неизвестно откуда, наслаждались жизнью и не сомневались, что так будет всегда.
Почему-то я подумала именно об этой фотографии в пять утра, когда мы въезжали в Форт-Лодердейл. Рейдин уснула, прислонившись головой к окну, и тихонько похрапывала. Флафи свернулась клубочком между нами, положив голову на сумку Рейдин. Поэтому Форт-Лодердейл в утренней дымке увидела только я одна. Наверное, то же самое было и с отцом почти двадцать лет назад. Только теперь горизонт был закрыт небоскребами и кругом шло бурное строительство. Даже в этот ранний час по шоссе проносилось полно машин. Сейчас в городе были районы, куда туристы, опасаясь за свою жизнь, боялись заходить. Крошечные семейные отельчики, которых раньше было так много, теперь вовсе исчезли.
Я неслась по шоссе, соображая, что же делать дальше. С собой у меня было всего шестьдесят баксов наличными и кредитка, а кроме того, собака и старая сумасшедшая. Выбор небольшой. Глаза устали и покраснели, я соображала с трудом. У заправки напротив аэропорта я остановила машину. Вывеска обещала горячий кофе и хот-доги. Возможно, немного кофеина и белков помогут мне разработать какой-нибудь план. Как только машина остановилась, Рейдин очнулась от сна и бдительно огляделась вокруг.
— Где это мы, дорогуша?
Волосы у нее сбились на одну сторону, взгляд был сонный. По-моему, она даже не соображала, на какой мы планете, не говоря уже о том, в какой части Флориды. Флафи тоже подала признаки жизни и потянулась на крошечных лапках.
— Мы в Форт-Лодердейле, — ответила я. — Хочу выпить чашечку кофе и сообразить, что делать дальше и где остановиться. Ты что-нибудь будешь?
Рейдин, выглянув из машины, проводила взглядом только что взлетевший самолет.
— Давай остановимся здесь, — предложила она, указывая на «Хилтон», расположенный рядом с аэропортом, — отсюда видно, как взлетают самолеты, так интересно.
Флафи уже окончательно проснулась. Она повернула голову в том направлении, куда показала Рейдин, и на ее мордочке появилось подобие улыбки. Я тоже посмотрела на «Хилтон» и вздохнула. Чашка горячего кофе и сосиска с булочкой, не говоря уж о гостиничном номере, сделали бы из меня банкрота. Я уже была готова раскрыть рот и сказать Рейдин, что мы не в отпуске и я не английская королева.
— Рейдин, этот отель слишком дорогой, номер в нем стоит, наверное, больше сотни долларов в сутки. Понимаешь, у меня сейчас с деньгами негусто, всего шестьдесят баксов наличными и кредитка, но на ней почти ничего нет. — Тяжело вздохнув, я взялась за ручку дверцы. — Сейчас принесу нам по кофе и хот-догу.
— А я бы лучше выпила чаю там, в гостинице, — капризно протянула Рейдин, теребя ручки своей древней кожаной сумочки.
Я медленно сосчитала до десяти.
«Так, я у нее в машине, — напомнила я себе, — и должна быть благодарной и терпеливой». Однако каждая клеточка, каждый мускул моего тела кричали от нетерпения. Швы на руке начинали чесаться. «Зря я все это затеяла», — подумала я.
— Ладно, — сказала Рейдин, — этого должно хватить. Ты говоришь, сто долларов в сутки? Так, фламандцы здесь до нас не доберутся. Абсолютно точно известно, что они не любят аэропорты. Здесь слишком много металлических детекторов и магнитных полей, поэтому мы будем в безопасности. Пошли.
Я повернулась, чтобы посмотреть на Рейдин и сказать ей, что это никак невозможно, однако вдруг увидела ворох смятых крупных купюр, которые она вытряхнула из сумочки себе на колени.
— Рейдин, — выдохнула я, — откуда у тебя столько денег?
— Жизнь полна возможностей, — ответила она философски. — Ты думаешь, если я живу в трейлере и иногда у меня появляются дикие идеи, то у меня не может быть денег?
— Но откуда…
Она не дала мне закончить.
— Я когда-то была замужем, — сказала она. — Деньги эти от мужа. Когда он умер, они достались мне. А еще от моей семьи. — Она сурово взглянула на меня. — Я владею информацией, и когда наступит большой день, вы увидите, что я права. А я уже буду готова. Ладно, сестренка, пошли!
* * *
Дорога, ведущая к «Хилтону», была усажена пальмами. А пригорки за ним скрывали тот факт, что «Хилтон» расположен рядом с аэропортом. Стоило только остановиться у входа, как тут же к машинам подскакивали приветливые молодые люди в безупречно белых рубашках и шортах, с ухоженными волосами. Они открывали дверцы, помогали выйти, будто вы прибыли с королевским визитом, а автомобиль у вас не менее чем лимузин, даже если на самом деле у вас ржавая колымага, а похожи вы на бездомного бродягу.
— Разрешите помочь с багажом, — предложил один из них.
— Нет, — довольно резко ответила я, — багажом мы займемся потом.
Рейдин взяла Флафи на руки. На ней было все то же выцветшее домашнее платье и чулки, которые спустились ниже колен. Она гордо вплыла в мраморный вестибюль. Все вокруг уставились на нас.
Я шла на шаг или два позади Рейдин, пытаясь пригладить волосы, чтобы выглядеть поприличнее в такой шикарной обстановке. Рейдин поставила сумочку на стойку и заговорила с молодой женщиной, имя которой было написано на карточке, прикрепленной у нее на блузке. Звали ее Мария.
— Дорогуша, нам нужен номер на двоих, и чтобы окнами на аэропорт.
Мария смотрела на нас в нерешительности. Она явно оценила взглядом Рейдин и посчитала, что та не похожа на обычных клиентов «Хилтона». Я поняла, что пора вмешаться, и подвинулась к Рейдин.
— Мамочка, давай я сама договорюсь.
Рейдин нахмурилась, но уступила мне место.
— Хорошо, мы с Флафи пойдем посидим вон там, но ты обязательно скажи им, что я люблю мятные пастилки. Деньги возьми в сумочке, сколько нужно.
Я повернулась к Марии, которая со всевозрастающим ужасом смотрела вслед Рейдин. Медлить было нельзя — еще секунда, и она вызовет кого-то из старших, а может, даже охранников, которые выдворят нас из гостиницы, чтобы мы не портили шикарную обстановку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Никто из нас не разочаровался. У нас сохранилась фотография, на которой запечатлены мы все. Какой-то прохожий по нашей просьбе сфотографировал нас. На ней были мама, папа, четыре моих брата и я. Мы стояли у стоянки морских яхт перед огромной яхтой «Королева джунглей». Мы никогда не видели такой раньше. Отец был в черных гольфах, которые наполовину закрывали его белые волосатые икры, в клетчатых матросских шортах и в гавайской рубашке. На маме и на мне были огромные соломенные шляпы и темные солнечные очки. Братья были в бейсболках и шортах из старых обрезанных джинсов. Мы дружно, как идиоты, улыбались. Ну и зрелище! И все же каждый из нас хранит такую фотографию у себя дома, там, откуда ее всегда можно достать, посмотреть и вспомнить, что в ту единственную неделю мы, Лаватини, приехавшие неизвестно откуда, наслаждались жизнью и не сомневались, что так будет всегда.
Почему-то я подумала именно об этой фотографии в пять утра, когда мы въезжали в Форт-Лодердейл. Рейдин уснула, прислонившись головой к окну, и тихонько похрапывала. Флафи свернулась клубочком между нами, положив голову на сумку Рейдин. Поэтому Форт-Лодердейл в утренней дымке увидела только я одна. Наверное, то же самое было и с отцом почти двадцать лет назад. Только теперь горизонт был закрыт небоскребами и кругом шло бурное строительство. Даже в этот ранний час по шоссе проносилось полно машин. Сейчас в городе были районы, куда туристы, опасаясь за свою жизнь, боялись заходить. Крошечные семейные отельчики, которых раньше было так много, теперь вовсе исчезли.
Я неслась по шоссе, соображая, что же делать дальше. С собой у меня было всего шестьдесят баксов наличными и кредитка, а кроме того, собака и старая сумасшедшая. Выбор небольшой. Глаза устали и покраснели, я соображала с трудом. У заправки напротив аэропорта я остановила машину. Вывеска обещала горячий кофе и хот-доги. Возможно, немного кофеина и белков помогут мне разработать какой-нибудь план. Как только машина остановилась, Рейдин очнулась от сна и бдительно огляделась вокруг.
— Где это мы, дорогуша?
Волосы у нее сбились на одну сторону, взгляд был сонный. По-моему, она даже не соображала, на какой мы планете, не говоря уже о том, в какой части Флориды. Флафи тоже подала признаки жизни и потянулась на крошечных лапках.
— Мы в Форт-Лодердейле, — ответила я. — Хочу выпить чашечку кофе и сообразить, что делать дальше и где остановиться. Ты что-нибудь будешь?
Рейдин, выглянув из машины, проводила взглядом только что взлетевший самолет.
— Давай остановимся здесь, — предложила она, указывая на «Хилтон», расположенный рядом с аэропортом, — отсюда видно, как взлетают самолеты, так интересно.
Флафи уже окончательно проснулась. Она повернула голову в том направлении, куда показала Рейдин, и на ее мордочке появилось подобие улыбки. Я тоже посмотрела на «Хилтон» и вздохнула. Чашка горячего кофе и сосиска с булочкой, не говоря уж о гостиничном номере, сделали бы из меня банкрота. Я уже была готова раскрыть рот и сказать Рейдин, что мы не в отпуске и я не английская королева.
— Рейдин, этот отель слишком дорогой, номер в нем стоит, наверное, больше сотни долларов в сутки. Понимаешь, у меня сейчас с деньгами негусто, всего шестьдесят баксов наличными и кредитка, но на ней почти ничего нет. — Тяжело вздохнув, я взялась за ручку дверцы. — Сейчас принесу нам по кофе и хот-догу.
— А я бы лучше выпила чаю там, в гостинице, — капризно протянула Рейдин, теребя ручки своей древней кожаной сумочки.
Я медленно сосчитала до десяти.
«Так, я у нее в машине, — напомнила я себе, — и должна быть благодарной и терпеливой». Однако каждая клеточка, каждый мускул моего тела кричали от нетерпения. Швы на руке начинали чесаться. «Зря я все это затеяла», — подумала я.
— Ладно, — сказала Рейдин, — этого должно хватить. Ты говоришь, сто долларов в сутки? Так, фламандцы здесь до нас не доберутся. Абсолютно точно известно, что они не любят аэропорты. Здесь слишком много металлических детекторов и магнитных полей, поэтому мы будем в безопасности. Пошли.
Я повернулась, чтобы посмотреть на Рейдин и сказать ей, что это никак невозможно, однако вдруг увидела ворох смятых крупных купюр, которые она вытряхнула из сумочки себе на колени.
— Рейдин, — выдохнула я, — откуда у тебя столько денег?
— Жизнь полна возможностей, — ответила она философски. — Ты думаешь, если я живу в трейлере и иногда у меня появляются дикие идеи, то у меня не может быть денег?
— Но откуда…
Она не дала мне закончить.
— Я когда-то была замужем, — сказала она. — Деньги эти от мужа. Когда он умер, они достались мне. А еще от моей семьи. — Она сурово взглянула на меня. — Я владею информацией, и когда наступит большой день, вы увидите, что я права. А я уже буду готова. Ладно, сестренка, пошли!
* * *
Дорога, ведущая к «Хилтону», была усажена пальмами. А пригорки за ним скрывали тот факт, что «Хилтон» расположен рядом с аэропортом. Стоило только остановиться у входа, как тут же к машинам подскакивали приветливые молодые люди в безупречно белых рубашках и шортах, с ухоженными волосами. Они открывали дверцы, помогали выйти, будто вы прибыли с королевским визитом, а автомобиль у вас не менее чем лимузин, даже если на самом деле у вас ржавая колымага, а похожи вы на бездомного бродягу.
— Разрешите помочь с багажом, — предложил один из них.
— Нет, — довольно резко ответила я, — багажом мы займемся потом.
Рейдин взяла Флафи на руки. На ней было все то же выцветшее домашнее платье и чулки, которые спустились ниже колен. Она гордо вплыла в мраморный вестибюль. Все вокруг уставились на нас.
Я шла на шаг или два позади Рейдин, пытаясь пригладить волосы, чтобы выглядеть поприличнее в такой шикарной обстановке. Рейдин поставила сумочку на стойку и заговорила с молодой женщиной, имя которой было написано на карточке, прикрепленной у нее на блузке. Звали ее Мария.
— Дорогуша, нам нужен номер на двоих, и чтобы окнами на аэропорт.
Мария смотрела на нас в нерешительности. Она явно оценила взглядом Рейдин и посчитала, что та не похожа на обычных клиентов «Хилтона». Я поняла, что пора вмешаться, и подвинулась к Рейдин.
— Мамочка, давай я сама договорюсь.
Рейдин нахмурилась, но уступила мне место.
— Хорошо, мы с Флафи пойдем посидим вон там, но ты обязательно скажи им, что я люблю мятные пастилки. Деньги возьми в сумочке, сколько нужно.
Я повернулась к Марии, которая со всевозрастающим ужасом смотрела вслед Рейдин. Медлить было нельзя — еще секунда, и она вызовет кого-то из старших, а может, даже охранников, которые выдворят нас из гостиницы, чтобы мы не портили шикарную обстановку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55