И Роза хорошая девочка, очень хорошая. От нее вам не будет никакого беспокойства, мсье, она тихая, как мышка…
Всем существом старик чувствовал, что этот разговор нужно оборвать немедленно. Он знал, хоть и не желал себе в этом признаться: чтобы добраться до Англии с двумя детьми на руках, ему понадобятся все его силы. В глубине его сознания таился страх — страх перед неминуемым, непоправимым несчастьем.
Он посмотрел на заплаканное встревоженное лицо и спросил, лишь бы выиграть время:
— Но зачем вам отсылать ее в Англию? Война никогда не дойдет до Дижона. Розе ничего здесь не грозит.
— У меня нет денег, мсье, — ответила горничная. — У нее в Англии отец, а присылать нам сюда деньги он не может. Лучше ей теперь поехать к отцу.
— Может быть, я сумею помочь ему переслать деньги, — сказал Хоуард. Он мог это сделать при помощи своего аккредитива. — Вам ведь не хочется расставаться с девочкой, правда?
— Мсье, во Франции сейчас так плохо, вам, англичанам, не понять, — был ответ. — Подумать страшно, что с нами будет, нам всем страшно.
Оба помолчали.
— Я знаю, что дела очень плохи, — негромко сказал старик. — Мне, англичанину, теперь нелегко будет вернуться на родину. Надеюсь, что доеду, но все может случиться. Представьте, вдруг я почему-либо не смогу увезти Розу из Франции?
Лицо женщины сморщилось, она поднесла к глазам угол фартука.
— В Англии с Розой ничего не стрясется, — пробормотала она. — А здесь, в Дижоне… ума не приложу, что с нами будет. Подумать страшно… — Она опять заплакала.
Хоуард неловко потрепал ее по плечу.
— Ну-ну, — сказал он, — я подумаю. Такие дела наспех не решают.
И он поторопился уйти.
Очутившись на улице, он совсем забыл, зачем шел. Машинально шагал он к центру города, гадая, как избежать новой ответственности. Потом зашел в кафе и спросил кружку пива.
Нет, он совсем не против «крошки» Розы. Наоборот, девочка ему нравится — тихая, спокойная, ласковая, поистине маленькая мамаша. Но она стала бы новым бременем для него, а он сейчас всем существом чувствует, что лишнего бремени ему не вынести. Он и сам в опасности. Немцы быстро продвигаются в глубь Франции, это больше не тайна: похоже на вторжение в Бельгию в прошлую войну, только стремительнее. Если промедлить минутой дольше, чем необходимо, он окажется на территории, захваченной немцами. Для англичанина это означает концентрационный лагерь, для человека его возраста это скорее всего означает смерть.
Сидя за столиком перед кафе, он смотрел на мирную, залитую солнцем площадь. Для французов настают плохие времена; ему с детьми надо отсюда выбраться, да поскорей. Если немцы победят, они неизбежно принесут с собой мародерство и голод, а когда они окажутся перед лицом столь же неизбежного поражения, не миновать развала и хаоса. Нельзя допустить, чтобы дети попали в этот хаос. Для детей во Франции, если она будет разбита, наступит страшное время.
Бедная маленькая Роза. Он совсем не против нее; наоборот, она очень помогала ему в последние два дня. Нелегко ему было бы с Шейлой, если бы не Роза. Она нянчилась с малышкой, забавляла ее и развлекала, ему бы одному не справиться.
Как жаль, что невозможно ее взять. В обычное время он был бы только рад; в Сидотоне он пытался найти девушку, которая доехала бы с ним до Кале. Правда, Розе только восемь лет, но она французская крестьянка; они взрослеют рано…
Так ли уж невозможно ее взять?
Теперь уже казалось жестоко, невозможно — оставить ее здесь.
Полчаса он терзался сомнениями. Наконец, подавленный, измученный, поднялся и побрел назад в гостиницу. Он будто разом постарел на пять лет.
Горничную он встретил на лестнице.
— Я решился, — сказал он с усилием. — Роза может поехать с нами в Англию; я отвезу ее к отцу. Она должна быть готова к отъезду завтра утром, в семь часов.
4
В ту ночь Хоуард почти не спал. Он лежал на своей постели на полу, мысленно перебирал все, что еще надо сделать, строил разные планы на случай, если все пойдет плохо. Он не боялся, что они не доберутся до Парижа. В Париж-то они попадут, поезда идут каждые три-четыре часа. Но потом… что потом? Сумеет ли он выехать из Парижа дальше, в Сен-Мало, откуда идут пароходы в Англию? Вот что сложнее всего. Париж подвергался осаде в 1870 году; очень возможно, что осады не миновать и на этот раз. С тремя детьми на руках нельзя позволить себе застрять в осажденном городе. Так или иначе, еще до приезда в Париж надо узнать, как попасть оттуда в Англию.
Он встал в половине шестого, побрился и оделся. Потом разбудил детей; они не выспались и капризничали, и Шейла немножко поплакала, пришлось все бросить и усадить ее на колени к себе, и вытереть ей глаза, и как-то развлечь. Но жара у нее не было, несмотря на слезы, она была явно здорова и немного погодя послушно дала себя умыть и одеть.
Ронни спросил сонно:
— Мы поедем в автомобиле?
— Нет, — сказал старик, — не сегодня. Мне не удалось нанять автомобиль.
— А как? В char de combat?
— Нет. Мы поедем поездом.
— И спать будем в поезде?
Хоуард терпеливо покачал головой.
— Я не достал билеты на такой поезд. Может быть, нам и придется спать в поезде, но я надеюсь, что сегодня вечером мы уже выйдем в море.
— На пароходе?
— Да. Пойди почисти зубы. Я приготовил тебе пасту на щетке.
Над гостиницей раздался громовой рев, и над самым вокзалом пролетел самолет. Из окна видно было, как он уносится прочь — двухмоторный темно-зеленый моноплан с низко расположенными крыльями. Откуда-то послышался слабый прерывистый треск, похожий на ружейную стрельбу по отдаленной цели.
Старик сел на кровать, глядя вслед самолету. Не может быть…
— Как низко, правда, мистер Хоуард? — сказал Ронни.
Они никогда не осмелились бы летать так низко. Наверно, это был француз.
— Очень низко, — ответил старик чуть дрогнувшим голосом. — Пойди и почисти зубы.
В дверь постучали, горничная принесла на подносе кофе и булочки. За ней вошла Роза в своем лучшем праздничном платье, в черной соломенной шляпе с большими полями, в узком черном пальто и белых чулках. Видно было, что ей очень не по себе.
— Доброе утро. Роза, — ласково сказал Хоуард по-французски. — Едешь с нами в Англию?
— Oui, monsieur, — ответила девочка.
— Она всю ночь говорила про то, как поедет в поезде, и приедет в Англию, и станет жить у отца, — сказала горничная. — Бедняжка почти и не спала.
Женщина улыбнулась, но губы ее дрожали; Хоуарду показалось, что она опять готова заплакать.
— Ну и отлично, — сказал он и предложил горничной: — Садитесь, выпейте с нами кофе. И Роза выпьет — правда, Роза?
— Merci, monsieur, — сказала горничная, — только мне надо еще приготовить бутерброды, а кофе я уже пила. — Она погладила девочку по плечу. — Хочешь еще чашку кофе, ma petite?
Она оставила с ними Розу и вышла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Всем существом старик чувствовал, что этот разговор нужно оборвать немедленно. Он знал, хоть и не желал себе в этом признаться: чтобы добраться до Англии с двумя детьми на руках, ему понадобятся все его силы. В глубине его сознания таился страх — страх перед неминуемым, непоправимым несчастьем.
Он посмотрел на заплаканное встревоженное лицо и спросил, лишь бы выиграть время:
— Но зачем вам отсылать ее в Англию? Война никогда не дойдет до Дижона. Розе ничего здесь не грозит.
— У меня нет денег, мсье, — ответила горничная. — У нее в Англии отец, а присылать нам сюда деньги он не может. Лучше ей теперь поехать к отцу.
— Может быть, я сумею помочь ему переслать деньги, — сказал Хоуард. Он мог это сделать при помощи своего аккредитива. — Вам ведь не хочется расставаться с девочкой, правда?
— Мсье, во Франции сейчас так плохо, вам, англичанам, не понять, — был ответ. — Подумать страшно, что с нами будет, нам всем страшно.
Оба помолчали.
— Я знаю, что дела очень плохи, — негромко сказал старик. — Мне, англичанину, теперь нелегко будет вернуться на родину. Надеюсь, что доеду, но все может случиться. Представьте, вдруг я почему-либо не смогу увезти Розу из Франции?
Лицо женщины сморщилось, она поднесла к глазам угол фартука.
— В Англии с Розой ничего не стрясется, — пробормотала она. — А здесь, в Дижоне… ума не приложу, что с нами будет. Подумать страшно… — Она опять заплакала.
Хоуард неловко потрепал ее по плечу.
— Ну-ну, — сказал он, — я подумаю. Такие дела наспех не решают.
И он поторопился уйти.
Очутившись на улице, он совсем забыл, зачем шел. Машинально шагал он к центру города, гадая, как избежать новой ответственности. Потом зашел в кафе и спросил кружку пива.
Нет, он совсем не против «крошки» Розы. Наоборот, девочка ему нравится — тихая, спокойная, ласковая, поистине маленькая мамаша. Но она стала бы новым бременем для него, а он сейчас всем существом чувствует, что лишнего бремени ему не вынести. Он и сам в опасности. Немцы быстро продвигаются в глубь Франции, это больше не тайна: похоже на вторжение в Бельгию в прошлую войну, только стремительнее. Если промедлить минутой дольше, чем необходимо, он окажется на территории, захваченной немцами. Для англичанина это означает концентрационный лагерь, для человека его возраста это скорее всего означает смерть.
Сидя за столиком перед кафе, он смотрел на мирную, залитую солнцем площадь. Для французов настают плохие времена; ему с детьми надо отсюда выбраться, да поскорей. Если немцы победят, они неизбежно принесут с собой мародерство и голод, а когда они окажутся перед лицом столь же неизбежного поражения, не миновать развала и хаоса. Нельзя допустить, чтобы дети попали в этот хаос. Для детей во Франции, если она будет разбита, наступит страшное время.
Бедная маленькая Роза. Он совсем не против нее; наоборот, она очень помогала ему в последние два дня. Нелегко ему было бы с Шейлой, если бы не Роза. Она нянчилась с малышкой, забавляла ее и развлекала, ему бы одному не справиться.
Как жаль, что невозможно ее взять. В обычное время он был бы только рад; в Сидотоне он пытался найти девушку, которая доехала бы с ним до Кале. Правда, Розе только восемь лет, но она французская крестьянка; они взрослеют рано…
Так ли уж невозможно ее взять?
Теперь уже казалось жестоко, невозможно — оставить ее здесь.
Полчаса он терзался сомнениями. Наконец, подавленный, измученный, поднялся и побрел назад в гостиницу. Он будто разом постарел на пять лет.
Горничную он встретил на лестнице.
— Я решился, — сказал он с усилием. — Роза может поехать с нами в Англию; я отвезу ее к отцу. Она должна быть готова к отъезду завтра утром, в семь часов.
4
В ту ночь Хоуард почти не спал. Он лежал на своей постели на полу, мысленно перебирал все, что еще надо сделать, строил разные планы на случай, если все пойдет плохо. Он не боялся, что они не доберутся до Парижа. В Париж-то они попадут, поезда идут каждые три-четыре часа. Но потом… что потом? Сумеет ли он выехать из Парижа дальше, в Сен-Мало, откуда идут пароходы в Англию? Вот что сложнее всего. Париж подвергался осаде в 1870 году; очень возможно, что осады не миновать и на этот раз. С тремя детьми на руках нельзя позволить себе застрять в осажденном городе. Так или иначе, еще до приезда в Париж надо узнать, как попасть оттуда в Англию.
Он встал в половине шестого, побрился и оделся. Потом разбудил детей; они не выспались и капризничали, и Шейла немножко поплакала, пришлось все бросить и усадить ее на колени к себе, и вытереть ей глаза, и как-то развлечь. Но жара у нее не было, несмотря на слезы, она была явно здорова и немного погодя послушно дала себя умыть и одеть.
Ронни спросил сонно:
— Мы поедем в автомобиле?
— Нет, — сказал старик, — не сегодня. Мне не удалось нанять автомобиль.
— А как? В char de combat?
— Нет. Мы поедем поездом.
— И спать будем в поезде?
Хоуард терпеливо покачал головой.
— Я не достал билеты на такой поезд. Может быть, нам и придется спать в поезде, но я надеюсь, что сегодня вечером мы уже выйдем в море.
— На пароходе?
— Да. Пойди почисти зубы. Я приготовил тебе пасту на щетке.
Над гостиницей раздался громовой рев, и над самым вокзалом пролетел самолет. Из окна видно было, как он уносится прочь — двухмоторный темно-зеленый моноплан с низко расположенными крыльями. Откуда-то послышался слабый прерывистый треск, похожий на ружейную стрельбу по отдаленной цели.
Старик сел на кровать, глядя вслед самолету. Не может быть…
— Как низко, правда, мистер Хоуард? — сказал Ронни.
Они никогда не осмелились бы летать так низко. Наверно, это был француз.
— Очень низко, — ответил старик чуть дрогнувшим голосом. — Пойди и почисти зубы.
В дверь постучали, горничная принесла на подносе кофе и булочки. За ней вошла Роза в своем лучшем праздничном платье, в черной соломенной шляпе с большими полями, в узком черном пальто и белых чулках. Видно было, что ей очень не по себе.
— Доброе утро. Роза, — ласково сказал Хоуард по-французски. — Едешь с нами в Англию?
— Oui, monsieur, — ответила девочка.
— Она всю ночь говорила про то, как поедет в поезде, и приедет в Англию, и станет жить у отца, — сказала горничная. — Бедняжка почти и не спала.
Женщина улыбнулась, но губы ее дрожали; Хоуарду показалось, что она опять готова заплакать.
— Ну и отлично, — сказал он и предложил горничной: — Садитесь, выпейте с нами кофе. И Роза выпьет — правда, Роза?
— Merci, monsieur, — сказала горничная, — только мне надо еще приготовить бутерброды, а кофе я уже пила. — Она погладила девочку по плечу. — Хочешь еще чашку кофе, ma petite?
Она оставила с ними Розу и вышла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64