Все было чисто, и лейтенанту нехотя пришлось признать, что вчерашнее видение скорее всего было галлюцинацией — слишком уж он устал вчера, слишком долго мерз в болоте и мок под дождем рядом с чертовым кораблем. Кстати о корабле — возможно, скоро начнутся холода, и к этому времени надо бы постараться вернуть его себе — Фукашиги не собирался зимовать в палатке. А значит, не мешало бы заняться делом…
Меньше чем через час он уже сидел в своем логове под раскидистым деревом и внимательно следил за безмолвной «Анакондой». По подсчетам лейтенанта, в корабле осталось еще одиннадцать человек — не так уж и много, если с умом подойти к их ликвидации. Пожалуй, убив семь человек, он добился главного — морального . перевеса. Команда испугана и дезорганизована, именно этим можно объяснить ее поведение. Попробовать проникнуть в корабль и перестрелять их поодиночке? Нет, слишком рискованно — в корабль он, положим, пробраться сумеет, но потом… Один случайный заряд — и для него все кончено — а Фукашиги не любил случайностей, всегда предпочитая действовать наверняка. Приходилось ждать, пока противник сделает ту или иную ошибку.
Фукашиги размышлял на эти и другие темы, когда входной люк отворился и в его проеме показался человек — к удивлению лейтенанта, человек этот был мертвецки пьян. Едва не упав, он схватился за поручень и стал спускаться по трапу, ежесекундно рискуя сломать себе шею. Вглядевшись, Фукашиги с удивлением узнал в нем Тима Трекета, стажера, едва ли не самого большого трезвенника в команде!
Следом показался второй матрос, механик Свенсен, он вышел на верхнюю ступеньку трапа, но дальше спускаться не стал.
— Эй, Тим, не дури… Да ладно тебе, Тим, забудь, потом все вместе сходим!
Трекет не ответил, он сосредоточенно перебирал ногами, придерживая руками расстегнутый комбинезон и стараясь не .упасть. Наконец он спрыгнул на раскисшую от дождя землю и нетвердой походкой заковылял в сторону леса.
— Ну и черт с тобой, иди… — Свенсен устало махнул рукой и захлопнул люк.
Судя по всему, после бегства капитана дисциплина на корабле не то чтобы хромала, а просто-напросто отсутствовала.
— Ох и люблю же я этих ребят! — тихонько засмеялся
Фукашиги, внимательно наблюдая за одиноко бредущим человеком. Несчастный Тим не успел сделать и двух десятков шагов, а в голове неукротимого лейтенанта уже возник и начал претворяться в жизнь очередной коварный план.
Трекету было двадцать два года, он был сыном известного промышленника Томаса Трекета и не имел лишь одного — счастья. Промотав около двух миллионов кредов на разные увеселительные мероприятия, он проснулся однажды утром в грязном номере третьесортной гостиницы и неожиданно понял, что жизнь прошла зря. Хмурое осеннее утро в свете тяжелейшего похмелья показалось ему невыносимо отвратительным, он тяжело поднялся с кровати, посмотрел на себя в зеркало и неожиданно понял, что больше пить не будет. Как это ни странно, но так оно и оказалось в действительности — когда два года спустя Тим нанимался на «Анаконду», в его кратком послужном списке были самые хорошие рекомендации. Тим действительно начал новую жизнь, и это ему нравилось. Он полюбил дальние поисковые рейды, ему нравился риск, нравилось чувствовать себя первооткрывателем. И когда на борту корабля начались известные события, Тим долго не колебался — в конце концов, разве не в приключениях заключено счастье? Он определенно родился под счастливой звездой, и впереди его наверняка ожидали самые лучшие перспективы.
Авария, долгий путь к незнакомой планете и даже бегство нового капитана не слишком расстроили самонадеянного Тима — он свято верил в свою звезду, верил в то, что рано или поздно все образуется.
Отрезвление пришло в тот момент, когда пьяный механик заехал ему кулаком в глаз — это оказалось неожиданно больно, тем более что Тима ударили первый раз в жизни! Так уж случилось, что в его жизни кулаки никогда не играли особой роли — наличие денег и влиятельного отца всегда позволяло без потерь выходить из тех или иных затруднительных ситуаций, в которые он изредка попадал. Затем его выручала жесткая корабельная дисциплина, и лишь теперь некоторые реалии жизни коснулись его по-настоящему, причем в самом прямом смысле. И Тим сник — непонятно куда исчезло былое самодовольство, несколько новых тумаков от других членов команды окончательно закрепили его бедственное состояние — непьющий стажер явно раздражал пьющее большинство. С неожиданной ясностью Тим ощутил, что жизни его суждено закончиться в этом поганом и вечно сыром мире — и он запил, благо выпивки на корабле было в избытке. Он пил так, что удивил даже самых прожженных матросов, ведь никто из них не догадывался о его былой практике в этом деликатном вопросе. Четыре месяца дождей добили его окончательно — ведь что еще делать, если не пить? И кончилось это тем, что Тим поцапался с Крамером, убеждая его в том, что вот прямо сейчас пойдет и на веревке приведет того зверя, что растерзал беднягу Оуэна. Напрасно его отговаривали новые приятели — Тим ощущал себя в центре внимания, и желание показать, что и он, Тим, не лыком шит, заставило его встать, нацепить кобуру с пистолетом, он с трудом влез в непромокаемый комбинезон и пошел к выходу, пообещав приятелям, что скоро придет с добычей. Напрасно Свенсен пытался остановить зарвавшегося стажера — Тим открыл люк, спустился по трапу и уверенной, как ему казалось, походкой направился в сторону леса.
Лес встретил его сыростью и гробовой тишиной. Тим неторопливо шел по тропинке, то и дело спотыкаясь — тем не менее ему было хорошо и весело.
— Эй, з-з-звери, я з-з-здесь, я иду к вам-м-м… Эй!!! И хотя язык у него немного заплетался, мыслил Тим ясно и четко — по крайней мере именно так ему казалось.
— Буду идти и ш-ш-шуметь, он ус-с-слышит и выйдет, и вот тут я его и с-с-схвачу. Или за-за-застрел-лю. — Тим вспомнил о пистолете, с трудом достал его — он надел комбинезон поверх пояса с кобурой. Попытался снять пистолет с предохранителя и уронил, затем, остановившись и тупо глядя себе под ноги, с трудом нагнулся, пошарил в луже и поднял оружие. Вылив воду из ствола, заглянул в него, не-.сколько раз дунул, затем пошел дальше.
— Эй, ну где же вы, звери… Покажитесь, я ж-же ж-ж-ЖДУ…
Он подошел к ручью, над которым повесился несчастный механик, поднял глаза и вздрогнул — прямо перед его лицом висела великолепная веревочная петля, и петля эта почему-то раскачивалась.
— Это что за д-дрянь… — Тим удивленно смотрел на петлю, в голове наступило маленькое прояснение — и вместе с ним к Тиму вернулся страх. Он попятился назад, но в этот момент взметнувшийся сзади тонкий шнурок захлестнул ему горло, в спину уперлось что-то твердое, от чего Тим прогнулся назад, затем чья-то рука аккуратно забрала у него пистолет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137
Меньше чем через час он уже сидел в своем логове под раскидистым деревом и внимательно следил за безмолвной «Анакондой». По подсчетам лейтенанта, в корабле осталось еще одиннадцать человек — не так уж и много, если с умом подойти к их ликвидации. Пожалуй, убив семь человек, он добился главного — морального . перевеса. Команда испугана и дезорганизована, именно этим можно объяснить ее поведение. Попробовать проникнуть в корабль и перестрелять их поодиночке? Нет, слишком рискованно — в корабль он, положим, пробраться сумеет, но потом… Один случайный заряд — и для него все кончено — а Фукашиги не любил случайностей, всегда предпочитая действовать наверняка. Приходилось ждать, пока противник сделает ту или иную ошибку.
Фукашиги размышлял на эти и другие темы, когда входной люк отворился и в его проеме показался человек — к удивлению лейтенанта, человек этот был мертвецки пьян. Едва не упав, он схватился за поручень и стал спускаться по трапу, ежесекундно рискуя сломать себе шею. Вглядевшись, Фукашиги с удивлением узнал в нем Тима Трекета, стажера, едва ли не самого большого трезвенника в команде!
Следом показался второй матрос, механик Свенсен, он вышел на верхнюю ступеньку трапа, но дальше спускаться не стал.
— Эй, Тим, не дури… Да ладно тебе, Тим, забудь, потом все вместе сходим!
Трекет не ответил, он сосредоточенно перебирал ногами, придерживая руками расстегнутый комбинезон и стараясь не .упасть. Наконец он спрыгнул на раскисшую от дождя землю и нетвердой походкой заковылял в сторону леса.
— Ну и черт с тобой, иди… — Свенсен устало махнул рукой и захлопнул люк.
Судя по всему, после бегства капитана дисциплина на корабле не то чтобы хромала, а просто-напросто отсутствовала.
— Ох и люблю же я этих ребят! — тихонько засмеялся
Фукашиги, внимательно наблюдая за одиноко бредущим человеком. Несчастный Тим не успел сделать и двух десятков шагов, а в голове неукротимого лейтенанта уже возник и начал претворяться в жизнь очередной коварный план.
Трекету было двадцать два года, он был сыном известного промышленника Томаса Трекета и не имел лишь одного — счастья. Промотав около двух миллионов кредов на разные увеселительные мероприятия, он проснулся однажды утром в грязном номере третьесортной гостиницы и неожиданно понял, что жизнь прошла зря. Хмурое осеннее утро в свете тяжелейшего похмелья показалось ему невыносимо отвратительным, он тяжело поднялся с кровати, посмотрел на себя в зеркало и неожиданно понял, что больше пить не будет. Как это ни странно, но так оно и оказалось в действительности — когда два года спустя Тим нанимался на «Анаконду», в его кратком послужном списке были самые хорошие рекомендации. Тим действительно начал новую жизнь, и это ему нравилось. Он полюбил дальние поисковые рейды, ему нравился риск, нравилось чувствовать себя первооткрывателем. И когда на борту корабля начались известные события, Тим долго не колебался — в конце концов, разве не в приключениях заключено счастье? Он определенно родился под счастливой звездой, и впереди его наверняка ожидали самые лучшие перспективы.
Авария, долгий путь к незнакомой планете и даже бегство нового капитана не слишком расстроили самонадеянного Тима — он свято верил в свою звезду, верил в то, что рано или поздно все образуется.
Отрезвление пришло в тот момент, когда пьяный механик заехал ему кулаком в глаз — это оказалось неожиданно больно, тем более что Тима ударили первый раз в жизни! Так уж случилось, что в его жизни кулаки никогда не играли особой роли — наличие денег и влиятельного отца всегда позволяло без потерь выходить из тех или иных затруднительных ситуаций, в которые он изредка попадал. Затем его выручала жесткая корабельная дисциплина, и лишь теперь некоторые реалии жизни коснулись его по-настоящему, причем в самом прямом смысле. И Тим сник — непонятно куда исчезло былое самодовольство, несколько новых тумаков от других членов команды окончательно закрепили его бедственное состояние — непьющий стажер явно раздражал пьющее большинство. С неожиданной ясностью Тим ощутил, что жизни его суждено закончиться в этом поганом и вечно сыром мире — и он запил, благо выпивки на корабле было в избытке. Он пил так, что удивил даже самых прожженных матросов, ведь никто из них не догадывался о его былой практике в этом деликатном вопросе. Четыре месяца дождей добили его окончательно — ведь что еще делать, если не пить? И кончилось это тем, что Тим поцапался с Крамером, убеждая его в том, что вот прямо сейчас пойдет и на веревке приведет того зверя, что растерзал беднягу Оуэна. Напрасно его отговаривали новые приятели — Тим ощущал себя в центре внимания, и желание показать, что и он, Тим, не лыком шит, заставило его встать, нацепить кобуру с пистолетом, он с трудом влез в непромокаемый комбинезон и пошел к выходу, пообещав приятелям, что скоро придет с добычей. Напрасно Свенсен пытался остановить зарвавшегося стажера — Тим открыл люк, спустился по трапу и уверенной, как ему казалось, походкой направился в сторону леса.
Лес встретил его сыростью и гробовой тишиной. Тим неторопливо шел по тропинке, то и дело спотыкаясь — тем не менее ему было хорошо и весело.
— Эй, з-з-звери, я з-з-здесь, я иду к вам-м-м… Эй!!! И хотя язык у него немного заплетался, мыслил Тим ясно и четко — по крайней мере именно так ему казалось.
— Буду идти и ш-ш-шуметь, он ус-с-слышит и выйдет, и вот тут я его и с-с-схвачу. Или за-за-застрел-лю. — Тим вспомнил о пистолете, с трудом достал его — он надел комбинезон поверх пояса с кобурой. Попытался снять пистолет с предохранителя и уронил, затем, остановившись и тупо глядя себе под ноги, с трудом нагнулся, пошарил в луже и поднял оружие. Вылив воду из ствола, заглянул в него, не-.сколько раз дунул, затем пошел дальше.
— Эй, ну где же вы, звери… Покажитесь, я ж-же ж-ж-ЖДУ…
Он подошел к ручью, над которым повесился несчастный механик, поднял глаза и вздрогнул — прямо перед его лицом висела великолепная веревочная петля, и петля эта почему-то раскачивалась.
— Это что за д-дрянь… — Тим удивленно смотрел на петлю, в голове наступило маленькое прояснение — и вместе с ним к Тиму вернулся страх. Он попятился назад, но в этот момент взметнувшийся сзади тонкий шнурок захлестнул ему горло, в спину уперлось что-то твердое, от чего Тим прогнулся назад, затем чья-то рука аккуратно забрала у него пистолет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137