Они шли безмолвно, как лунатики. Ныне их призывала высшая сила; обет был исполнен, кошмару пришел конец.
Крис швырнул молот в песок, обнял одной рукой жену, и они побрели по насыпи назад к форту.
* * *
Они стояли на том месте, где прежде был их двор. Ничего не сохранилось — настоящая каменоломня. Среди камней тут и там еще вспыхивали нарциссами желтые огоньки.
Я убил своего сына. Крису хотелось что-то сказать, но он не мог подобрать нужных слов. Он обнимал Рут, та молчала, и казалось, какая-то часть жизни покинула ее.
Лежавшая поодаль автомобильная шина вдруг лопнула, и из нее с шумом вышел воздух.
Крис тоже ощущал опустошенность; громадный запас горечи, гнева и разочарования был исчерпан.
Рут, я пожертвовал нашим сыном. Я оставил его здесь одного. Я ждал — зная, что последует взрыв и наш единственный сын погибнет.
Я пожертвовал нашим шестилетним мальчиком.
Условия контракта выполнены.
Старое божество, что обитает в тени нас, иссушило меня до дна и забрало мои горечь и гнев для своих собственных и неведомых нам целей. А взамен придало мне силы, дабы уничтожить сафдаров окончательно и бесповоротно.
Что-то мягкое коснулось ноги Криса. Какой-то миг он колебался, боясь опустить взгляд и догадываясь, что там может быть...
Наконец он принудил себя отвести взор от небес, теперь прояснившихся перед закатом, оглядеть пепелище, искореженную машину и... сдутый мячик — еще утром Дэвид им играл.
Теперь его охватила бесконечная грусть. Никогда уже Дэвид не прыгнет к ним на постель рано утром, смеясь и призывая поскорее вставать. Все это ушло.
Крис уставился на дырявый мячик, в глазах у него зарябило и защипало, как будто кто-то тыкал иголочками вокруг век.
— Папа...
Нет... надо кончать с галлюцинациями, больше не хватит сил.
— Папа... можно выйти?
— Дэвид? — раздался голос Рут.
Крис остолбенел — на груде камней высилась фигурка, плохо различимая в дыму, сквозь который пробивалось предзакатное солнце.
— Дэвид! — пронзил тишину крик Рут.
Перемазанная сажей фигурка кинулась через двор и обрела реальность.
— Я прятался в подвале, мам. Я туда забрался... и вдруг бац! А потом вышел наружу.
Крис крепко обхватил сынишку руками, а Рут обняла их обоих.
— Дэвид, сынок, — шептал отец, — прости, я плачу... правда плачу... это так глупо...
— Это не глупо, — целовала их обоих Рут, — плакать вовсе не глупо.
Крис держал жену и сына и ощущал в себе чудную, поистине мистическую музыку; внутри вновь что-то возрождалось. Он прижимал к себе своих близких и ощущал жар их тел.
Тем временем звук шуршащих волн стал постепенно меняться — начинался отлив.
51
— Добрый день, Крис. Все идет по графику?
Крис кинул взгляд с верхушки лестницы туда, где стоял майор с двумя щенками-терьерами. Старик прикрыл веки, щурясь на ярком октябрьском солнце.
— Да вроде бы.
— Когда открытие?
— Через неделю, в пятницу.
Покуда майор болтал с Крисом, щенки теребили шнурки его тщательно начищенных башмаков.
А ведь всего полгода назад старый вояка бродил по деревне в лохмотьях, и в его взоре сквозило едва ли не слабоумие. Майор буквально походил на ожившее привидение.
Теперь же он, как и все, кто был в форте, совершенно изменился и мог сойти за мужчину в самом соку.
— С этими двумя сорванцами сущее наказание, — усмехнулся майор. — Чуть было не назвал их Доннер и Блитцен — ну, то есть Гром и Молния. Но мы ведь домашние, правда, ребята? — Майор радостно махнул рукой и позволил щенкам тащить себя дальше по улице.
Усмехнувшись, Крис вернулся к своим делам.
— Папа, подержать тебе лестницу?
Дэвид приостановился на новом велосипеде.
— Не надо, сынок. Почти все уже сделано.
Мальчик, давя на педали, помчался по деревенской улочке.
Наконец мечты Криса были близки к завершению. Страховая компания без звука выплатила страховку за сгоревшее имущество и сам пострадавший форт. Имея на руках деньги, они приобрели просторный дом в Аут-Баттервике, строители полностью его реконструировали. Скоро новая гостиница будет открыта.
— Красота, верно? — поинтересовался Крис у жены.
— Чудо.
Вообще за эти полгода чудесного было немало. Каверзных вопросов, которых они ожидали от полиции по поводу исчезнувших людей и старинной крепости, пострадавшей от мощного взрыва, не возникло. Полицейские сделали фотографии разрушенных жилищ, записали показания и вроде бы поверили всему им рассказанному. И не потому, что были дураками. Просто нечто в этих местах меняло образ мыслей.
Опять на дорожке появился Дэвид.
— Когда пойдем на берег?
— Минут через двадцать, вот только управлюсь...
— А мама пойдет?
— Это у нее надо спросить.
— А я и отвечаю, — смеясь, высунулась из окна Рут. — Не повредит, знаете ли.
— Ма... а как у тебя в животе оказался ребенок?
— Пускай папа тебе объяснит. — И она хитро подмигнула Крису. — Ты не против, папуля?
— Объясню, только немного позже.
— Кофе приготовить?
— Да можно бы чашечку.
Рут закрыла окно.
Хотя они и не планировали второго ребенка прямо сейчас, так уж получилось.
Воспоминания о том дне, когда он поджег форт, стали улетучиваться и превращаться в подобие сновидений. Тогда они, постояв на берегу и увидев, как море смыло все следы сафдаров, побрели обратно в деревню. Всех охватила эйфория, началось какое-то древнее варварское пиршество. Причудливые картины смешались в его голове: праздник с горами жареного мяса, большие костры на берегу...
Еще ему вспомнились прогулки с Рут по дюнам, как они бегали там и дурачились. И такая картина: оба они, нагие, катаются в траве — никогда раньше им не приходилось заниматься любовью вот так; слияние их вбирало дух космоса.
Потом наступило длительное умиротворение, воцарилось спокойное чувство полной удовлетворенности.
Когда они поняли, что Рут забеременела, то приняли это как должное.
Магический ход событий продолжался.
Крис посмотрел налево — деревья, окружавшие церковь, покрылись багрянцем, выдался славный урожай яблок. Поселок стал символом изобилия, какого здесь не было многие годы. Полно машин во дворах, позади коттеджей синеет море, в небесах, чистых как зеркало, отражается песчаный берег. На память ему пришли моменты недавнего прошлого. Вот Джон Ходджсон, гордо улыбаясь, показывает на ворота своей фермы толстыми пальцами: «Молоко только что из стен не льется, мы собираемся делать свой сыр. Что добру-то пропадать, верно?»
Рози Тамворт, умственно отсталая девочка, едва выговаривавшая фамилию Криса, вчера буквально пропела ему: «Привет, Крис», и голосок ее звенел как серебряный колокольчик.
Марк Фауст много говорил о «Мэри-Энн» и потере своей команды. Крис догадывался, что здоровяк-американец проходит период исцеления; недавно Марк решил выйти в море, к месту, где покоились любимые товарищи — настала пора с ними попрощаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Крис швырнул молот в песок, обнял одной рукой жену, и они побрели по насыпи назад к форту.
* * *
Они стояли на том месте, где прежде был их двор. Ничего не сохранилось — настоящая каменоломня. Среди камней тут и там еще вспыхивали нарциссами желтые огоньки.
Я убил своего сына. Крису хотелось что-то сказать, но он не мог подобрать нужных слов. Он обнимал Рут, та молчала, и казалось, какая-то часть жизни покинула ее.
Лежавшая поодаль автомобильная шина вдруг лопнула, и из нее с шумом вышел воздух.
Крис тоже ощущал опустошенность; громадный запас горечи, гнева и разочарования был исчерпан.
Рут, я пожертвовал нашим сыном. Я оставил его здесь одного. Я ждал — зная, что последует взрыв и наш единственный сын погибнет.
Я пожертвовал нашим шестилетним мальчиком.
Условия контракта выполнены.
Старое божество, что обитает в тени нас, иссушило меня до дна и забрало мои горечь и гнев для своих собственных и неведомых нам целей. А взамен придало мне силы, дабы уничтожить сафдаров окончательно и бесповоротно.
Что-то мягкое коснулось ноги Криса. Какой-то миг он колебался, боясь опустить взгляд и догадываясь, что там может быть...
Наконец он принудил себя отвести взор от небес, теперь прояснившихся перед закатом, оглядеть пепелище, искореженную машину и... сдутый мячик — еще утром Дэвид им играл.
Теперь его охватила бесконечная грусть. Никогда уже Дэвид не прыгнет к ним на постель рано утром, смеясь и призывая поскорее вставать. Все это ушло.
Крис уставился на дырявый мячик, в глазах у него зарябило и защипало, как будто кто-то тыкал иголочками вокруг век.
— Папа...
Нет... надо кончать с галлюцинациями, больше не хватит сил.
— Папа... можно выйти?
— Дэвид? — раздался голос Рут.
Крис остолбенел — на груде камней высилась фигурка, плохо различимая в дыму, сквозь который пробивалось предзакатное солнце.
— Дэвид! — пронзил тишину крик Рут.
Перемазанная сажей фигурка кинулась через двор и обрела реальность.
— Я прятался в подвале, мам. Я туда забрался... и вдруг бац! А потом вышел наружу.
Крис крепко обхватил сынишку руками, а Рут обняла их обоих.
— Дэвид, сынок, — шептал отец, — прости, я плачу... правда плачу... это так глупо...
— Это не глупо, — целовала их обоих Рут, — плакать вовсе не глупо.
Крис держал жену и сына и ощущал в себе чудную, поистине мистическую музыку; внутри вновь что-то возрождалось. Он прижимал к себе своих близких и ощущал жар их тел.
Тем временем звук шуршащих волн стал постепенно меняться — начинался отлив.
51
— Добрый день, Крис. Все идет по графику?
Крис кинул взгляд с верхушки лестницы туда, где стоял майор с двумя щенками-терьерами. Старик прикрыл веки, щурясь на ярком октябрьском солнце.
— Да вроде бы.
— Когда открытие?
— Через неделю, в пятницу.
Покуда майор болтал с Крисом, щенки теребили шнурки его тщательно начищенных башмаков.
А ведь всего полгода назад старый вояка бродил по деревне в лохмотьях, и в его взоре сквозило едва ли не слабоумие. Майор буквально походил на ожившее привидение.
Теперь же он, как и все, кто был в форте, совершенно изменился и мог сойти за мужчину в самом соку.
— С этими двумя сорванцами сущее наказание, — усмехнулся майор. — Чуть было не назвал их Доннер и Блитцен — ну, то есть Гром и Молния. Но мы ведь домашние, правда, ребята? — Майор радостно махнул рукой и позволил щенкам тащить себя дальше по улице.
Усмехнувшись, Крис вернулся к своим делам.
— Папа, подержать тебе лестницу?
Дэвид приостановился на новом велосипеде.
— Не надо, сынок. Почти все уже сделано.
Мальчик, давя на педали, помчался по деревенской улочке.
Наконец мечты Криса были близки к завершению. Страховая компания без звука выплатила страховку за сгоревшее имущество и сам пострадавший форт. Имея на руках деньги, они приобрели просторный дом в Аут-Баттервике, строители полностью его реконструировали. Скоро новая гостиница будет открыта.
— Красота, верно? — поинтересовался Крис у жены.
— Чудо.
Вообще за эти полгода чудесного было немало. Каверзных вопросов, которых они ожидали от полиции по поводу исчезнувших людей и старинной крепости, пострадавшей от мощного взрыва, не возникло. Полицейские сделали фотографии разрушенных жилищ, записали показания и вроде бы поверили всему им рассказанному. И не потому, что были дураками. Просто нечто в этих местах меняло образ мыслей.
Опять на дорожке появился Дэвид.
— Когда пойдем на берег?
— Минут через двадцать, вот только управлюсь...
— А мама пойдет?
— Это у нее надо спросить.
— А я и отвечаю, — смеясь, высунулась из окна Рут. — Не повредит, знаете ли.
— Ма... а как у тебя в животе оказался ребенок?
— Пускай папа тебе объяснит. — И она хитро подмигнула Крису. — Ты не против, папуля?
— Объясню, только немного позже.
— Кофе приготовить?
— Да можно бы чашечку.
Рут закрыла окно.
Хотя они и не планировали второго ребенка прямо сейчас, так уж получилось.
Воспоминания о том дне, когда он поджег форт, стали улетучиваться и превращаться в подобие сновидений. Тогда они, постояв на берегу и увидев, как море смыло все следы сафдаров, побрели обратно в деревню. Всех охватила эйфория, началось какое-то древнее варварское пиршество. Причудливые картины смешались в его голове: праздник с горами жареного мяса, большие костры на берегу...
Еще ему вспомнились прогулки с Рут по дюнам, как они бегали там и дурачились. И такая картина: оба они, нагие, катаются в траве — никогда раньше им не приходилось заниматься любовью вот так; слияние их вбирало дух космоса.
Потом наступило длительное умиротворение, воцарилось спокойное чувство полной удовлетворенности.
Когда они поняли, что Рут забеременела, то приняли это как должное.
Магический ход событий продолжался.
Крис посмотрел налево — деревья, окружавшие церковь, покрылись багрянцем, выдался славный урожай яблок. Поселок стал символом изобилия, какого здесь не было многие годы. Полно машин во дворах, позади коттеджей синеет море, в небесах, чистых как зеркало, отражается песчаный берег. На память ему пришли моменты недавнего прошлого. Вот Джон Ходджсон, гордо улыбаясь, показывает на ворота своей фермы толстыми пальцами: «Молоко только что из стен не льется, мы собираемся делать свой сыр. Что добру-то пропадать, верно?»
Рози Тамворт, умственно отсталая девочка, едва выговаривавшая фамилию Криса, вчера буквально пропела ему: «Привет, Крис», и голосок ее звенел как серебряный колокольчик.
Марк Фауст много говорил о «Мэри-Энн» и потере своей команды. Крис догадывался, что здоровяк-американец проходит период исцеления; недавно Марк решил выйти в море, к месту, где покоились любимые товарищи — настала пора с ними попрощаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71