Шеф утверждает, что коль скоро снаружи пирата одолеть невозможно, изнутри он должен оказаться беззащитным и нежным. Каково?
Виктор помолчал, размышляя.
— Ты, братец Кэт, насмехаешься над Ларкиным — а зря. Я б, например, взял и взрывчатку, и дез. Тебя-то, конечно, брать бы не стал, нечего создавать толпу в неположенном месте… Жаль, «Десперадо» ноги унести поторопился. Ну ничего, в следующий раз.
Кэт изумленно покрутил головой. В следующий раз! Одно слово, сумасшедший.
— Анжелика приглашала на ужин.
Виктор улыбнулся.
— Опять сидите голодные?
Прийти к Кэту с Анжеликой на ужин означало принести с собой побольше еды; Анжелика изумительно ее украшала и подавала на стол, и все трое наедались досыта. Виктор подозревал, что, если бы не он, супруги Морейра совсем бы пропали: жалованье Кэта, не такое уж маленькое, куда-то улетало бесследно, и они порой просто голодали, а безделушки и украшения Анжелике дарил Виктор. За всем этим ему виделась смутная тень какого-то неблаговидного поступка, за который Кэт расплачивался вот уже четыре года у него на глазах, а до тех пор еще неизвестно сколько. Он бросил взгляд на друга, на едва видимое в темноте тонкое лицо. Неужто братец Кэт и впрямь втюхался во что-то неприглядное?
— Кому ты платишь?
Кэт вздохнул и ничего не ответил. Виктор поставил вопрос иначе:
— От кого мы удрали с Франчески?
Кэт согнутым пальцем постучал себя по лбу и указал на рацию, встроенную рядом с приборной панелью.
— Ты доставишь мне большое удовольствие, если перестанешь задавать идиотские вопросы. Я спросил про на ужин, не хочешь — не настаиваю.
— Не приду. — Виктор помолчал и добавил: — У меня еды до черта, приходи забрать лишнее.
— Не приду, — с усмешкой ответил Кэт. — Анжелика пирог пекла, а ты не получишь ни кусочка.
Он довез Виктора до домика, самого последнего в поселке, развернулся и уехал вернуть Шелтону его машину. Виктор постоял на обочине. Огляделся. Как странно но после сверкающего шумного Лайза, сердца Франчески, быть здесь, где глухую темно-зеленую ночь пронзает лишь с десяток редких огоньков и где царствует первозданная тишина. Как хорошо… И одиноко.
Он прошел в дом, зажег свет во всех комнатах и включил музыку, чтобы прогнать наполнявшую дом тишину. Безо всякого удовольствия пожевал чего-то на кухне. Конечно, можно было к Анжелике завернуть на пирог; они с Кэтом поели бы, как люди. Виктор прижался лбом к прохладному стеклу, бездумно вглядываясь в ночь. Прямоугольники света из окон падали на вымахавшие в половину человеческого роста сорняки. Скоро здесь будет кустарник, а потом и настоящий лес. Интересно, а мы куда денемся, когда все уедут? Не останется же Кэт в этой пустоши.
Не зная, куда себя девать, он побродил по дому, вышел в запущенный сад, где сразу промок от росы, вернулся и стал смотреть видео. Спустя час снаружи послышались неторопливые уверенные шаги, открылась дверь. Гости? Как кстати!
— Один? — вопросил с порога Эдмунд Ларкин.
— В поселке ни одной свободной женщины, — развел руками хозяин.
— Я про Кэттана.
Виктор выразительно поднял бровь, и Ларкин усмехнулся.
— Ладно, один так один, нотабене. Пускаешь?
Виктор распахнул дверь в гостиную.
Шеф полиции осмотрелся. Здесь, как он помнил, все оставалось от прежних хозяев, все на своих местах, и о самом Делано не говорила ни единая мелочь.
— Еще не обжился?
Виктор пожал плечами.
— Садитесь, — он указал на широкий диван в красно-черную клетку, а сам уселся на ковер, прислонившись к стене. — Чем порадуете?
— Хотел я тебе парочку вопросов подкинуть. Не возражаешь?
— С чего бы? Уж так давно никто меня ни о чем не спрашивал.
— Сразу признаюсь, что слушал сегодня ваши с Кэттаном разговоры.
— Вот как. — В ярко-синих глазах Виктора появилось странное, загнанное выражение.
Ларкин невольно качнул головой: а парню-то, видать, это и на ум не приходило.
— Почему Кэттан так настойчиво уверял, будто ты не сможешь выполнить задание?
Виктор отвел взгляд.
— Ну хорошо, допустим, это правда. Насколько я понял, тебе и впрямь стало худо… Как давно с тобой такое?
— Семь лет, — тихо, с запинкой выговорил Виктор, а на щеках проступили красные пятна.
— С тех самых пор, как попал в аварию или что там еще было?
— Выходит, так.
Ларкин подался вперед.
— А с Кэттаном знаешься тоже семь лет? — жестко спросил он.
— Меньше. Четыре года. Как приехал в Лайз.
— И все это время он с тобой нянчится, как сегодня?
Виктор опустил голову, Ларкину не стало видно его лица, зато он видел, как краска стыда заливает даже сцепленные руки.
— Ну, что молчишь?
— Я бы дошел.
— Что? Не понял.
— Дошел бы до корабля, — пояснил Виктор. — И стартовал… мне кажется. Я очень старался. — Он виновато посмотрел на Ларкина.
Тот поерзал на диване, задумчиво помолчал, прикусив согнутый палец.
— Кроме Кэттана, у тебя еще кто-нибудь есть?
— Анжелика.
— Это одно и то же. А еще?
— Больше никого.
Ларкин прищурился.
— А кто такая Ленора?
— Откуда вы знаете? — поднял бровь Виктор. — Это… бывшая жена.
— По-моему, я что-то слыхал про Наташу.
— Наташа… она погибла. — В голосе прорезалась боль.
— Когда?
— Три… ну, почти четыре месяца назад. — Виктор снова опустил голову.
— Значит, Ленора была раньше?
— Нет.
— После? Шустрый какой, нотабене. Когда ж ты успел?
Виктор не ответил. Впрочем, шеф уже выяснил все, что хотел, и круто переменил тему:
— Почтовик прибыл. — Ларкин слазил во внутренний карман, достал конверт и еще какой-то лист стандартного размера. — Капсулу сбросил и ушел, все как надо. — Он протянул конверт Виктору: — Читай.
Адресованное в Серебряный Лайз и пересланное сюда, на Изольду, письмо шло почти месяц.
«Вики, родной мой, ты бы знал, как я по тебе соскучилась! Без тебя все не то и не так. Очень хочу вернуться, я вернусь, можно? Ни в чем не буду тебя упрекать, мне легче думать, что сама во всем виновата. Вики, мой единственный, я хочу быть с тобой, я люблю тебя, слышишь?! Очень люблю, и никто другой мне не нужен.
Самое смешное — ты не поверишь — я нанялась в какую-то научную экспедицию. Здесь все страшно умные и очень милые, особенно начальник Кен Нортон, но я не забываю о тебе ни на минуту. Если захочешь, напиши на Эльзикар: экспедиция Кеннета Нортона, как раз успею получить. Люблю тебя.
Ленора Делано».
Виктор хмуро сложил письмо и сунул обратно в конверт. «Люблю», подумайте только! Будет врать-то. К тому же его задело, что Ленора подписалась фамилией Делано. И вообще… Удумать же такое надо — письмо в конверте! Особый, понимаете ли, шик. Да те деньги, что за него плачены — это чуть ли не половина стоимости билета на экспресс. Взяла бы и приехала, раз неймется. Хотя не больно-то ее тут ждали…
Ларкин смущенно кашлянул и расправил на колене лист пластика, который принес вместе с письмом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Виктор помолчал, размышляя.
— Ты, братец Кэт, насмехаешься над Ларкиным — а зря. Я б, например, взял и взрывчатку, и дез. Тебя-то, конечно, брать бы не стал, нечего создавать толпу в неположенном месте… Жаль, «Десперадо» ноги унести поторопился. Ну ничего, в следующий раз.
Кэт изумленно покрутил головой. В следующий раз! Одно слово, сумасшедший.
— Анжелика приглашала на ужин.
Виктор улыбнулся.
— Опять сидите голодные?
Прийти к Кэту с Анжеликой на ужин означало принести с собой побольше еды; Анжелика изумительно ее украшала и подавала на стол, и все трое наедались досыта. Виктор подозревал, что, если бы не он, супруги Морейра совсем бы пропали: жалованье Кэта, не такое уж маленькое, куда-то улетало бесследно, и они порой просто голодали, а безделушки и украшения Анжелике дарил Виктор. За всем этим ему виделась смутная тень какого-то неблаговидного поступка, за который Кэт расплачивался вот уже четыре года у него на глазах, а до тех пор еще неизвестно сколько. Он бросил взгляд на друга, на едва видимое в темноте тонкое лицо. Неужто братец Кэт и впрямь втюхался во что-то неприглядное?
— Кому ты платишь?
Кэт вздохнул и ничего не ответил. Виктор поставил вопрос иначе:
— От кого мы удрали с Франчески?
Кэт согнутым пальцем постучал себя по лбу и указал на рацию, встроенную рядом с приборной панелью.
— Ты доставишь мне большое удовольствие, если перестанешь задавать идиотские вопросы. Я спросил про на ужин, не хочешь — не настаиваю.
— Не приду. — Виктор помолчал и добавил: — У меня еды до черта, приходи забрать лишнее.
— Не приду, — с усмешкой ответил Кэт. — Анжелика пирог пекла, а ты не получишь ни кусочка.
Он довез Виктора до домика, самого последнего в поселке, развернулся и уехал вернуть Шелтону его машину. Виктор постоял на обочине. Огляделся. Как странно но после сверкающего шумного Лайза, сердца Франчески, быть здесь, где глухую темно-зеленую ночь пронзает лишь с десяток редких огоньков и где царствует первозданная тишина. Как хорошо… И одиноко.
Он прошел в дом, зажег свет во всех комнатах и включил музыку, чтобы прогнать наполнявшую дом тишину. Безо всякого удовольствия пожевал чего-то на кухне. Конечно, можно было к Анжелике завернуть на пирог; они с Кэтом поели бы, как люди. Виктор прижался лбом к прохладному стеклу, бездумно вглядываясь в ночь. Прямоугольники света из окон падали на вымахавшие в половину человеческого роста сорняки. Скоро здесь будет кустарник, а потом и настоящий лес. Интересно, а мы куда денемся, когда все уедут? Не останется же Кэт в этой пустоши.
Не зная, куда себя девать, он побродил по дому, вышел в запущенный сад, где сразу промок от росы, вернулся и стал смотреть видео. Спустя час снаружи послышались неторопливые уверенные шаги, открылась дверь. Гости? Как кстати!
— Один? — вопросил с порога Эдмунд Ларкин.
— В поселке ни одной свободной женщины, — развел руками хозяин.
— Я про Кэттана.
Виктор выразительно поднял бровь, и Ларкин усмехнулся.
— Ладно, один так один, нотабене. Пускаешь?
Виктор распахнул дверь в гостиную.
Шеф полиции осмотрелся. Здесь, как он помнил, все оставалось от прежних хозяев, все на своих местах, и о самом Делано не говорила ни единая мелочь.
— Еще не обжился?
Виктор пожал плечами.
— Садитесь, — он указал на широкий диван в красно-черную клетку, а сам уселся на ковер, прислонившись к стене. — Чем порадуете?
— Хотел я тебе парочку вопросов подкинуть. Не возражаешь?
— С чего бы? Уж так давно никто меня ни о чем не спрашивал.
— Сразу признаюсь, что слушал сегодня ваши с Кэттаном разговоры.
— Вот как. — В ярко-синих глазах Виктора появилось странное, загнанное выражение.
Ларкин невольно качнул головой: а парню-то, видать, это и на ум не приходило.
— Почему Кэттан так настойчиво уверял, будто ты не сможешь выполнить задание?
Виктор отвел взгляд.
— Ну хорошо, допустим, это правда. Насколько я понял, тебе и впрямь стало худо… Как давно с тобой такое?
— Семь лет, — тихо, с запинкой выговорил Виктор, а на щеках проступили красные пятна.
— С тех самых пор, как попал в аварию или что там еще было?
— Выходит, так.
Ларкин подался вперед.
— А с Кэттаном знаешься тоже семь лет? — жестко спросил он.
— Меньше. Четыре года. Как приехал в Лайз.
— И все это время он с тобой нянчится, как сегодня?
Виктор опустил голову, Ларкину не стало видно его лица, зато он видел, как краска стыда заливает даже сцепленные руки.
— Ну, что молчишь?
— Я бы дошел.
— Что? Не понял.
— Дошел бы до корабля, — пояснил Виктор. — И стартовал… мне кажется. Я очень старался. — Он виновато посмотрел на Ларкина.
Тот поерзал на диване, задумчиво помолчал, прикусив согнутый палец.
— Кроме Кэттана, у тебя еще кто-нибудь есть?
— Анжелика.
— Это одно и то же. А еще?
— Больше никого.
Ларкин прищурился.
— А кто такая Ленора?
— Откуда вы знаете? — поднял бровь Виктор. — Это… бывшая жена.
— По-моему, я что-то слыхал про Наташу.
— Наташа… она погибла. — В голосе прорезалась боль.
— Когда?
— Три… ну, почти четыре месяца назад. — Виктор снова опустил голову.
— Значит, Ленора была раньше?
— Нет.
— После? Шустрый какой, нотабене. Когда ж ты успел?
Виктор не ответил. Впрочем, шеф уже выяснил все, что хотел, и круто переменил тему:
— Почтовик прибыл. — Ларкин слазил во внутренний карман, достал конверт и еще какой-то лист стандартного размера. — Капсулу сбросил и ушел, все как надо. — Он протянул конверт Виктору: — Читай.
Адресованное в Серебряный Лайз и пересланное сюда, на Изольду, письмо шло почти месяц.
«Вики, родной мой, ты бы знал, как я по тебе соскучилась! Без тебя все не то и не так. Очень хочу вернуться, я вернусь, можно? Ни в чем не буду тебя упрекать, мне легче думать, что сама во всем виновата. Вики, мой единственный, я хочу быть с тобой, я люблю тебя, слышишь?! Очень люблю, и никто другой мне не нужен.
Самое смешное — ты не поверишь — я нанялась в какую-то научную экспедицию. Здесь все страшно умные и очень милые, особенно начальник Кен Нортон, но я не забываю о тебе ни на минуту. Если захочешь, напиши на Эльзикар: экспедиция Кеннета Нортона, как раз успею получить. Люблю тебя.
Ленора Делано».
Виктор хмуро сложил письмо и сунул обратно в конверт. «Люблю», подумайте только! Будет врать-то. К тому же его задело, что Ленора подписалась фамилией Делано. И вообще… Удумать же такое надо — письмо в конверте! Особый, понимаете ли, шик. Да те деньги, что за него плачены — это чуть ли не половина стоимости билета на экспресс. Взяла бы и приехала, раз неймется. Хотя не больно-то ее тут ждали…
Ларкин смущенно кашлянул и расправил на колене лист пластика, который принес вместе с письмом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60