Одним легко дается математика и обобщение прочитанного, зато они хуже овла­девают машинами, аппаратами, механизмами, приборами, всеми видами ручного труда. У других – все наоборот. Это различие на­чинает проявляться уже в первых классах школы, а в последних – когда начинаются алгебра, геометрия, тригонометрия, физика, хи­мия, биология, приходится писать довольно сложные сочинения и выступать у классной доски с небольшими докладами – оно сказы­вается в полную меру.
При этом нельзя сказать, что одни школьники просто глу­пее других (хотя и это имеет место). Нет, одних природа наде­лила, образно говоря, талантом певца, а других – танцора. Что лучше – опера или балет? Смотря, какая опера и какой балет! Между тем столь же образно говоря, советских школь­ников всех поголовно, огулом стали готовить в оперу, объя­вив балет чем-то ущербным. Что получилось? Не менее чет­верти школьников уже в первых классах стали испытывать трудности с самыми элементарными формами абстрактного мышления (например сложение и вычитание дробей), посколь­ку обучение было рассчитано на более способных к нему. А по­давляющее большинство (до 2/3 и более школьников) оказа­лись неспособными в старших классах к высшим формам аб­страктного мышления (синусы-косинусы, закономерности истории общества, особенности художественного творчества и т.п.). И хотя при иной организации обучения они могли бы стать хорошими не­дипломированными специалистами, высококвалифицированными рабочими и служащими, в которых все острее нуждалась экономи­ка страны, их начинали третировать как умственно неполноценных. Естественно, они очень ожесточались, и школа очень быстро стала играть роль второго по значению – после неблагополучной семьи – социального источника преступности, выбрасывая на улицу еже­годно более миллиона молодых людей, психологически готовых «отомстить» отвергнувшему их обществу любыми доступными им сред­ствами самоутверждения.
Но и это еще не все. Под напором родительской обществен­ности и молодежи правительство вынуждено было открыть свыше 800 высших учебных заведений (формально по запад­ным стандартам – университетов и колледжей), которые в боль­шинстве своем не были обеспечены в достатке квалифициро­ванным преподавательским составом – его просто не успели под­готовить – и другими условиями полноценной подготовки дипло­мированных специалистов. И если раньше в последних ощущался недостаток, то теперь стал наблюдаться явный избыток. Как уже го­ворилось, диплом на уровне университета или техникума успел по­лучить каждый четвертый, три с половиной десятка миллионов че­ловек, причем в большинстве они, понятно, оказались посредствен­ными, а то и вовсе плохими работниками.
С другой стороны, на пенсию год за годом уходили хорошие недипломированные специалисты. Постепенно стал нарастать не­достаток недипломированных и избыток дипломированных специа­листов. Пришлось доплачивать за дефицитность профессии и как бы делить зарплату между несколькими работниками, где на одно пре­стижное рабочее место приходилось сажать двоих-троих. Дело дош­ло до неслыханных нигде в мире парадоксов: инженер управлял ра­бочими, зарплата которых была вдвое-втрое больше, чем у него; врач с зарплатой в 150 руб. ехал в машине «скорой помощи» с води­телем, которому приходилось платить 300 руб.
И тогда началось массовое «дезертирство» дипломированных специалистов в ряды недипломированных, но с более высокой зарп­латой. Как уже говорилось, к 1985 г. «дезертировали» миллионы: примерно каждый пятый обладатель диплома. В результате система народного образования окончательно зашла в тупик. Мало того, что она совершенно дезориентировала молодых людей. Мало того, что она настроила их против общества. Она еще, образно говоря, стала готовить инженера, который тут же шел работать грузчиком или шофером. Система народного образования стала напоминать ту ска­зочную мельницу, которая испортилась и намолола столько соли, что вода в море стала соленой и непригодной для питья. Потребова­лась радикальная школьная реформа, которая сделала бы школу, ставшую социальным анахронизмом, более адекватной потребностям личности и общества.
26—28 ноября 1974 г. в Академии педагогических наук СССР состоялся Всесоюзный семинар по теме «Прогнозирование развития школы и педагогической науки». Мне, как заведующему сектором социального прогнозирования Института социологических иссле­дований Академии наук СССР, было поручено подготовить для об­суждения на нем два доклада: «Предпрогнозная ориентация при прогнозировании развития системы народного образования» и «Про­гнозирование перспектив развития системы народного образова­ния». Это было начало пути, который привел меня к избранию в 1988 г. президентом Российского педагогического общества, а в 1992 г. – действительным членом Российской академии образования, членом бюро ее президиума и академиком-секретарем Отделения образования и культуры (после бесчисленных докладов и ряда книг на эту тему).
Обсуждение на семинаре показало: если сохранятся наблюдае­мые тенденции, существующая система народного образовался нач­нет играть все более деструктивную роль в жизни общества, кале­чить миллионы человеческих жизней и в самом буквальном смысле подрывать экономику страны. Наметились и некоторые пути опти­мизации развития. Впрочем, для их более точного определения по­требовались годы и годы. Дискуссии на этот счет продолжаются и по сей день.
Материалы семинара были опубликованы в том же году и вызвали большой общественный резонанс (см. «Прогнози­рование развития школы и педагогической науки», т. 1—2, издание Академии педагогических наук СССР, М., 1974). Спу­стя год они получили отклик на правительственном уровне, и в 1976 г. с трибуны XXIV съезда КПСС было признано самим Брежневым: «Наша общеобразовательная система нуждается в серьезном совершенствовании».
Но в каком?
Потребовалось несколько лет, чтобы вопрос из области теории перешел в 1983 г. в область практики. Но тут же заст­рял. Первоначально предполагалось разрубить этот гордиев узел мечом. А именно – из каждых четырех 15-летних одного отбирать по способностям для подготовки в университет, а трех других направлять в профессиональные училища для подго­товки рабочих. Однако это вызвало гневный протест обще­ственности; родители знали, что этот «четвертый» неизбежно будет отпрыском родителей из номенклатуры, так что их собствен­ные дети изначально обрекались на роль «синих воротничков», не­взирая ни на какие способности. И, понятно, возмущались.
Дело заглохло еще на пять лет. Наконец, в 1988 г. собрался специальный Всесоюзный съезд работников народного образования, что­бы решить вопрос;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122