Я же пахла раздавленной клубникой. Но ему это, кажется, тоже нравилось. Его язык был у меня во рту, и я ничуть не возражала.
– Боюсь, что теперь ты прикажешь мне уйти, – пробормотал он, оторвавшись от моих губ и слегка покусывая мою шею. Это заставило меня задрожать и прильнуть к нему.
– Да, мне следует это сделать. Я хочу сказать, это просто ужасно.
– Что, дорогая?
– То, что завтра я снова буду зла на тебя. Ужасно, если ты останешься здесь на ночь.
Он рассмеялся. Он редко смеялся, и каждый раз это казалось таким же странным, как спелый апельсин в почтовом ящике.
– Я все же рискну. – Он сбросил пиджак.
Я отступила назад, наблюдая, как он раздевается. Одежда слетала с него с удивительной быстротой. Боже, каким красивым было его тело. Сын фермера, Синклер находился в отличной форме, когда умер. Его плечи были такими широкими, что ему приходилось шить костюмы на заказ, а на руках играли бицепсы. Я откровенно любовалась его грудью, слегка поросшей черными волосами, тонкой талией, мускулистыми ногами.
– Это ведь ничего не значит, правда? – спросила я, хотя внезапно мне сделалось трудно говорить... мой язык словно стал слишком большим для рта. – Нет ли еще одного отрывка в «Книге Мертвых», который ты забыл упомянуть? Станешь ли ты навеки суперкоролем, если мы опять переспим?
– Нет. – Он повернулся и расстегнул мое платье, тыкаясь губами мне в шею. – Ты ведь... э... не собираешься все время болтать, а?
Я резко повернулась к нему. Платье упало к моим ногам шелковым водопадом, и я увидела, как его глаза оценивающе расширились. На мне был гарнитур нижнего белья: бледно-зеленый с бабочками «монарх».
– Что ты хочешь этим сказать?
– О, ничего. Говори, сколько пожелаешь, дорогая. Я весь внимание. – Он снова рассмеялся и привлек меня к себе. Я почувствовала, как его твердый стержень прижимается к низу моего живота, и даже перестала злиться на него. – О, Элизабет, я действительно очень тебя люблю.
– Да, я вижу. Ты мне тоже нравишься, Эрик... когда ты не ведешь себя как дерьмо.
– Другими словами, когда я лежу на тебе. Превосходная платформа для построения тысячелетних отношений.
На сей раз эта мысль не показалась мне пугающей. И он был таким необычно веселым, что это приободрило меня. Откровенно говоря, я никогда не видела его в лучшем настроении. Этот мужик, очевидно, обожал трахаться.
– Пока давай подумаем об одном дне, хорошо?
– Как прикажет моя королева, – сказал он и, подняв меня, положил на кровать. – Мне нравятся твои бабочки. Но я думаю, что им место на полу. Как ты считаешь?
Через мгновение они там и оказались.
– Bay. Я задыхаюсь, буквально задыхаюсь, хотя мне не надо дышать. О-о!
Синклер вытянулся, затем прижал меня к себе и запечатлел на моей груди быстрый поцелуй.
– Искусство проявляет себя во многих формах.
– О, значит, ты художник, так?
– Да.
Я фыркнула, но не стала возражать. Он был сексуально голодным и очень, очень умелым любовником. Еще бы, ведь у него был шестидесятилетний опыт. Моя шея все еще болела от его укуса, но я не сердилась на него. Я знала, что он абсолютно не мог владеть собой.
Интересно, больно ли ему там, где укусила его я.
Я лежала рядом с ним и думала о том, как поведать ему мой маленький секрет. Поскольку это произошло опять. Когда мы занимались любовью, я могла прочесть его мысли. Но знала, что он не мог прочесть мои. Когда я пыталась послать их ему, не последовало никакой реакции, а я была недостаточно изобретательной, чтобы найти эффективный и безопасный способ это сделать еще раз.
– Послушай, ты уверен, что хочешь провести здесь ночь? Что, если кукловод предпримет еще одну попытку убить меня?
– Пусть только попробует, – сказал Синклер, натягивая на нас одеяло. – Последние дни я воображал, как отрываю ему голову.
Я все еще чувствовала на себе его руки. Он ласкал мое тело везде. И целовал меня тоже везде. И никак не мог насытиться, как голодающий, наконец-то попавший в ресторан.
Я повторяю: он целовал меня везде. Синклер практически поселился между моими ногами. Когда его язык проник в меня, я чуть не сошла с ума. Он лизал, и целовал, и сосал, и я была настолько поглощена этим процессом, что вначале мне показалось, будто он говорит вслух.
«Не кусай ее, не кусай, не кусай, не кусай...»
– В чем дело? – выдохнула я.
– Ни в чем. Тише, – пробормотал он и языком пощекотал мой клитор.
«Не кусай, не кусай, не кусай, не кусай...»
Я схватила его за плечи и притянула к себе, пока его грудь не коснулась моей.
– Вот так хорошо, – с трудом выговорила я. – Теперь будешь меня трахать?
Я ожидала саркастического замечания или так раздражающего меня насмешливого «как прикажет моя королева», но вместо этого он резко развел мои ноги своим коленом и с силой проник в меня. Я чувствовала его каждой клеточкой, и это было прекрасно.
«Не кусай, не кусай, не кусай, не пугай ее, не кусай, не...»
Я обвила ногами его за талию, притягивая к себе, когда он гладил меня, и прижала его лицо к своей шее. Мышцы его плеч окаменели от напряжения; под моими пальцами они казались твердыми как скала.
А потом я укусила его. Он застыл в моих объятиях и задрожал всем телом; его холодная кровь захлестнула мой рот, и ощущение того, что я пью его кровь, а он мою, довело меня до оргазма.
Я едва почувствовала, как его зубы надорвали мою кожу; меня трясло, и внезапно я поняла, что от меня исходит высокий, стонущий звук.
Мы катались по постели с такой яростью, что тяжелая гигантская кровать ходила ходуном; ее передняя спинка стучала об стену, и я решила, что весь дом сотрясается вместе с нами. Мне казалось, что сама Вселенная должна преобразиться от нашей страсти. Ведь мы были не просто парой одиноких людей, занимающихся сексом: впервые у меня возникло реальное ощущение того, кем мы на самом деле являлись и что могли. Король и королева мертвых предавались любви так пылко, что содрогались каменные стены.
– Элизабет!
– Эрик!
Он пронзил меня еще сильнее, чем раньше. Передняя спинка кровати окончательно отломилась, я снова достигла оргазма, и он тоже. Синклер стиснул меня так крепко, что мне стало больно, и начал лизать место укуса на моей шее. Я прерывисто задышала.
– Элизабет, о чем ты думаешь? Я уже секунд десять зову тебя, а ты не реагируешь.
– О том, какой ты потрясающий в постели. Мне не хочется говорить тебе что-нибудь, от чего ты еще больше зазнаешься, но... мм!
– Спасибо, – вежливо поблагодарил он, но в его голосе чувствовалось удовольствие. – Конечно, ты пробуждаешь все лучшее, что во мне есть. Твое тело – это пир плоти.
– Ну, я стараюсь похудеть. Серьезно, ты лучший любовник из тех, кого я знала.
– Скажи, из скольких?
– Забудь об этом. Не скажу.
Он зевнул и обнял меня.
– Почему нет?
– Потому что у тебя все равно было больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
– Боюсь, что теперь ты прикажешь мне уйти, – пробормотал он, оторвавшись от моих губ и слегка покусывая мою шею. Это заставило меня задрожать и прильнуть к нему.
– Да, мне следует это сделать. Я хочу сказать, это просто ужасно.
– Что, дорогая?
– То, что завтра я снова буду зла на тебя. Ужасно, если ты останешься здесь на ночь.
Он рассмеялся. Он редко смеялся, и каждый раз это казалось таким же странным, как спелый апельсин в почтовом ящике.
– Я все же рискну. – Он сбросил пиджак.
Я отступила назад, наблюдая, как он раздевается. Одежда слетала с него с удивительной быстротой. Боже, каким красивым было его тело. Сын фермера, Синклер находился в отличной форме, когда умер. Его плечи были такими широкими, что ему приходилось шить костюмы на заказ, а на руках играли бицепсы. Я откровенно любовалась его грудью, слегка поросшей черными волосами, тонкой талией, мускулистыми ногами.
– Это ведь ничего не значит, правда? – спросила я, хотя внезапно мне сделалось трудно говорить... мой язык словно стал слишком большим для рта. – Нет ли еще одного отрывка в «Книге Мертвых», который ты забыл упомянуть? Станешь ли ты навеки суперкоролем, если мы опять переспим?
– Нет. – Он повернулся и расстегнул мое платье, тыкаясь губами мне в шею. – Ты ведь... э... не собираешься все время болтать, а?
Я резко повернулась к нему. Платье упало к моим ногам шелковым водопадом, и я увидела, как его глаза оценивающе расширились. На мне был гарнитур нижнего белья: бледно-зеленый с бабочками «монарх».
– Что ты хочешь этим сказать?
– О, ничего. Говори, сколько пожелаешь, дорогая. Я весь внимание. – Он снова рассмеялся и привлек меня к себе. Я почувствовала, как его твердый стержень прижимается к низу моего живота, и даже перестала злиться на него. – О, Элизабет, я действительно очень тебя люблю.
– Да, я вижу. Ты мне тоже нравишься, Эрик... когда ты не ведешь себя как дерьмо.
– Другими словами, когда я лежу на тебе. Превосходная платформа для построения тысячелетних отношений.
На сей раз эта мысль не показалась мне пугающей. И он был таким необычно веселым, что это приободрило меня. Откровенно говоря, я никогда не видела его в лучшем настроении. Этот мужик, очевидно, обожал трахаться.
– Пока давай подумаем об одном дне, хорошо?
– Как прикажет моя королева, – сказал он и, подняв меня, положил на кровать. – Мне нравятся твои бабочки. Но я думаю, что им место на полу. Как ты считаешь?
Через мгновение они там и оказались.
– Bay. Я задыхаюсь, буквально задыхаюсь, хотя мне не надо дышать. О-о!
Синклер вытянулся, затем прижал меня к себе и запечатлел на моей груди быстрый поцелуй.
– Искусство проявляет себя во многих формах.
– О, значит, ты художник, так?
– Да.
Я фыркнула, но не стала возражать. Он был сексуально голодным и очень, очень умелым любовником. Еще бы, ведь у него был шестидесятилетний опыт. Моя шея все еще болела от его укуса, но я не сердилась на него. Я знала, что он абсолютно не мог владеть собой.
Интересно, больно ли ему там, где укусила его я.
Я лежала рядом с ним и думала о том, как поведать ему мой маленький секрет. Поскольку это произошло опять. Когда мы занимались любовью, я могла прочесть его мысли. Но знала, что он не мог прочесть мои. Когда я пыталась послать их ему, не последовало никакой реакции, а я была недостаточно изобретательной, чтобы найти эффективный и безопасный способ это сделать еще раз.
– Послушай, ты уверен, что хочешь провести здесь ночь? Что, если кукловод предпримет еще одну попытку убить меня?
– Пусть только попробует, – сказал Синклер, натягивая на нас одеяло. – Последние дни я воображал, как отрываю ему голову.
Я все еще чувствовала на себе его руки. Он ласкал мое тело везде. И целовал меня тоже везде. И никак не мог насытиться, как голодающий, наконец-то попавший в ресторан.
Я повторяю: он целовал меня везде. Синклер практически поселился между моими ногами. Когда его язык проник в меня, я чуть не сошла с ума. Он лизал, и целовал, и сосал, и я была настолько поглощена этим процессом, что вначале мне показалось, будто он говорит вслух.
«Не кусай ее, не кусай, не кусай, не кусай...»
– В чем дело? – выдохнула я.
– Ни в чем. Тише, – пробормотал он и языком пощекотал мой клитор.
«Не кусай, не кусай, не кусай, не кусай...»
Я схватила его за плечи и притянула к себе, пока его грудь не коснулась моей.
– Вот так хорошо, – с трудом выговорила я. – Теперь будешь меня трахать?
Я ожидала саркастического замечания или так раздражающего меня насмешливого «как прикажет моя королева», но вместо этого он резко развел мои ноги своим коленом и с силой проник в меня. Я чувствовала его каждой клеточкой, и это было прекрасно.
«Не кусай, не кусай, не кусай, не пугай ее, не кусай, не...»
Я обвила ногами его за талию, притягивая к себе, когда он гладил меня, и прижала его лицо к своей шее. Мышцы его плеч окаменели от напряжения; под моими пальцами они казались твердыми как скала.
А потом я укусила его. Он застыл в моих объятиях и задрожал всем телом; его холодная кровь захлестнула мой рот, и ощущение того, что я пью его кровь, а он мою, довело меня до оргазма.
Я едва почувствовала, как его зубы надорвали мою кожу; меня трясло, и внезапно я поняла, что от меня исходит высокий, стонущий звук.
Мы катались по постели с такой яростью, что тяжелая гигантская кровать ходила ходуном; ее передняя спинка стучала об стену, и я решила, что весь дом сотрясается вместе с нами. Мне казалось, что сама Вселенная должна преобразиться от нашей страсти. Ведь мы были не просто парой одиноких людей, занимающихся сексом: впервые у меня возникло реальное ощущение того, кем мы на самом деле являлись и что могли. Король и королева мертвых предавались любви так пылко, что содрогались каменные стены.
– Элизабет!
– Эрик!
Он пронзил меня еще сильнее, чем раньше. Передняя спинка кровати окончательно отломилась, я снова достигла оргазма, и он тоже. Синклер стиснул меня так крепко, что мне стало больно, и начал лизать место укуса на моей шее. Я прерывисто задышала.
– Элизабет, о чем ты думаешь? Я уже секунд десять зову тебя, а ты не реагируешь.
– О том, какой ты потрясающий в постели. Мне не хочется говорить тебе что-нибудь, от чего ты еще больше зазнаешься, но... мм!
– Спасибо, – вежливо поблагодарил он, но в его голосе чувствовалось удовольствие. – Конечно, ты пробуждаешь все лучшее, что во мне есть. Твое тело – это пир плоти.
– Ну, я стараюсь похудеть. Серьезно, ты лучший любовник из тех, кого я знала.
– Скажи, из скольких?
– Забудь об этом. Не скажу.
Он зевнул и обнял меня.
– Почему нет?
– Потому что у тебя все равно было больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45