— повторил Гроган.
— Здорово, — ответил Кори. — Есть на что посмотреть.
— Все так говорят, — буркнул Гроган и взглянул на Кори. — По-твоему, я делаю это напоказ?
— Откуда мне знать?
— В действительности я не пытаюсь выпендриться. Но это для меня не просто спорт.
Последовало короткое молчание. Потом Гроган спросил:
— Хочешь знать, зачем я этим занимаюсь?
— Было бы любопытно.
— Ладно, я тебе скажу. Я не просто работаю веслами. При этом вроде как включается двигатель. Вот здесь. — И он показал себе на голову. — Чем быстрее я гребу, тем лучше я мыслю. Я имею в виду, — пояснил Гроган, — настоящее мышление. Настоящее мышление — это работа мозга, свободная от участия мышц, желез и нервов, то есть от того, что именуют чувствами.
— Вы хотите сказать, что, когда вы гребете, вы забываете обо всем остальном?
— Что-то вроде того, — согласился Гроган. — Когда дело доходит до настоящего мышления — это должен быть голый расчет и ничего больше. Если вмешиваются чувства, я больше не думаю, остается лишь тревога, меланхолия и смятение. Улавливаешь?
Кори медленно кивнул.
— Когда я гребу, картина складывается сама собой, и рано или поздно я нахожу правильное решение. Как сегодня, — сказал Гроган.
Автомобиль съехал к обочине шоссе. Гроган выключил мотор. В наступившей тишине он смотрел на Кори Брэдфорда. Потом бросил:
— Я жду, Кори.
— Чего? Я вам все рассказал.
— Точно?
— Да. Давайте проверим. Я рассказал вам о муниципалитете. И о том, как поразвлекался с Мейси и Латтимором. И это все. Полный отчет.
— О прошлой ночи, — заметил Гроган. Он немного помедлил, затем спросил: — А как насчет сегодняшнего дня?
— Что вы имеете в виду под сегодняшним днем?
— В моем доме. Пока я был наверху. А ты — внизу. С ней.
Последовала долгая пауза.
— Вот послушай. Я спустился вниз, а она сидела на софе. Ты был в другом углу комнаты. В кресле. Спиной к ней. У нее на коленях было что-то. Иллюстрированный журнал. Тогда до меня не дошло, но, когда я греб по реке, я задумался об этом.
Кори слегка приподнял брови. Он изо всех сил старался выглядеть совершенно спокойным.
— Мне пришло в голову, что Лита — привередливая читательница, — сказал Гроган. — Ее не интересуют иллюстрированные журналы. Если я их приношу домой, она всегда возмущается. Говорит, что это — мусор.
— И что из того?
— У нее на коленях лежал открытый журнал, который она якобы читала. Но она не читает без очков.
Кори в недоумении поморщился.
— Она никогда не читает без очков, — сказал Гроган.
— И что с того? — промямлил Кори. — Что вы этим хотите сказать?
— То, что ты и без меня знаешь, — бросил Гроган. — Она притворялась. Она не читала журнал, пока я был наверху. И вас не разделяло двенадцать футов ковра.
Кори смотрел на Грогана и лениво ухмылялся.
— Хотите поджарить меня в гриле? — осведомился он.
— Без масла. А теперь давай, выкладывай.
Кори сжал губы. Он сказал себе: «Тут требуется холодная ярость, и чем меньше ты скажешь, тем лучше».
Он бросил на Грогана притворно ледяной взгляд и рявкнул:
— Оставим эту тему!
Пальцы его легли на ручку дверцы. Он повернул ее и стал вылезать, но Гроган удержал его за руку.
— Нет, погоди! — сказал он. — Я еще не закончил.
— Уберите руки!
Гроган отпустил его, а потом тихо сказал:
— Не будь таким дураком. Ты от меня никуда не уйдешь. От меня еще никто не уходил!
Кори захлопнул дверцу и снова уселся на сиденье.
— Что с тобой такое, черт возьми?! — сказал Гроган. — Чего ты так взбеленился?
— Я вам говорю, — процедил Кори, — я ее и пальцем не тронул!
— А что, хотел?
— Послушайте, Гроган. — Кори подвинулся на сиденье и посмотрел прямо в лицо седовласому мужчине. — Во-первых, она — ваша жена, а я — не подлец. Во-вторых, она — та еще штучка, но я — не идиот. В-третьих, я здесь ради денег, а не ради удовольствий.
— Ладно, — сказал Гроган.
— Ничего не ладно. Вы даже забыли, что вчера ночью меня чуть было не угрохали, черт побери! А ведь я работал на вас. Нет, видно, мало на мою голову свалилось. Я еще должен сидеть тут и выслушивать про вашу бабу. Да мне на нее... Плевать я на нее хотел!
Гроган хихикнул, тихо и немного горько:
— Хотелось бы мне, чтобы и я мог про нее так сказать! — Он на мгновенье закрыл глаза и пробормотал себе под нос: — Черт бы ее побрал!
Кори развалился на сиденье и уставился в ветровое стекло. Он приказал себе ничего не говорить: придал лицу угрюмое выражение и старался сохранить его как можно дольше.
— Не обращай на меня внимания. Кори, — сказал Гроган. — Просто я все принимаю близко к сердцу, и меня это душит. Как веревка вокруг шеи. И с каждым днем она затягивается все туже и туже. Почему я ее терплю? Давно надо было покончить с этим. — Голос Грогана исказился от боли. Он низко наклонил голову и прижался лбом к баранке. — Что делать в таких случаях? — спросил он, ни к кому не обращаясь. — Знаешь, до чего доходит? Она напустила на меня порчу, вот. Наверняка. Она меня околдовала.
— И вы верите в подобную чепуху? — недовольно буркнул Кори.
— Кори, мальчик мой, вот что я тебе скажу. Черт побери, я уже не знаю, во что верить! Если бы только я мог до нее достучаться! Ты меня понимаешь? Но клянусь, это все равно, что пытаться поймать в воде угря. Ты можешь его коснуться, но удержать не сможешь. Вот так я и живу. В своем собственном доме!
Кори покосился на седовласого мужчину. Толстые пальцы гребца вцепились в руль. Руки, которые так легко управлялись с веслами, дрожали.
— Вот уже три года, — сказал Гроган, подавив тихий смешок, отдающий горечью и болью. — Целых три года я живу с этим чертовым вопросительным знаком. Не проходит и дня, чтобы она не бросила мне новую загадку. Как сегодня с журналом. Сидела и изображала, что читает его, не надев очков. — Он поднял голову и умоляюще посмотрел на Кори: — Ты можешь объяснить мне хоть что-нибудь? Помочь мне немного?
— Мне нечего вам сказать, — пожал плечами Кори. — Я не могу прочитать ее мысли.
— Ты говоришь, что она — та еще штучка. — Глаза Грогана опять превратились в линзы. — Почему?
— Просто она себя так ведет. Вроде бы дает надежду, а потом идет на попятный. Вы понимаете, о чем я?
Гроган отвел взгляд и медленно кивнул, заскрипев зубами, словно кто-то ударил его по почкам:
— Да, я знаю, что ты имеешь в виду. Как не знать! Порой по ночам мне хочется сесть в поезд и уехать за тридевять земель.
Кори заморгал.
Гроган продолжал:
— Однако позволь мне сказать тебе, мой мальчик: бывают ночи, когда я забираюсь к ней в постель и там происходит нечто волшебное. Но сколько таких ночей? Я могу их по пальцам пересчитать. Может, поэтому-то я и запал на нее.
После этого оба долго молчали. Наконец Гроган включил мотор, съехал с обочины и влился в поток машин. Несколько минут спустя автомобиль остановился напротив дома Грогана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
— Здорово, — ответил Кори. — Есть на что посмотреть.
— Все так говорят, — буркнул Гроган и взглянул на Кори. — По-твоему, я делаю это напоказ?
— Откуда мне знать?
— В действительности я не пытаюсь выпендриться. Но это для меня не просто спорт.
Последовало короткое молчание. Потом Гроган спросил:
— Хочешь знать, зачем я этим занимаюсь?
— Было бы любопытно.
— Ладно, я тебе скажу. Я не просто работаю веслами. При этом вроде как включается двигатель. Вот здесь. — И он показал себе на голову. — Чем быстрее я гребу, тем лучше я мыслю. Я имею в виду, — пояснил Гроган, — настоящее мышление. Настоящее мышление — это работа мозга, свободная от участия мышц, желез и нервов, то есть от того, что именуют чувствами.
— Вы хотите сказать, что, когда вы гребете, вы забываете обо всем остальном?
— Что-то вроде того, — согласился Гроган. — Когда дело доходит до настоящего мышления — это должен быть голый расчет и ничего больше. Если вмешиваются чувства, я больше не думаю, остается лишь тревога, меланхолия и смятение. Улавливаешь?
Кори медленно кивнул.
— Когда я гребу, картина складывается сама собой, и рано или поздно я нахожу правильное решение. Как сегодня, — сказал Гроган.
Автомобиль съехал к обочине шоссе. Гроган выключил мотор. В наступившей тишине он смотрел на Кори Брэдфорда. Потом бросил:
— Я жду, Кори.
— Чего? Я вам все рассказал.
— Точно?
— Да. Давайте проверим. Я рассказал вам о муниципалитете. И о том, как поразвлекался с Мейси и Латтимором. И это все. Полный отчет.
— О прошлой ночи, — заметил Гроган. Он немного помедлил, затем спросил: — А как насчет сегодняшнего дня?
— Что вы имеете в виду под сегодняшним днем?
— В моем доме. Пока я был наверху. А ты — внизу. С ней.
Последовала долгая пауза.
— Вот послушай. Я спустился вниз, а она сидела на софе. Ты был в другом углу комнаты. В кресле. Спиной к ней. У нее на коленях было что-то. Иллюстрированный журнал. Тогда до меня не дошло, но, когда я греб по реке, я задумался об этом.
Кори слегка приподнял брови. Он изо всех сил старался выглядеть совершенно спокойным.
— Мне пришло в голову, что Лита — привередливая читательница, — сказал Гроган. — Ее не интересуют иллюстрированные журналы. Если я их приношу домой, она всегда возмущается. Говорит, что это — мусор.
— И что из того?
— У нее на коленях лежал открытый журнал, который она якобы читала. Но она не читает без очков.
Кори в недоумении поморщился.
— Она никогда не читает без очков, — сказал Гроган.
— И что с того? — промямлил Кори. — Что вы этим хотите сказать?
— То, что ты и без меня знаешь, — бросил Гроган. — Она притворялась. Она не читала журнал, пока я был наверху. И вас не разделяло двенадцать футов ковра.
Кори смотрел на Грогана и лениво ухмылялся.
— Хотите поджарить меня в гриле? — осведомился он.
— Без масла. А теперь давай, выкладывай.
Кори сжал губы. Он сказал себе: «Тут требуется холодная ярость, и чем меньше ты скажешь, тем лучше».
Он бросил на Грогана притворно ледяной взгляд и рявкнул:
— Оставим эту тему!
Пальцы его легли на ручку дверцы. Он повернул ее и стал вылезать, но Гроган удержал его за руку.
— Нет, погоди! — сказал он. — Я еще не закончил.
— Уберите руки!
Гроган отпустил его, а потом тихо сказал:
— Не будь таким дураком. Ты от меня никуда не уйдешь. От меня еще никто не уходил!
Кори захлопнул дверцу и снова уселся на сиденье.
— Что с тобой такое, черт возьми?! — сказал Гроган. — Чего ты так взбеленился?
— Я вам говорю, — процедил Кори, — я ее и пальцем не тронул!
— А что, хотел?
— Послушайте, Гроган. — Кори подвинулся на сиденье и посмотрел прямо в лицо седовласому мужчине. — Во-первых, она — ваша жена, а я — не подлец. Во-вторых, она — та еще штучка, но я — не идиот. В-третьих, я здесь ради денег, а не ради удовольствий.
— Ладно, — сказал Гроган.
— Ничего не ладно. Вы даже забыли, что вчера ночью меня чуть было не угрохали, черт побери! А ведь я работал на вас. Нет, видно, мало на мою голову свалилось. Я еще должен сидеть тут и выслушивать про вашу бабу. Да мне на нее... Плевать я на нее хотел!
Гроган хихикнул, тихо и немного горько:
— Хотелось бы мне, чтобы и я мог про нее так сказать! — Он на мгновенье закрыл глаза и пробормотал себе под нос: — Черт бы ее побрал!
Кори развалился на сиденье и уставился в ветровое стекло. Он приказал себе ничего не говорить: придал лицу угрюмое выражение и старался сохранить его как можно дольше.
— Не обращай на меня внимания. Кори, — сказал Гроган. — Просто я все принимаю близко к сердцу, и меня это душит. Как веревка вокруг шеи. И с каждым днем она затягивается все туже и туже. Почему я ее терплю? Давно надо было покончить с этим. — Голос Грогана исказился от боли. Он низко наклонил голову и прижался лбом к баранке. — Что делать в таких случаях? — спросил он, ни к кому не обращаясь. — Знаешь, до чего доходит? Она напустила на меня порчу, вот. Наверняка. Она меня околдовала.
— И вы верите в подобную чепуху? — недовольно буркнул Кори.
— Кори, мальчик мой, вот что я тебе скажу. Черт побери, я уже не знаю, во что верить! Если бы только я мог до нее достучаться! Ты меня понимаешь? Но клянусь, это все равно, что пытаться поймать в воде угря. Ты можешь его коснуться, но удержать не сможешь. Вот так я и живу. В своем собственном доме!
Кори покосился на седовласого мужчину. Толстые пальцы гребца вцепились в руль. Руки, которые так легко управлялись с веслами, дрожали.
— Вот уже три года, — сказал Гроган, подавив тихий смешок, отдающий горечью и болью. — Целых три года я живу с этим чертовым вопросительным знаком. Не проходит и дня, чтобы она не бросила мне новую загадку. Как сегодня с журналом. Сидела и изображала, что читает его, не надев очков. — Он поднял голову и умоляюще посмотрел на Кори: — Ты можешь объяснить мне хоть что-нибудь? Помочь мне немного?
— Мне нечего вам сказать, — пожал плечами Кори. — Я не могу прочитать ее мысли.
— Ты говоришь, что она — та еще штучка. — Глаза Грогана опять превратились в линзы. — Почему?
— Просто она себя так ведет. Вроде бы дает надежду, а потом идет на попятный. Вы понимаете, о чем я?
Гроган отвел взгляд и медленно кивнул, заскрипев зубами, словно кто-то ударил его по почкам:
— Да, я знаю, что ты имеешь в виду. Как не знать! Порой по ночам мне хочется сесть в поезд и уехать за тридевять земель.
Кори заморгал.
Гроган продолжал:
— Однако позволь мне сказать тебе, мой мальчик: бывают ночи, когда я забираюсь к ней в постель и там происходит нечто волшебное. Но сколько таких ночей? Я могу их по пальцам пересчитать. Может, поэтому-то я и запал на нее.
После этого оба долго молчали. Наконец Гроган включил мотор, съехал с обочины и влился в поток машин. Несколько минут спустя автомобиль остановился напротив дома Грогана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55