.. Затравить хотите?! - Последние слова он выкрикнул так громко, что сам испугался. Молодые американки с любопытством посмотрели в их сторону.
"Ну и ну, - подивился Власов, настораживаясь, - тут непростой какой-то узелок... Что он, меня за оперативного работника принимает? И Мила ведь сказала: "Сразу видно, что милиционер". - Константин Николаевич растерялся и лихорадочно соображал, как же ему поступить. Сказать, что он не тот, за кого его принимают? Но ведь этот жох недаром психует! Видно, прилично нашкодил".
- Даже не скрываете свою слежку, - уже потише, но таким же хриплым голосом продолжал Валерий Фомич. - В открытую за мной ходите. И эта ревизия во дворце - ваших рук дело... Что же вы меня травите, что же травите? - вдруг всхлипнул он. - Брали бы сразу.
Власов наконец вспомнил, где он увидел администратора впервые. Ну конечно же, при выходе из управления, от Корнилова. Когда Власов подошел к дверям, часовой проверял документы у большого красивого мужчины. Такая приметная фигура - и как он сразу не вспомнил! Так, значит, им уже занимается милиция... "Ну что ж, - внутренне усмехнулся Константин Николаевич. - Задал я вам, Валерий Фомич, задачку!"
- Что же вы молчите? - почти шепотом спросил администратор. - Когда это все кончится? Я понял, что вы за меня взялись, еще у вашего Корнилова. И потом, когда вы шли за мной с Литейного...
- Валерий Фомич, "ходить бывает склизко по камешкам иным...". Вы, наверное, знаете, что чистосердечное признание суд может посчитать смягчающим вину обстоятельством? - спросил Власов.
Администратор как-то странно дернулся, словно его свело судорогой.
- Завтра утром приходите в управление, на Литейный, четыре. В четыреста двенадцатую комнату. Пропуск вам будет заказан...
Валерий Фомич обреченно вздохнул, вынул из кармана белоснежный платок и медленно вытер им лоб. Лицо у него перекосило от страха. Он только прошептал:
- Ну вот... - поднялся и пошел к выходу.
"Ну и дела! - усмехнулся Константин Николаевич. - Пуганая ворона и куста боится!" Он не стал звонить жене в Москву, а поднялся к себе в номер и позвонил Корнилову.
- Валерий Фомич Морозов? - переспросил тот, выслушав Власова. - По нему давно тюрьма плачет. Хоть и проходит он у нас пострадавшим...
- Пострадавшим? - удивился Константин Николаевич.
- Ну да! У него ведь тоже "Волгу" украли!
Власов засмеялся.
- Бывают же совпадения! Решил, что я за ним слежу... А оказывается, мы с ним "коллеги"!
- С вашим коллегой мы завтра разберемся, - мрачно сказал Корнилов. Сам не придет - попросим. Я почему на него внимание обратил - живет шикарно! Явно не по средствам. Между прочим, просил я и ребят из ОБХСС приглядеться к этому хлыщу...
Когда утром на следующий день Власов пришел в управление, около кабинета Корнилова уже расхаживал Валерий Фомич. Он подобострастно поклонился Власову, еле слышно прошептал: "Здравствуйте".
- Ну так что, допекли бедного администратора? - сказал, улыбаясь, Корнилов, когда Константин Николаевич вошел к нему в кабинет. - Он к нам спозаранку прибежал... Правда, без чемоданчика.
- Сам он себя допек... - ответил Власов. - Ушлый дядечка. Умелец. Девицу хотел мне подсунуть. Подловить. Не умер бы он с досады, когда узнает, что я не тот, за кого меня принял...
- Не умрет. Да мы ему пока и говорить не будем. Пусть себе думает что хочет. Ну что ж, побеседуем с Валерием Фомичом? - Корнилов вызвал секретаршу. - Пригласите гражданина Морозова.
Валерий Фомич вошел, щурясь от яркого солнечного света, и осторожно сел на предложенный Корниловым стул. С минуту все молчали, потом Валерий Фомич тихо спросил:
- Товарищ Корнилов, я ведь сам пришел... С повинной, - сказал и оглянулся на Власова.
- Ну что ж, гражданин Морозов, - ответил Игорь Васильевич и нажал клавиш магнитофона, - пришли, так рассказывайте. Лучше поздно, чем никогда...
- Но вы расцениваете мой приход как явку с повинной? - с надеждой спросил Морозов.
Власов понял: администратор очень боится, что ему скажут - какая же это явка с повинной, когда вас уже арестовать со дня на день собирались...
- Расцениваем, расцениваем, - сказал Корнилов. - Но учтите, многое зависит от того, насколько полно и чистосердечно вы расскажете о своем преступлении.
Валерий Фомич жалко улыбнулся:
- Повинную голову и меч не сечет...
- Вы что, торговаться к нам пришли? - рассердился Игорь Васильевич.
- Я, собственно, не знаю, с чего и начать... - тусклым голосом заговорил администратор. - В позапрошлом году на стадионе проводилось эстрадное представление "Живые шахматы", - решившись наконец, тихо начал он. - Меня попросили помочь... - Он поднял голову. Посмотрел на Корнилова.
- Рассказывайте, рассказывайте, - ободрил его Игорь Васильевич.
- Собственно, я взял очередной отпуск и оформился администратором на этом представлении. Его повторяли трижды. Времени на подготовку мало, театральные кассы отказались билеты распространять. Тогда я пригласил студентов. Из шахматной секции медицинского института. Сказал, что это дело важное. Пропаганда шахмат. И все пошло быстро...
- На общественных началах студенты билетики распространяли? - не то уточнил, не то спросил Корнилов.
Валерий Фомич потупился:
- Да, на общественных началах. Я только в ресторан их сводил. Заплатил по счету двести тридцать рублей. Это можно проверить. Они подтвердят. - Он вздохнул глубоко, словно перед прыжком в холодную воду. Им причиталась зарплата. Пять процентов от общей выручки... За три представления больше десяти тысяч. Десять тысяч девятьсот. Ведомости на каждого я не составлял. Отчитывался расписками. Будто бы от имени председателя шахматной секции...
- Кому вы сдавали эти расписки? - быстро спросил Корнилов.
- В бухгалтерию городского шахматного клуба...
- И в прошлом году вы проводили эти игры?
- Да. Но только одно представление. Билеты распространяли студенты пединститута. Я заработал четыре тысячи. И еще на разнице в стоимости билетов четыре...
Власов сидел угрюмый и злой, слушая, как распинается о своих темных делишках Валерий Фомич. И признается, и одновременно страшится этих признаний, стараясь свалить все на обстоятельства, на случай. Наконец Константин Николаевич не выдержал:
- Что же у вас получается? Не помню, как родился, не видел, как состарился, не знаю, когда умру!
Валерий Фомич весь сжался, словно его ударили, а Корнилов посмотрел на Власова с укоризной.
В двенадцать часов он сказал:
- На сегодня хватит, Валерий Фомич. Продолжите рассказ завтра следователю. А мне еще вашу "Волгу" искать надо. На студенческие денежки ее приобрели?
Морозов кивнул, словно собирался заплакать.
- Вы подождите в приемной. Надеюсь, понимаете, что мы должны задержать вас?
Морозов опять кивнул и вышел сгорбившись.
- Вот шкура!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
"Ну и ну, - подивился Власов, настораживаясь, - тут непростой какой-то узелок... Что он, меня за оперативного работника принимает? И Мила ведь сказала: "Сразу видно, что милиционер". - Константин Николаевич растерялся и лихорадочно соображал, как же ему поступить. Сказать, что он не тот, за кого его принимают? Но ведь этот жох недаром психует! Видно, прилично нашкодил".
- Даже не скрываете свою слежку, - уже потише, но таким же хриплым голосом продолжал Валерий Фомич. - В открытую за мной ходите. И эта ревизия во дворце - ваших рук дело... Что же вы меня травите, что же травите? - вдруг всхлипнул он. - Брали бы сразу.
Власов наконец вспомнил, где он увидел администратора впервые. Ну конечно же, при выходе из управления, от Корнилова. Когда Власов подошел к дверям, часовой проверял документы у большого красивого мужчины. Такая приметная фигура - и как он сразу не вспомнил! Так, значит, им уже занимается милиция... "Ну что ж, - внутренне усмехнулся Константин Николаевич. - Задал я вам, Валерий Фомич, задачку!"
- Что же вы молчите? - почти шепотом спросил администратор. - Когда это все кончится? Я понял, что вы за меня взялись, еще у вашего Корнилова. И потом, когда вы шли за мной с Литейного...
- Валерий Фомич, "ходить бывает склизко по камешкам иным...". Вы, наверное, знаете, что чистосердечное признание суд может посчитать смягчающим вину обстоятельством? - спросил Власов.
Администратор как-то странно дернулся, словно его свело судорогой.
- Завтра утром приходите в управление, на Литейный, четыре. В четыреста двенадцатую комнату. Пропуск вам будет заказан...
Валерий Фомич обреченно вздохнул, вынул из кармана белоснежный платок и медленно вытер им лоб. Лицо у него перекосило от страха. Он только прошептал:
- Ну вот... - поднялся и пошел к выходу.
"Ну и дела! - усмехнулся Константин Николаевич. - Пуганая ворона и куста боится!" Он не стал звонить жене в Москву, а поднялся к себе в номер и позвонил Корнилову.
- Валерий Фомич Морозов? - переспросил тот, выслушав Власова. - По нему давно тюрьма плачет. Хоть и проходит он у нас пострадавшим...
- Пострадавшим? - удивился Константин Николаевич.
- Ну да! У него ведь тоже "Волгу" украли!
Власов засмеялся.
- Бывают же совпадения! Решил, что я за ним слежу... А оказывается, мы с ним "коллеги"!
- С вашим коллегой мы завтра разберемся, - мрачно сказал Корнилов. Сам не придет - попросим. Я почему на него внимание обратил - живет шикарно! Явно не по средствам. Между прочим, просил я и ребят из ОБХСС приглядеться к этому хлыщу...
Когда утром на следующий день Власов пришел в управление, около кабинета Корнилова уже расхаживал Валерий Фомич. Он подобострастно поклонился Власову, еле слышно прошептал: "Здравствуйте".
- Ну так что, допекли бедного администратора? - сказал, улыбаясь, Корнилов, когда Константин Николаевич вошел к нему в кабинет. - Он к нам спозаранку прибежал... Правда, без чемоданчика.
- Сам он себя допек... - ответил Власов. - Ушлый дядечка. Умелец. Девицу хотел мне подсунуть. Подловить. Не умер бы он с досады, когда узнает, что я не тот, за кого меня принял...
- Не умрет. Да мы ему пока и говорить не будем. Пусть себе думает что хочет. Ну что ж, побеседуем с Валерием Фомичом? - Корнилов вызвал секретаршу. - Пригласите гражданина Морозова.
Валерий Фомич вошел, щурясь от яркого солнечного света, и осторожно сел на предложенный Корниловым стул. С минуту все молчали, потом Валерий Фомич тихо спросил:
- Товарищ Корнилов, я ведь сам пришел... С повинной, - сказал и оглянулся на Власова.
- Ну что ж, гражданин Морозов, - ответил Игорь Васильевич и нажал клавиш магнитофона, - пришли, так рассказывайте. Лучше поздно, чем никогда...
- Но вы расцениваете мой приход как явку с повинной? - с надеждой спросил Морозов.
Власов понял: администратор очень боится, что ему скажут - какая же это явка с повинной, когда вас уже арестовать со дня на день собирались...
- Расцениваем, расцениваем, - сказал Корнилов. - Но учтите, многое зависит от того, насколько полно и чистосердечно вы расскажете о своем преступлении.
Валерий Фомич жалко улыбнулся:
- Повинную голову и меч не сечет...
- Вы что, торговаться к нам пришли? - рассердился Игорь Васильевич.
- Я, собственно, не знаю, с чего и начать... - тусклым голосом заговорил администратор. - В позапрошлом году на стадионе проводилось эстрадное представление "Живые шахматы", - решившись наконец, тихо начал он. - Меня попросили помочь... - Он поднял голову. Посмотрел на Корнилова.
- Рассказывайте, рассказывайте, - ободрил его Игорь Васильевич.
- Собственно, я взял очередной отпуск и оформился администратором на этом представлении. Его повторяли трижды. Времени на подготовку мало, театральные кассы отказались билеты распространять. Тогда я пригласил студентов. Из шахматной секции медицинского института. Сказал, что это дело важное. Пропаганда шахмат. И все пошло быстро...
- На общественных началах студенты билетики распространяли? - не то уточнил, не то спросил Корнилов.
Валерий Фомич потупился:
- Да, на общественных началах. Я только в ресторан их сводил. Заплатил по счету двести тридцать рублей. Это можно проверить. Они подтвердят. - Он вздохнул глубоко, словно перед прыжком в холодную воду. Им причиталась зарплата. Пять процентов от общей выручки... За три представления больше десяти тысяч. Десять тысяч девятьсот. Ведомости на каждого я не составлял. Отчитывался расписками. Будто бы от имени председателя шахматной секции...
- Кому вы сдавали эти расписки? - быстро спросил Корнилов.
- В бухгалтерию городского шахматного клуба...
- И в прошлом году вы проводили эти игры?
- Да. Но только одно представление. Билеты распространяли студенты пединститута. Я заработал четыре тысячи. И еще на разнице в стоимости билетов четыре...
Власов сидел угрюмый и злой, слушая, как распинается о своих темных делишках Валерий Фомич. И признается, и одновременно страшится этих признаний, стараясь свалить все на обстоятельства, на случай. Наконец Константин Николаевич не выдержал:
- Что же у вас получается? Не помню, как родился, не видел, как состарился, не знаю, когда умру!
Валерий Фомич весь сжался, словно его ударили, а Корнилов посмотрел на Власова с укоризной.
В двенадцать часов он сказал:
- На сегодня хватит, Валерий Фомич. Продолжите рассказ завтра следователю. А мне еще вашу "Волгу" искать надо. На студенческие денежки ее приобрели?
Морозов кивнул, словно собирался заплакать.
- Вы подождите в приемной. Надеюсь, понимаете, что мы должны задержать вас?
Морозов опять кивнул и вышел сгорбившись.
- Вот шкура!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41