— Спать не дают! А то выгоню всех на улицу!
— Ну, хватит так хватит… — миролюбиво согласился Лопухин.
Оригинальный способ знакомства и сбора данных о попутчике — пошарить в его вещах и получить по морде — показался Лопухину, в общем, не лишенным некоторой логики. Очевидно, здешние нравы уже брали свое.
Утром, когда стало светло, оказалось, что полустанок — это, кроме избушки путевого обходчика, еще несколько брошенных пустующих домов, за которыми начинается тайга. Вот, собственно, и все…
Однако все, что ни делается, делается к лучшему.
После стычки Иван, так звали бородатого, отчего-то помягчел душою и вроде как проникся к Лопухину некоторой симпатией. Он даже благосклонно выслушал Никиту, пытавшегося выяснить, как ему добраться до пункта назначения.
— Добраться-то туда, конечно, можно, — наконец заключил бородатый, почесывая в затылке. — Да только один тыле дойдешь…
— Точно?
— Уж поверь! — ухмыльнулся Иван. — Ты чего там забыл-то, парень? — как бы ненароком осведомился он у Лопухина. — Чего там ищешь?
— Сказал бы тебе, Иван, да ты все равно подумаешь, что я тебе лапшу на уши вешаю… Подумаешь, что вру! — ушел от ответа Никита.
— Ну, ну… Это точно, так и подумаю, — прищурился бородатый. — Ладно, так и быть…. — заметил он. — Возьму тебя с собой. Вроде как выходит, что нам с тобой по пути.
— Да? — обрадовался Лопухин.
— Судьба, видать. А парень ты, видно, не промах.
Вдвоем, если чего, обороняться сподручнее.
— А что, тут опасно?
— Тайга, она и есть тайга. Все может быть. Это тебе не парк культуры. В общем, щас пожрем и двинемся.
— А на чем мы поедем? — простодушно поинтересовался Лопухин.
— Поедем?! — Мужик расхохотался. — Ну ты и барин! Насмешил… Ездить теперь будешь, когда домой к себе вернешься. Если вернешься!
— А пешком долго идти?
— Тут, парень, такие маршруты… Сегодня у нас что, понедельник?
— Понедельник.
— Так вот, запоминай. В понедельник выходишь.
Три дня идешь на восток. В четверг поворачиваешь направо.
— А дальше? — ошеломленно поинтересовался Никита.
— А дальше до самой субботы шпаришь вперед, не сворачивая!
Бородатый расхохотался, вполне довольный тем, как у Лопухина отвисла челюсть.
— То-то, барин!
— Неужели никакого другого способа нет, Иван? — изумился Никита. — Все-таки третье тысячелетие уже на дворе. На Луну люди летают.
— Эти, кто у вас там на Луну летает, нам не указ, — сурово заметил Иван, — у нас тут свои порядки. Тише едешь, дальше будешь. — И, чуть смягчившись, пояснил:
— У кого деньги есть, тот может и тут полетать. На вертолете. Не возбраняется. Зафрахтуй вон у нефтяников — у них все есть… Хорошо заплати — они и на Луну тебя отвезут. Однако у меня таких бабок нет! Столько ребята-вертолетчики стали драть — ужас… Приходится на своих двоих передвигаться.
— У меня деньги есть, — заметил Никита.
— Тогда тебе, парень, надо было раньше думать.
Здесь уж ты вертолетов не найдешь. Тогда жди поезда, возвращайся до Прокопьевска, и там уж на вертолете… Либо сейчас со мной.
— Я с тобой. Иван, — согласился Лопухин.
На третий день, распухшие от комаров, они, можно сказать, почти подружились. А после того как Лопухин заключил с Иваном нечто вроде договора, что берет его в проводники и хорошо заплатит, их отношения и вовсе приобрели надлежащую легитимность.
Впрочем, откровенности это особо в их отношениях не прибавило. О том, что делает в тайге его попутчик, Лопухин знал по-прежнему столько же, сколько и в первый день знакомства, то есть ничего. Впрочем, и о цели своего путешествия Никита не слишком распространялся.
— Ты, может, золото, Иван, тут ищешь? — спросил все-таки однажды Лопухин, глядя на песок, крупно перекатывающийся на дне ручья, когда они остановились на привал.
— Может, и золото… А может, и серебро! — ухмыльнулся по своему обыкновению Иван. — Да только не то, про которое ты думаешь.
Они шли так долго, что иногда Лопухину казалось: так они между деревьями будут плутать теперь всю жизнь! Часто ему приходила в голову и довольно правдоподобная мысль: а что, если, когда он заснет, Иван все-таки оберет его до нитки, да и бросит? Что он тогда будет делать?
Но, к его удивлению, в назначенную Иваном субботу в просвете меж деревьями вдруг показались серые крыши каких-то избушек.
— Уф! Жилье! — обрадовался Лопухин.
— Было когда-то и вправду жилое место, — заметил бородатый. — А сейчас это поселком-призраком называют. Хотя, — он хитро прищурился, — может, кого и обнаружим!
— Кого?
— Ты, парень, вот что… — Иван оставил его любопытство без ответа. — Обожди-ка меня тут! Посиди маленько на травочке. Доложить мне надо, кого я за собой притащил-то… Я скоро! — торопливо предупредил он.
И вдруг исчез. Ну просто, как дух лесной, растворился между деревьями. Только его и видели.
— Эй, Иван! — окликнул Лопухин.
Никто не отзывался. Спустя минут тридцать Никита уже по-настоящему заволновался. Неужели все-таки бросил его бородатый? Лопухин на всякий случай проверил рюкзак: все ли на месте?
И в это время послышался хруст веток… Сначала Никита решил, что от комарья, усталости и жажды у него начались глюки: из-за деревьев вместо одного Ивана появилось целых двое! И оба бородатые, в брезентовых куртках… Правда, у одного из двоих борода была седая.
— Познакомься, парень…
Лопухин протянул руку.
— Семанович, — представился седой бородач.
— Никита Лопухин.
— Ну, милости просим!
И седой сопроводил его до поляны, на которой, к удивлению Никиты, обнаружилось несколько латаных старых палаток.
— Располагайтесь… Сейчас кашку варить будем…
Чаевничать…
И оба бородача снова растворились между деревьями.
После чая Семанович наконец повел Никиту, как он объяснил, «на экскурсию».
— Вот это и есть поле, так сказать, нашей деятельности! — в ответ на немой вопрос, застывший в глазах Лопухина, объяснил он.
То, на что указывал Семанович, было довольно большой ровной площадкой. Дерн с нее был аккуратно снят. А сама она аккуратно зачищена и размечена колышками и бечевкой. Посреди площадки на коленях стоял Иван и лопатой ровно, слой за слоем снимал землю.
— Это называется раскоп, — объяснил Никите Семанович.
— Вы археологи? — удивился тот. — Настоящие археологи?
— Ну, я-то не то чтобы шибко настоящий. Так только — помогаю, — ухмыльнулся из раскопа Иван. — А вот Семанович археолог! Черный он только.
— Черный? Как это?
— Ну, так. Для себя копает. Без разрешения.
— И давно вы здесь? Как сюда добрались?
— Да Семанович с проводником, охотником местным, пораньше прибыл, — объяснил Иван. — А я вот, вишь, немного задержался. Дела дома были.
— А где ж охотник?
— Ну, где ему быть? — рассмеялся Иван. — Известно где! На охоте. Лося подстрелит — пир будет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
— Ну, хватит так хватит… — миролюбиво согласился Лопухин.
Оригинальный способ знакомства и сбора данных о попутчике — пошарить в его вещах и получить по морде — показался Лопухину, в общем, не лишенным некоторой логики. Очевидно, здешние нравы уже брали свое.
Утром, когда стало светло, оказалось, что полустанок — это, кроме избушки путевого обходчика, еще несколько брошенных пустующих домов, за которыми начинается тайга. Вот, собственно, и все…
Однако все, что ни делается, делается к лучшему.
После стычки Иван, так звали бородатого, отчего-то помягчел душою и вроде как проникся к Лопухину некоторой симпатией. Он даже благосклонно выслушал Никиту, пытавшегося выяснить, как ему добраться до пункта назначения.
— Добраться-то туда, конечно, можно, — наконец заключил бородатый, почесывая в затылке. — Да только один тыле дойдешь…
— Точно?
— Уж поверь! — ухмыльнулся Иван. — Ты чего там забыл-то, парень? — как бы ненароком осведомился он у Лопухина. — Чего там ищешь?
— Сказал бы тебе, Иван, да ты все равно подумаешь, что я тебе лапшу на уши вешаю… Подумаешь, что вру! — ушел от ответа Никита.
— Ну, ну… Это точно, так и подумаю, — прищурился бородатый. — Ладно, так и быть…. — заметил он. — Возьму тебя с собой. Вроде как выходит, что нам с тобой по пути.
— Да? — обрадовался Лопухин.
— Судьба, видать. А парень ты, видно, не промах.
Вдвоем, если чего, обороняться сподручнее.
— А что, тут опасно?
— Тайга, она и есть тайга. Все может быть. Это тебе не парк культуры. В общем, щас пожрем и двинемся.
— А на чем мы поедем? — простодушно поинтересовался Лопухин.
— Поедем?! — Мужик расхохотался. — Ну ты и барин! Насмешил… Ездить теперь будешь, когда домой к себе вернешься. Если вернешься!
— А пешком долго идти?
— Тут, парень, такие маршруты… Сегодня у нас что, понедельник?
— Понедельник.
— Так вот, запоминай. В понедельник выходишь.
Три дня идешь на восток. В четверг поворачиваешь направо.
— А дальше? — ошеломленно поинтересовался Никита.
— А дальше до самой субботы шпаришь вперед, не сворачивая!
Бородатый расхохотался, вполне довольный тем, как у Лопухина отвисла челюсть.
— То-то, барин!
— Неужели никакого другого способа нет, Иван? — изумился Никита. — Все-таки третье тысячелетие уже на дворе. На Луну люди летают.
— Эти, кто у вас там на Луну летает, нам не указ, — сурово заметил Иван, — у нас тут свои порядки. Тише едешь, дальше будешь. — И, чуть смягчившись, пояснил:
— У кого деньги есть, тот может и тут полетать. На вертолете. Не возбраняется. Зафрахтуй вон у нефтяников — у них все есть… Хорошо заплати — они и на Луну тебя отвезут. Однако у меня таких бабок нет! Столько ребята-вертолетчики стали драть — ужас… Приходится на своих двоих передвигаться.
— У меня деньги есть, — заметил Никита.
— Тогда тебе, парень, надо было раньше думать.
Здесь уж ты вертолетов не найдешь. Тогда жди поезда, возвращайся до Прокопьевска, и там уж на вертолете… Либо сейчас со мной.
— Я с тобой. Иван, — согласился Лопухин.
На третий день, распухшие от комаров, они, можно сказать, почти подружились. А после того как Лопухин заключил с Иваном нечто вроде договора, что берет его в проводники и хорошо заплатит, их отношения и вовсе приобрели надлежащую легитимность.
Впрочем, откровенности это особо в их отношениях не прибавило. О том, что делает в тайге его попутчик, Лопухин знал по-прежнему столько же, сколько и в первый день знакомства, то есть ничего. Впрочем, и о цели своего путешествия Никита не слишком распространялся.
— Ты, может, золото, Иван, тут ищешь? — спросил все-таки однажды Лопухин, глядя на песок, крупно перекатывающийся на дне ручья, когда они остановились на привал.
— Может, и золото… А может, и серебро! — ухмыльнулся по своему обыкновению Иван. — Да только не то, про которое ты думаешь.
Они шли так долго, что иногда Лопухину казалось: так они между деревьями будут плутать теперь всю жизнь! Часто ему приходила в голову и довольно правдоподобная мысль: а что, если, когда он заснет, Иван все-таки оберет его до нитки, да и бросит? Что он тогда будет делать?
Но, к его удивлению, в назначенную Иваном субботу в просвете меж деревьями вдруг показались серые крыши каких-то избушек.
— Уф! Жилье! — обрадовался Лопухин.
— Было когда-то и вправду жилое место, — заметил бородатый. — А сейчас это поселком-призраком называют. Хотя, — он хитро прищурился, — может, кого и обнаружим!
— Кого?
— Ты, парень, вот что… — Иван оставил его любопытство без ответа. — Обожди-ка меня тут! Посиди маленько на травочке. Доложить мне надо, кого я за собой притащил-то… Я скоро! — торопливо предупредил он.
И вдруг исчез. Ну просто, как дух лесной, растворился между деревьями. Только его и видели.
— Эй, Иван! — окликнул Лопухин.
Никто не отзывался. Спустя минут тридцать Никита уже по-настоящему заволновался. Неужели все-таки бросил его бородатый? Лопухин на всякий случай проверил рюкзак: все ли на месте?
И в это время послышался хруст веток… Сначала Никита решил, что от комарья, усталости и жажды у него начались глюки: из-за деревьев вместо одного Ивана появилось целых двое! И оба бородатые, в брезентовых куртках… Правда, у одного из двоих борода была седая.
— Познакомься, парень…
Лопухин протянул руку.
— Семанович, — представился седой бородач.
— Никита Лопухин.
— Ну, милости просим!
И седой сопроводил его до поляны, на которой, к удивлению Никиты, обнаружилось несколько латаных старых палаток.
— Располагайтесь… Сейчас кашку варить будем…
Чаевничать…
И оба бородача снова растворились между деревьями.
После чая Семанович наконец повел Никиту, как он объяснил, «на экскурсию».
— Вот это и есть поле, так сказать, нашей деятельности! — в ответ на немой вопрос, застывший в глазах Лопухина, объяснил он.
То, на что указывал Семанович, было довольно большой ровной площадкой. Дерн с нее был аккуратно снят. А сама она аккуратно зачищена и размечена колышками и бечевкой. Посреди площадки на коленях стоял Иван и лопатой ровно, слой за слоем снимал землю.
— Это называется раскоп, — объяснил Никите Семанович.
— Вы археологи? — удивился тот. — Настоящие археологи?
— Ну, я-то не то чтобы шибко настоящий. Так только — помогаю, — ухмыльнулся из раскопа Иван. — А вот Семанович археолог! Черный он только.
— Черный? Как это?
— Ну, так. Для себя копает. Без разрешения.
— И давно вы здесь? Как сюда добрались?
— Да Семанович с проводником, охотником местным, пораньше прибыл, — объяснил Иван. — А я вот, вишь, немного задержался. Дела дома были.
— А где ж охотник?
— Ну, где ему быть? — рассмеялся Иван. — Известно где! На охоте. Лося подстрелит — пир будет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67