Отсвет костров с крепостного двора проникал в дом и озарял верхние ступени. Одурманенный наркотиком часовой мирно спал, не обращая никакого внимания на брань, крики, пинки и лязг битвы.
Таким путем люди императора выскочили во двор, и Бретон уже почти настиг их, и окна казармы до сих пор светились – похоже, ученый диспут пребывал в самом разгаре.
– Измена! Здесь псы Трибунала! К оружию, братья! – закричал догадливый ересиарх.
Этот призыв возымел магическое действие. Мигом распахнулись все двери – возбужденная толпа хорошо вооруженных еретиков, забыв о разногласиях, хлынула во внутренний дворик форта.
– Бей их! Смерть собакам!
Стража ворот решительно выставила пики, не позволяя беглецам ускользнуть, и Ладер заметался, отражая сразу множество неумелых, но сильных ударов.
– Может, имеет смысл сдаться Бретону? – предложил фон Фирхоф, – В конце концов, я не такая уж большая ценность, чтобы из-за меня погибали трое друзей. К тому же, лучше иметь дело с одним более-менее умным фанатиком, чем с целой их ватагой. Я знаю Клауса, он успокоится через несколько минут, быть может, попытается меня поколотить, но не убьет – я нужен ему для честных политических махинаций.
– Поздно, господин Людвиг… – растеряно отозвался Хайни. – Он и вмешаться-то не успеет. Раньше нас убьют эти взбесившиеся богословы…
Альвис помалкивал и держался чуть в стороне, с кошачьей ловкостью избегая ударов, кажется, он испугался менее всех.
– Чего вы ждете, Бенинк, чуда?
– Чудеса приключаются, когда их хорошо подготовишь. Пробивайтесь к воротам, зажмите носы. Сейчас начнется кое-что…
Возбужденная дискуссией о природе противостояния добра зла, а также последующей свалкой, компания богословов уже заполонила двор, многие геройствовали, не понимая сути событий, другие из-за многочисленности мешали друг другу, только затрудняя расправу. Две сотни ног топтали прах и мелкий песок площади. Летучая пыль, взбитая бесчисленными шагами, тонким облаком поднялась на воздух, а вместе с нею – мелко молотый порошок всего час назад рассыпанный альвисом из заветного красного мешочка…
– О, священные стены Рума! – ахнул кир Антисфен и закашлялся.
– Это еще не все. Бегите к воротам, не думайте про стражей, им сейчас станет не до воинского рвения…
Пустившийся в лет порошок делал свое дело. Сначала громко чихнул щуплый старичок – противник телесного зла. В ответ раздался громовой чих его оппонента – дюжего телом рыцаря. Едкое облако ело глаза, вызывая обильные, теплые слезы. Припозднившиеся любители драки, выскакивая из казармы, осведомлялись, в чем дело, и, не получив ответа, присоединялись к плачущей толпе. К несчастью, этим дело не ограничилось – коварный прах проникал под одежду, оседал на ладонях и шеях. Распаленную толпу постепенно охватывал нестерпимый зуд. Одни еще стеснялись вольно чесаться, другим было уже все равно. Охрана ворот побросала пики, чтобы освободить руки. Никто более не ругался, не молился и не призывал к оружию – берегли дыхание для занятий иных. Воодушевление и азарт сменились полной растерянностью, а потом стало и вовсе не до размышлений, в пляшущем свете факелов заметались угловатые тени – силуэты яростно скребущих себя людей.
Среди полной сумятицы нашлась только одна персона, которая чудесным образом избегла общей участи – Клаус Бретон с отлично заточенным мечом в руке, прыгая через тела скорчившихся на земле товарищей, неотвратимо догонял беглецов.
– Все бесы ада! На него даже зуд не действует…
– Подобное излечивается подобным… Вот что значит, человек помешанный на идее!
– Стой, Фирхоф! – мгновенно отозвался ересиарх. – Стойте, не бегите, я не трону никого, если вы немедленно вернетесь сами.
– Как бы ни так, – проворчал Ладер, – меня тоже зацепила эта штука. Зудит так, что хочется опрометью бежать. Эй, Бенинк, в вашей берлоге найдется, чем помыться?
– Помыться-то найдется, но категорически не советую, сотоварищ, – хладнокровно ответил вор. – От воды подобный зуд только усиливается, а излечивает его одно лишь время…
– Бежим, не отставайте!
Ворота остались позади, ночные улицы Толоссы приняли и укрыли беглецов. Четверка юркнула в глухой закоулок и там затаилась. Клаус Бретон тщетно метался под ущербной луной, помахивая клинком и рассыпая витиеватые проклятия – темнота мешала его поискам.
– Вылезай, Фирхоф! Вас всех ждет бессмысленная гибель – вам все равно не сбежать из Толоссы. Фирхоф, вернись! Я предлагаю очень хорошие условия сдачи – Богом клянусь, я больше не буду держать тебя в подвале и кормить снотворным…
– Легенда наскоро составлена, и верится в нее с трудом, – беззвучно, одними губами прошептал румиец.
Бретон еще помедлил, посмотрел на ясные лучистые звезды, должно быть, пытаясь определить время, потом убрал оружие в ножны и разочарованно побрел прочь, решив, что беглецы ускользнули.
– Уф, кажется, опасность миновала.
– Это первое такое приключение, за все годы моей службы, чтобы четверо убегали от одного.
– Неудивительно, Хайни, тут нечего стыдиться. Клаус – боец от Бога. Пойдя в священники, он неправильно выбрал карьеру.
Дорога в убежище, обустроенное на чердаке судьи, обошлась без приключений. Айриш, граф воров, встретил беглецов со сдержанным одобрением, цепко посмотрел на советника, однако, промолчал, не пытаясь вдаваться в расспросы.
Фон Фирхоф устроился на голых досках бывшей судейской кровати и задумался над возможными последствиями собственного спасения. Невозмутимый обычно Бенинк, пробыв некоторое время в отсутствии, вернулся хмурым и встревоженным.
– В заливе неспокойно. Кажется, наш секретный причал обнаружили, прямо около него болтается какая-то большая лодка – в ней полно вооруженный ребят с треугольниками на шее, мы заперли дверцу, ее пока не ломают, но граф на всякий случай велел обрушить в речной лаз камни свода. До берега теперь не добраться, лучше всего оставаться здесь – если приключится штурм, это самое безопасное место.
“Я дождусь штурма”, – подумал Людвиг. “Если Адальберт до сих по жив, то, когда начнется штурм и бретонистов выбьют со стен, ересиарх наверняка попытается использовать волшебный дар Хрониста для защиты крепости. Тогда я сумею обнаружить Россенхеля и использую по назначению талисман императора”.
Фон Фирхоф сломал печать и открыл стальной футляр. Кольцо, созданное ведьмой Магдаленой из осколка дозорного кристалла, мягко опалесцировало жемчугом и мутной голубизной. Талисман едва заметно мерцал, словно внутри него бился неровный пульс, свечение вызывало иллюзию жизни, хотя само кольцо лежало неподвижно.
“Мне интересно будет посмотреть такую вещь в действии – это первая из причин. А вторая… Вторая заключается в том, что я отчаянно не хочу убивать Хрониста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Таким путем люди императора выскочили во двор, и Бретон уже почти настиг их, и окна казармы до сих пор светились – похоже, ученый диспут пребывал в самом разгаре.
– Измена! Здесь псы Трибунала! К оружию, братья! – закричал догадливый ересиарх.
Этот призыв возымел магическое действие. Мигом распахнулись все двери – возбужденная толпа хорошо вооруженных еретиков, забыв о разногласиях, хлынула во внутренний дворик форта.
– Бей их! Смерть собакам!
Стража ворот решительно выставила пики, не позволяя беглецам ускользнуть, и Ладер заметался, отражая сразу множество неумелых, но сильных ударов.
– Может, имеет смысл сдаться Бретону? – предложил фон Фирхоф, – В конце концов, я не такая уж большая ценность, чтобы из-за меня погибали трое друзей. К тому же, лучше иметь дело с одним более-менее умным фанатиком, чем с целой их ватагой. Я знаю Клауса, он успокоится через несколько минут, быть может, попытается меня поколотить, но не убьет – я нужен ему для честных политических махинаций.
– Поздно, господин Людвиг… – растеряно отозвался Хайни. – Он и вмешаться-то не успеет. Раньше нас убьют эти взбесившиеся богословы…
Альвис помалкивал и держался чуть в стороне, с кошачьей ловкостью избегая ударов, кажется, он испугался менее всех.
– Чего вы ждете, Бенинк, чуда?
– Чудеса приключаются, когда их хорошо подготовишь. Пробивайтесь к воротам, зажмите носы. Сейчас начнется кое-что…
Возбужденная дискуссией о природе противостояния добра зла, а также последующей свалкой, компания богословов уже заполонила двор, многие геройствовали, не понимая сути событий, другие из-за многочисленности мешали друг другу, только затрудняя расправу. Две сотни ног топтали прах и мелкий песок площади. Летучая пыль, взбитая бесчисленными шагами, тонким облаком поднялась на воздух, а вместе с нею – мелко молотый порошок всего час назад рассыпанный альвисом из заветного красного мешочка…
– О, священные стены Рума! – ахнул кир Антисфен и закашлялся.
– Это еще не все. Бегите к воротам, не думайте про стражей, им сейчас станет не до воинского рвения…
Пустившийся в лет порошок делал свое дело. Сначала громко чихнул щуплый старичок – противник телесного зла. В ответ раздался громовой чих его оппонента – дюжего телом рыцаря. Едкое облако ело глаза, вызывая обильные, теплые слезы. Припозднившиеся любители драки, выскакивая из казармы, осведомлялись, в чем дело, и, не получив ответа, присоединялись к плачущей толпе. К несчастью, этим дело не ограничилось – коварный прах проникал под одежду, оседал на ладонях и шеях. Распаленную толпу постепенно охватывал нестерпимый зуд. Одни еще стеснялись вольно чесаться, другим было уже все равно. Охрана ворот побросала пики, чтобы освободить руки. Никто более не ругался, не молился и не призывал к оружию – берегли дыхание для занятий иных. Воодушевление и азарт сменились полной растерянностью, а потом стало и вовсе не до размышлений, в пляшущем свете факелов заметались угловатые тени – силуэты яростно скребущих себя людей.
Среди полной сумятицы нашлась только одна персона, которая чудесным образом избегла общей участи – Клаус Бретон с отлично заточенным мечом в руке, прыгая через тела скорчившихся на земле товарищей, неотвратимо догонял беглецов.
– Все бесы ада! На него даже зуд не действует…
– Подобное излечивается подобным… Вот что значит, человек помешанный на идее!
– Стой, Фирхоф! – мгновенно отозвался ересиарх. – Стойте, не бегите, я не трону никого, если вы немедленно вернетесь сами.
– Как бы ни так, – проворчал Ладер, – меня тоже зацепила эта штука. Зудит так, что хочется опрометью бежать. Эй, Бенинк, в вашей берлоге найдется, чем помыться?
– Помыться-то найдется, но категорически не советую, сотоварищ, – хладнокровно ответил вор. – От воды подобный зуд только усиливается, а излечивает его одно лишь время…
– Бежим, не отставайте!
Ворота остались позади, ночные улицы Толоссы приняли и укрыли беглецов. Четверка юркнула в глухой закоулок и там затаилась. Клаус Бретон тщетно метался под ущербной луной, помахивая клинком и рассыпая витиеватые проклятия – темнота мешала его поискам.
– Вылезай, Фирхоф! Вас всех ждет бессмысленная гибель – вам все равно не сбежать из Толоссы. Фирхоф, вернись! Я предлагаю очень хорошие условия сдачи – Богом клянусь, я больше не буду держать тебя в подвале и кормить снотворным…
– Легенда наскоро составлена, и верится в нее с трудом, – беззвучно, одними губами прошептал румиец.
Бретон еще помедлил, посмотрел на ясные лучистые звезды, должно быть, пытаясь определить время, потом убрал оружие в ножны и разочарованно побрел прочь, решив, что беглецы ускользнули.
– Уф, кажется, опасность миновала.
– Это первое такое приключение, за все годы моей службы, чтобы четверо убегали от одного.
– Неудивительно, Хайни, тут нечего стыдиться. Клаус – боец от Бога. Пойдя в священники, он неправильно выбрал карьеру.
Дорога в убежище, обустроенное на чердаке судьи, обошлась без приключений. Айриш, граф воров, встретил беглецов со сдержанным одобрением, цепко посмотрел на советника, однако, промолчал, не пытаясь вдаваться в расспросы.
Фон Фирхоф устроился на голых досках бывшей судейской кровати и задумался над возможными последствиями собственного спасения. Невозмутимый обычно Бенинк, пробыв некоторое время в отсутствии, вернулся хмурым и встревоженным.
– В заливе неспокойно. Кажется, наш секретный причал обнаружили, прямо около него болтается какая-то большая лодка – в ней полно вооруженный ребят с треугольниками на шее, мы заперли дверцу, ее пока не ломают, но граф на всякий случай велел обрушить в речной лаз камни свода. До берега теперь не добраться, лучше всего оставаться здесь – если приключится штурм, это самое безопасное место.
“Я дождусь штурма”, – подумал Людвиг. “Если Адальберт до сих по жив, то, когда начнется штурм и бретонистов выбьют со стен, ересиарх наверняка попытается использовать волшебный дар Хрониста для защиты крепости. Тогда я сумею обнаружить Россенхеля и использую по назначению талисман императора”.
Фон Фирхоф сломал печать и открыл стальной футляр. Кольцо, созданное ведьмой Магдаленой из осколка дозорного кристалла, мягко опалесцировало жемчугом и мутной голубизной. Талисман едва заметно мерцал, словно внутри него бился неровный пульс, свечение вызывало иллюзию жизни, хотя само кольцо лежало неподвижно.
“Мне интересно будет посмотреть такую вещь в действии – это первая из причин. А вторая… Вторая заключается в том, что я отчаянно не хочу убивать Хрониста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109