– Святой Регинвальд!
Края записки истлели, в центре красовалась выполненная полуготическим шрифтом надпись:
Отправлено
на работы всяческие для гильдии землекопов и каменщиков в лето 6963 от сотворения мира Господом нашим милосердным.
1. Восстановление городской насыпи, разрушенной волнобиением и сугубым потоплением – 100 усердных землекопов.
2. Ремонт стены с заменой кирпича у юго-восточной башни – 50 искусных каменщиков.
3. Перекладка камина в доме господина бургомистра – 5.
4. Для ремонта трактира, пострадавшего… (далее неразборчиво) – шесть с половиной.
5. На огородные работы – два десятка.
6. Рытье и благоустройство подземного хода, что тянется от городской ратуши в направлении цн.кр.(густо зачеркнуто) – тридцать человек.
– Неужели этому клочку целых пятьдесят лет?
Бретон повертел листок и перевернул его. Обратная сторона оказалась пустой, лишь слегка испачканной чернильными брызгами.
– “От ратуши в направлении”… Занятно. Арно!
– Я здесь, брат Клаус.
– Что ты можешь сказать обо всем этом?
Тихоня-помощник вошел и почтительно принял пергамент из рук ересиарха.
– Никогда не слышал про такое.
– Проверим, возьми фонарь, мы спускаемся в подвал.
Изукрашенные плесенью ступени привели Клаусе и Арно вниз. Кладка, вся в потеках влаги, изнутри выглядела неважно, кое-где камень выкрошился, его давно уже заменили более дешевым кирпичом, но с годами развалился и кирпич. Пахло сыростью и мышами.
– Простучим стены.
Арно принялся методично обходить подвал, выстукивая камень обухом алебарды.
– Глухо со всех сторон. А что такое “цр.кр”, а, добрый брат?
– Понятия не имею.
Затея уже казалась Бретону безнадежной. Перепуганные пауки шарахались прочь от факела, с потолка свисала густая борода паутины, внешний слой кладки легко осыпался, но сама стена стояла незыблемо, не открывая никаких секретов. Арно отложил алебарду и взял у Бретона фонарь.
– Если здесь есть проход, должен быть и сквозняк.
Пламя плясало на фитиле, клонясь в сторону западной стены.
– Там.
Бретон наугад придавил несколько кирпичей, которые раньше казались ему результатом ремонта кладки.
– Вот оно.
Часть стены медленно, со скрежетом, поднимая тучу мелкой пыли, отъехала в сторону. Возможно, механизм с годами подпортился – проход открылся лишь частично, однако, в образовавшуюся щель вполне мог протиснуться человек.
– Святое копье! – воскликнул Бретон. – Теперь я понял, что значит “цр.кр”. Это “центр крепости” или что-то в подобном роде, здесь начинается запасной отнорок лисицы, по лазу можно проникнуть в форт.
– Если, конечно, ход не обвалился за пятьдесят лет.
Из подземелья тянуло плесенью и землей.
– Останься пока здесь, Арно, охраняй проход.
Бретон, предвкушая опасное развлечение, протиснулся в узкий лаз. Внутри кладка оказалась довольно прочной, низкий потолок коридора вынуждал пригибать голову. Сухой пол имел легкий уклон вверх, больше ничего интересного и примечательного внутри не оказалось. Ересиарх прошел сотню шагов и задумался – стоит ли углубляться дальше в одиночку, рискуя наткнуться на засаду или завал? Азарт все-таки победил, Бретон осторожно двинулся вперед, прислушиваясь к каждому звуку. Подземелье мертво молчало, чуть слышно осыпалась где-то земля – ни чужих шагов, ни голоса.
Через какое-то время крутизна подъема возросла, кое-где потолок просел под тяжестью земли, затхлый воздух подземелья отдавал погребом и влагой, камни крошились, мелкий щебень хрустел под ногами, грозя выдать незваного пришельца.
Бретон прошел еще немного и обнаружил дверь. Замшелые и покрытые плесенью створки некогда были сделаны из прочного дуба, строители скрепили широкие толстые плахи железными скобами, вогнав в отверстия длинные гвозди. Ручки на двери не оказалось, открывалась она явно наружу. Вождь мятежников обнажил клинок и прислушался – с той стороны стояла почти полная тишина, где-то на небольшом отдалении кудахтали куры. Он толкнул дверь, она слегка подалась, но тут же застряла, отворить ее настежь не получалось. Бретон крепко налег на створку плечом, с той стороны что-то подалось, рухнуло и с треском обвалилось, в лицо ересиарху посыпалось мелкое перо, суматошно загомонили потревоженные птицы. Клаус Бретон обнажил клинок.
– Все святые! Ну и кудахтанье. Это курятник форта – для каменной кладки Беро использует белок.
Разрушенная преграда оказалась скопищем старых корзин, метел и разнородного хлама. Яркого окраса петух Шантеклер выступил вперед, косо посмотрел на соперника желтым птичьим глазом и распустил хвостовые перья, куриный гарем в испуге сгрудился позади повелителя. Шум стоял невероятный, но никто не явился ни минуту спустя, ни позднее, несушки постепенно угомонились, сбившись в кучу. Ересиарх прислушался – неподалеку от куриного хлева шла ярая и беспечная игра в кости:
– …твоя очередь, Агенобарб.
– Красотка!
– Ромб!
– Свинья!
– Еще Свинья!
Клаус Бретон пренебрежительно пожал плечами и убрал в ножны ненужный меч.
– Говорят, потревоженные утки некогда спасли от врагов великий Рум. Но Беро не знает об этом, он не любит ученые премудрости. Ну что ж! Мы воспользуемся его оплошностью и вернемся назад, чтобы затем двинуться вперед. Вперед – и на приступ, благочестивые братья! Vae victis. И да здравствуют благословенные куры – у них больше мозгов и души, чем у императорских солдат.
Верный Империи петух Шантеклер, не поддаваясь на столь грубую лесть, отважно бросился в атаку, пытаясь поразить сапоги ересиарха клювом и шпорами. Клаус Бретон пнул напоследок петуха, вошел в подземный лаз, тщательно затворил за собою дверь и двинулся в обратный путь.
* * *
Глубоким вечером того же дня события продолжали идти своим чередом, однако трагическим образом утратили налет легкой беззаботности.
За час до полуночи, в тот самый момент, когда Адальберт Хронист в компании с ученым румийцем, только готовился начать свой отчаянный побег, в недра городской ратуши устремилась молчаливая вереница вооруженных людей. Пехотинцы один за другим исчезали в подвале, огни факелов терялись в россыпи запаленных на улицах костров. Толосса, переполненная беженцами и мятежниками, затаилась в трагическом ожидании.
Брат Штокман, держа наготове тяжелый двуручный меч, первым протиснулся в заранее расчищенный проем.
– Туда опасно соваться, – сказал кто-то почти невидимый в подвальной полутьме. – Мы готовимся сунуть палец в осиное гнездо.
– Молчи, – бросил Штокман. – Нельзя оставлять их живыми – случись штурм с берега, и Беро ударит нам в спину.
Бретонисты замолчали, белки из глаз ярко сверкали при свете факелов и фонарей.
Шли подземным коридором, поступь десятков людей, построенных вереницей, сливалась в глухой шум.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109