И потом, завтра суббота, можно будет целый день посвятить саду.
Телефон молчал весь вечер. Почему он не позвонил? Она в задумчивости грызла карандаш. А вдруг он больше никогда не позвонит? Она напрасно пыталась себя убедить, что ей это совершенно безразлично, что ей нужен только отчет о ходе поисков. Они оказались куда более затяжными, чем можно было ожидать, но ей до сих пор не приходилось сталкиваться с розыском пропавших. Однако в глубине души Кейт понимала, что ее нетерпение связано не столько с отсутствием сведений, сколько с тем, что он давно не давал о себе знать.
Она лелеяла надежду увидеть его, услышать его голос, прикоснуться к нему. У нее устали глаза и затекли плечи от долгого сидения над материалами дела. Прогоняя прочь тревожные мысли, Кейт опустила голову на руки.
Тут до ее слуха донесся неясный шорох. У нее заколотилось сердце. Может, почудилось? Нет, вот опять. Кажется, это открылась и закрылась дверь. Неужели кто-то вошел в приемную? Но кто же? Она взглянула на часы: это, по всей видимости, Пит, швейцар. Или кто-то из коллег-судей. Не она одна работала вечерами.
Кейт замерла, ожидая, что в дверь постучат. Ни звука. Нахмурившись, она встала.
– Кто там? – громко выкрикнула она, чувствуя, что по спине пробежал предательский холодок.
Ответа не было.
Она хотела было выйти в приемную, но вдруг дверь широко распахнулась. В кабинет вошел Томас Дженнингс и с грохотом захлопнул за собой дверь.
У Кейт перехватило дыхание.
– Ну, здравствуй, Кейт!
Его холодный, торжествующий голос вернул ей силы.
– Убирайся! Немедленно!
Томас захохотал:
– Чего захотела! У меня к тебе есть дельце.
– Нам больше не о чем говорить.
– Ай-ай-ай, ваша честь, не к лицу судье обманывать старого приятеля, я бы даже сказал возлюбленного.
– Ты омерзителен.
Он снова разразился хохотом:
– Если у тебя не пропало желание обзываться, значит, я еще хоть куда!
Кейт захотелось броситься на него и выцарапать ему глаза. Что за наглость! Ее затрясло, но она стала бы себя презирать, если бы позволила Томасу это заметить. Любой ценой нужно было держать себя в руках. В конце концов, что он ей может сделать? Ничего, успокаивала она себя. Здесь она в безопасности. Или нет? Ей вспомнилась авария на скользком шоссе.
– У меня к тебе небольшой разговорчик.
– Пошел вон! – закричала Кейт.
Томас не подчинился. Наоборот, он подошел ближе, обдав ее запахом своего одеколона. Кейт чуть не задохнулась. Можно было подумать, что он вылил на себя целый флакон. Но сам-то он наверняка считал, что именно так и должно от него пахнуть, что в этом отношении, как и во всех остальных, он – само совершенство. На нем были сшитый на заказ костюм и дорогой галстук. Внешность его оставалась безупречной – если не считать лица. Его глаза и улыбка источали зло. Кейт невыносимо было оставаться с ним рядом.
Словно угадав ее мысли, он скривился:
– Думаешь, на тебя нет управы? Думаешь, тебе будет позволено безнаказанно вмешиваться в мою жизнь? Так имей в виду, это тебе даром не пройдет.
– Ты сам не знаешь, что говоришь.
Томас подступил еще ближе. Кейт отпрянула.
– Ну почему же? Я говорю про Сойера Брока.
Кейт на мгновение закрыла глаза.
– А тебе-то что до него?
– Ты наняла эту ищейку следить за мной!
– Ты в своем уме? Зачем мне это? Я и так знаю твою самую грязную тайну. – Она смерила его презрительным взглядом. – Мне до тебя не больше дела, чем до помойной ямы.
Томас побагровел.
– Тогда зачем ты наняла сыщика?
– Не твое дело.
– Врешь! Если не для того, чтобы следить за мной, значит, для того, чтобы разыскивать твоего выродка.
– Ну и мразь же ты, Томас Дженнингс!
Он рассмеялся своим обычным злобным смехом.
– Дай ему расчет, поняла?
– А если я откажусь?
– Откажешься – пожалеешь.
– Как я уже пожалела, когда ты пытался столкнуть нас под откос?
Выражение его лица не изменилось.
– Не понимаю, о чем ты.
– Где тебе понять! – скептически протянула Кейт. – Впрочем, какое это имеет значение? Смешно было бы ожидать, что ты сознаешься.
Злобный огонь в его глазах разгорался все сильнее.
– Похоже, немало есть людей, у которых вы – как кость в горле, ваша честь. Они рады были бы с вами свести счеты.
– Ты все высказал? Тогда убирайся и больше не приходи.
– Я пока не уверен, что мы друг друга поняли. Не суйся куда не следует, не то пожалеешь. Выбрось из головы свое подзаборное отродье. Забудь, что знаешь меня.
– Кто ты такой, чтобы мне приказывать?
– Ты знаешь, кто я такой и почему приказываю. Советую тебе прислушаться.
Он подошел еще ближе, приперев Кейт к стене. Она оказалась в ловушке.
Томас нависал над ней, обнажив зубы в хищном оскале.
– Считай, что это последнее предупреждение.
– Тебе меня не запугать, – ответила она, уничтожая его взглядом.
Вдруг Томас схватил ее за руку и рывком притянул к себе, обдавая ее лицо горячим дыханием.
– Сейчас же отпусти!
– Поклянись, что сделаешь, как я велел.
– Не дождешься, – отрезала Кейт. – Ты еще поплатишься за то, что бросил моего ребенка. Понял? Тебе это даром не пройдет!
– Ах ты, тварь! – Томас что есть сил встряхнул ее.
Кейт пыталась вырваться.
– Отпусти, тебе сказано!
– Заткнись!
– Ни за что! – закричала Кейт. Но это был уже не отчаянный крик девочки-подростка, искавшей любви. В этом крике звучала ярость женщины, которая умеет за себя постоять.
Томас, сжимая одной рукой ее запястье, занес кулак для удара.
– А ну назад!
И Кейт, и Томас замерли от неожиданности, как статуи. Кейт лихорадочно пыталась сообразить, что произошло. Неужели Сойер? Невероятно, но это был он.
– Руки прочь от нее, – негромко сказал Сойер, но его слова были подобны ударам ножа.
Томас не обернулся и не ослабил своей хватки.
– Пошел ты к черту!
Как голодный пес бросается на кусок мяса, Сойер ринулся к Томасу, схватил его за плечо и грубо развернул. Томас завопил:
– Как ты смеешь…
Сойер отшвырнул его к стене. На какой-то момент Томас затих, но тут же пришел в себя и, как бешеный бык, бросился на Сойера. Тот был наготове: он схватил его за шиворот и дважды ударил в челюсть. Томас скорчился на полу.
Сойер даже не запыхался. Он посмотрел на обмякшего Томаса.
– А ну, ползи отсюда, чтобы духу твоего здесь не было.
– Ты за это заплатишь, – прошипел Томас, пытаясь подняться.
– Держи карман шире. – В холодном взгляде Сойера не было ни тени жалости. – Советую не попадаться мне на глаза. Если ты ее хоть пальцем тронешь, я с тебя живьем шкуру спущу.
Томас понял, что проиграл. Держась за стену и едва переставляя ноги, он поковылял к выходу. Сойер захлопнул за ним дверь и щелкнул замком. Кейт, бледная как полотно, оперлась на стол. Ее била дрожь.
Сойер дошел до середины кабинета, словно раздумывая, что делать дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Телефон молчал весь вечер. Почему он не позвонил? Она в задумчивости грызла карандаш. А вдруг он больше никогда не позвонит? Она напрасно пыталась себя убедить, что ей это совершенно безразлично, что ей нужен только отчет о ходе поисков. Они оказались куда более затяжными, чем можно было ожидать, но ей до сих пор не приходилось сталкиваться с розыском пропавших. Однако в глубине души Кейт понимала, что ее нетерпение связано не столько с отсутствием сведений, сколько с тем, что он давно не давал о себе знать.
Она лелеяла надежду увидеть его, услышать его голос, прикоснуться к нему. У нее устали глаза и затекли плечи от долгого сидения над материалами дела. Прогоняя прочь тревожные мысли, Кейт опустила голову на руки.
Тут до ее слуха донесся неясный шорох. У нее заколотилось сердце. Может, почудилось? Нет, вот опять. Кажется, это открылась и закрылась дверь. Неужели кто-то вошел в приемную? Но кто же? Она взглянула на часы: это, по всей видимости, Пит, швейцар. Или кто-то из коллег-судей. Не она одна работала вечерами.
Кейт замерла, ожидая, что в дверь постучат. Ни звука. Нахмурившись, она встала.
– Кто там? – громко выкрикнула она, чувствуя, что по спине пробежал предательский холодок.
Ответа не было.
Она хотела было выйти в приемную, но вдруг дверь широко распахнулась. В кабинет вошел Томас Дженнингс и с грохотом захлопнул за собой дверь.
У Кейт перехватило дыхание.
– Ну, здравствуй, Кейт!
Его холодный, торжествующий голос вернул ей силы.
– Убирайся! Немедленно!
Томас захохотал:
– Чего захотела! У меня к тебе есть дельце.
– Нам больше не о чем говорить.
– Ай-ай-ай, ваша честь, не к лицу судье обманывать старого приятеля, я бы даже сказал возлюбленного.
– Ты омерзителен.
Он снова разразился хохотом:
– Если у тебя не пропало желание обзываться, значит, я еще хоть куда!
Кейт захотелось броситься на него и выцарапать ему глаза. Что за наглость! Ее затрясло, но она стала бы себя презирать, если бы позволила Томасу это заметить. Любой ценой нужно было держать себя в руках. В конце концов, что он ей может сделать? Ничего, успокаивала она себя. Здесь она в безопасности. Или нет? Ей вспомнилась авария на скользком шоссе.
– У меня к тебе небольшой разговорчик.
– Пошел вон! – закричала Кейт.
Томас не подчинился. Наоборот, он подошел ближе, обдав ее запахом своего одеколона. Кейт чуть не задохнулась. Можно было подумать, что он вылил на себя целый флакон. Но сам-то он наверняка считал, что именно так и должно от него пахнуть, что в этом отношении, как и во всех остальных, он – само совершенство. На нем были сшитый на заказ костюм и дорогой галстук. Внешность его оставалась безупречной – если не считать лица. Его глаза и улыбка источали зло. Кейт невыносимо было оставаться с ним рядом.
Словно угадав ее мысли, он скривился:
– Думаешь, на тебя нет управы? Думаешь, тебе будет позволено безнаказанно вмешиваться в мою жизнь? Так имей в виду, это тебе даром не пройдет.
– Ты сам не знаешь, что говоришь.
Томас подступил еще ближе. Кейт отпрянула.
– Ну почему же? Я говорю про Сойера Брока.
Кейт на мгновение закрыла глаза.
– А тебе-то что до него?
– Ты наняла эту ищейку следить за мной!
– Ты в своем уме? Зачем мне это? Я и так знаю твою самую грязную тайну. – Она смерила его презрительным взглядом. – Мне до тебя не больше дела, чем до помойной ямы.
Томас побагровел.
– Тогда зачем ты наняла сыщика?
– Не твое дело.
– Врешь! Если не для того, чтобы следить за мной, значит, для того, чтобы разыскивать твоего выродка.
– Ну и мразь же ты, Томас Дженнингс!
Он рассмеялся своим обычным злобным смехом.
– Дай ему расчет, поняла?
– А если я откажусь?
– Откажешься – пожалеешь.
– Как я уже пожалела, когда ты пытался столкнуть нас под откос?
Выражение его лица не изменилось.
– Не понимаю, о чем ты.
– Где тебе понять! – скептически протянула Кейт. – Впрочем, какое это имеет значение? Смешно было бы ожидать, что ты сознаешься.
Злобный огонь в его глазах разгорался все сильнее.
– Похоже, немало есть людей, у которых вы – как кость в горле, ваша честь. Они рады были бы с вами свести счеты.
– Ты все высказал? Тогда убирайся и больше не приходи.
– Я пока не уверен, что мы друг друга поняли. Не суйся куда не следует, не то пожалеешь. Выбрось из головы свое подзаборное отродье. Забудь, что знаешь меня.
– Кто ты такой, чтобы мне приказывать?
– Ты знаешь, кто я такой и почему приказываю. Советую тебе прислушаться.
Он подошел еще ближе, приперев Кейт к стене. Она оказалась в ловушке.
Томас нависал над ней, обнажив зубы в хищном оскале.
– Считай, что это последнее предупреждение.
– Тебе меня не запугать, – ответила она, уничтожая его взглядом.
Вдруг Томас схватил ее за руку и рывком притянул к себе, обдавая ее лицо горячим дыханием.
– Сейчас же отпусти!
– Поклянись, что сделаешь, как я велел.
– Не дождешься, – отрезала Кейт. – Ты еще поплатишься за то, что бросил моего ребенка. Понял? Тебе это даром не пройдет!
– Ах ты, тварь! – Томас что есть сил встряхнул ее.
Кейт пыталась вырваться.
– Отпусти, тебе сказано!
– Заткнись!
– Ни за что! – закричала Кейт. Но это был уже не отчаянный крик девочки-подростка, искавшей любви. В этом крике звучала ярость женщины, которая умеет за себя постоять.
Томас, сжимая одной рукой ее запястье, занес кулак для удара.
– А ну назад!
И Кейт, и Томас замерли от неожиданности, как статуи. Кейт лихорадочно пыталась сообразить, что произошло. Неужели Сойер? Невероятно, но это был он.
– Руки прочь от нее, – негромко сказал Сойер, но его слова были подобны ударам ножа.
Томас не обернулся и не ослабил своей хватки.
– Пошел ты к черту!
Как голодный пес бросается на кусок мяса, Сойер ринулся к Томасу, схватил его за плечо и грубо развернул. Томас завопил:
– Как ты смеешь…
Сойер отшвырнул его к стене. На какой-то момент Томас затих, но тут же пришел в себя и, как бешеный бык, бросился на Сойера. Тот был наготове: он схватил его за шиворот и дважды ударил в челюсть. Томас скорчился на полу.
Сойер даже не запыхался. Он посмотрел на обмякшего Томаса.
– А ну, ползи отсюда, чтобы духу твоего здесь не было.
– Ты за это заплатишь, – прошипел Томас, пытаясь подняться.
– Держи карман шире. – В холодном взгляде Сойера не было ни тени жалости. – Советую не попадаться мне на глаза. Если ты ее хоть пальцем тронешь, я с тебя живьем шкуру спущу.
Томас понял, что проиграл. Держась за стену и едва переставляя ноги, он поковылял к выходу. Сойер захлопнул за ним дверь и щелкнул замком. Кейт, бледная как полотно, оперлась на стол. Ее била дрожь.
Сойер дошел до середины кабинета, словно раздумывая, что делать дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86