— Не хочется, конечно, быть несправедливым по отношению к покойному, — осторожно начал он, — но, возможно, мы не должны игнорировать… Ну, когда двое —мужчин живут вместе в одном доме, живут одни…
Пербрайт пришел ему на помощь:
— Судя по тем данным, которые нам удалось собрать, сэр, не подлежит сомнению, что Хопджой был почти агрессивно гетеросексуален.
— О, в самом деле? Рад это слышать. Все мы знаем, конечно, что эти явления имеют место… И все же мне бы не хотелось, чтобы вам вдруг пришлось удить рыбу в такой воде.
Инспектор просматривал тетрадь с записями бесед, проведенных им в Броклстоне.
— Вы знаете отель «Нептун», сэр? — спросил он, не поднимая головы.
— Кажется, я был там един раз, — неуверенно заметил мистер Чабб. — Несколько кричащее, на мой вкус, здание.
— Определенно, — согласился Пербрайт. — Меня поразило, что такое не совсем подходящее место было выбрано для медового месяца. Хотя, с другой стороны, мать Периа-ма ни на шаг не отпускала его от себя; возможно, «Нептун» привлёк его как символ освобождения от запретов. Кроме того, это вполне могло соответствовать его повадкам обольстителя: он, знаете ли, женился на девушке Хопджоя.
— Неужели?
— Что добавляет к делу еще одну любопытную деталь. Со стороны может показаться, что это у Хопджоя были причины убивать Периама, а не наоборот. Из любовных треугольников иногда устраняют мужей, но, боюсь, мне не удастся припомнить ни одного случая, когда убивали бы обманутых женихов. Да и в ярость впадает, как правило, отвергнутый поклонник, а не его счастливый воспреемник.
— Как вы считаете, девушка знает о том, что произошло?
Пербрайт задумался.
— Трудно дать на этот вопрос определенный ответ. При всей ее наружной благопристойности в ней чувствуется какая-то жестокость, бессердечность… Попробуйте представить себе прыгающую из постели в постель учительницу воскресной школы…
По выражению лица мистера Чабба было ясно, что представить у него не получилось.
— Я хочу сказать, одевается она почти по-старушечьи — немодные платья, никакой косметики, уродливая прическа — и тем не менее, смотришь на нее и кажется, будто она вся постоянно изгибается и потирается под одеждой. Она оставляет напрочь сбивающее с толку впечатление… м-м… ну, ненасытности, что ли.
— С ваших слов получается не очень-то привлекательный портрет этой молодой особы. Она ведь молода, насколько я понимаю?
— По крайней мере, моложе своего мужа. И здесь тоже, кстати, мне трудно понять, почему она бросила Хопджоя — вполне законченного самца, судя по тому, что я о нем слышал, — и предпочла ему такого человека, как Периам.
— Женщины, — изрек мистер Чабб, — непредсказуемы.
Пербрайт сообразил, что главный констебль получил максимум непонятной информации, которую был способен переварить за один прием. Он взял со стола отчет и фотографии.
— Будут еще какие-нибудь распоряжения, сэр?
— Нет, думаю, пока нет. Будем и дальше вспахивать нашу пашню, так сказать. Посмотрим, что еще удастся обнаружить.
— Очень хорошо, сэр. — Пербрайт направился к двери.
— Одну минуту, мистер Пербрайт…— Мистер Чабб отделился от каминной доски и привычным жестом просунул кончики пальцев в карманы пиджака. — Сегодня утром я беседовал с майором Россом. Мне кажется, компетенция, которой обладают он и мистер Памфри, заставляет их принимать менее традиционную точку зрения на подобные происшествия. Следует учесть, что они и в самом деле работают в более широких масштабах, чем наши. У меня сложилось мнение, что они готовы серьезно рассматривать такие возможности, которые вы и я сразу бы отбросили как чрезмерно надуманные…
— Да, сэр?
Мистер Чабб начертил на ковре фигуру носком своего безукоризненно вычищенного ботинка.
— Н-да, так вот, я полагаю, я должен вам сказать, что майор Росс и его коллега не разделяют вашего мнения, что все это дело рук Периама. На их языке он значится как «проверенный», и круг их поиска гораздо шире.
— Я считаю, что мы не должны исключать такой возможности, сэр. Я, со своей стороны, буду рад любой помощи, которую они смогут предоставить.
— О, вполне, вполне. Я не сомневаюсь, что вы высоко цените их желание добиваться результатов совместными усилиями. Нет, меня беспокоит совсем другое. Дело, видите ли, вот в чем: люди со стороны, как правило, недооценивают наших жителей, мистер Пербрайт, особенно тех, кто живет в сельской местности. Нам же совершенно ни к чему, чтобы с этими джентльменами приключались всякие неприятности, не так ли? В конце концов, они, в каком-то смысле, наши гости.
Пербрайт кивнул.
— Я приложу все усилия, чтобы оградить их от этих неприятностей, сэр.
Мистеру Чаббу удалось изобразить на своем лице улыбку.
— Мне подумалось, что уж лучше вам знать. Майор Росс действительно говорил что-то насчет того, чтобы съездить в Мамлсби и порасспрашивать тамошних обитателей.
— Что ж, счастливого ему Мамлсби, — задумчиво произнес Пербрайт. Он открыл дверь.
— Очень остроумно, — сказал Росс.
Он поднял узкий, сложенный пополам прямоугольничек бумаги на мундштуке своей трубки, подержал его мгновение на весу, потом быстрым движением убрал руку. Листок скользнул в сторону, в другую и мягко опустился на стол у локтя Памфри.
— Видишь ли, Чабб был абсолютно прав. Это действительно самый настоящий билет тотализатора, пусть и подпольного. — Росс вытянул лицо, передразнивая главного констебля: «Мы много таких собираем, мистер Росс: это всего-навсего симптомы одной из наших маленьких провинциальных слабостей». Бедный старина Чабб. Третников или Дзарбол слопали бы трех таких на завтрак и не поперхнулись. Незамеченными проходят не невинные вещи, вроде автобусных билетов или этикеток на банках с джемом, а как раз вот такие — явно нелегальные. Билеты тотализатора? Ну, конечно, это билеты тотализатора. А чем еще они могут быть?
Памфри с серьезным, деловым видом рассматривал бумажку, оттянув мочку правого уха вниз, словно это подключало его к некоей цепи с электронным скан-нером. «Пять шиллингов в оба конца Рукодельница Хэрст Парк четыре тридцать Питер Пайпер»— прочитал он на одной ноте и без знаков препинания.
— Заранее выбранный псевдоименной код: расшифровать невозможно. Не стоит терять на это время. — Он протянул руку.
— Подожди минутку…— Ухо Памфри натянулось сильнее и еще больше покраснело. Он вторично пробормотал себе под нос содержание записки и постукал пальцем по бумаге.
— Рукодельница, — сказал он с нажимом и поднял глаза.
— Имя лошади. Я проверял. И бежит она именно в четыре тридцать, можешь не сомневаться. — Росс произнес все это механически. Его внимание было приковано к яркой, налившейся кровью мочке Памфриева уха. Перед его внутренним взором возникли устрашающие клещи, опробованные на некоем краковском гравере, которого злая судьба и неблагодарный партийный секретариат сделали их первой жертвой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48