— Не знаю, — медленно произнес он, — как высоко котировался мистер Хопджой в качестве агента контрразведки, но если он применил там хотя бы половину того таланта, который выказал, оформляя фальшивые векселя и запудривая мозги своим кредиторам, я бы сказал, что для России настали черные дни.
Лав взглянул на инспектора с некоторой нерешительностью.
— О, не волнуйся, Сид. Совершенно очевидно, что этот парень не делал секрета из того, чем он в действительности занимается. Более того, он даже спекулировал на этом. Не понимаю, почему мы должны вести себя, как старые леди, притворяющиеся, что не чувствуют запаха параши. Кстати, это мне напомнило… Уорлок сегодня не заходил?
— Звонил около четырех, — ответил Лав. — Был очень напорист.
— Отыскал, наверное, какой-нибудь пустячок вроде ногтя или почки. Между прочим, среди всего этого я не вижу никаких подтверждений легенды Хопджоя, что он коммивояжер.
— В доме больше ничего нет. Может быть, у него где-то есть контора.
Пербрайт покачал головой.
— Ни один из аптекарей в городе не помнит, чтобы он— хоть раз им звонил. Нет, я думаю, он просто не хотел на это время терять — лишние заботы; да и кому какое дело было, в сущности?
Сержант молча наблюдал, как Пербрайт закрыл и запер ящик; отодвинул его и бумаги Периама в глубь стола. Потом неуверенно произнес:
— Забавно, знаете ли. Но если взять одно, другое — все эти сложности с деньгами и вообще — можно подумать, что смерть пришла к парню почти как счастливое избавление. — Он сглотнул. — Если вы понимаете, что я хочу сказать.
Когда Пербрайт заговорил, Дав не уловил в его голосе обычной насмешливости.
— Я понимаю, что ты хочешь сказать, Сид. Прекрасно понимаю.
Сержант Уорлок появился в кабинете Пербрайта, сияя, как майская роза, словно был агентом «Пруденшл» . Он принес с собой «дипломат» и невысокую черную деревянную коробку с ручкой.
— Итак, сэр. — Принесенный багаж был разложен на столе строго симметрично. Освободившиеся при этом руки Уорлока полетели навстречу друг другу и объединились в радостном союзе, энергично потирая одна другую. — Как наши дела?
Пербрайт вынужден был признать, что «наши дела» обстояли пока так себе.
Его посетитель, дважды обойдя комнату, чтобы, как предположил Пербрайт, погасить часть кинетической энергии своего появления, встал перед «дипломатом» и, щелкнув замками, открыл его. Искрящимися от удовольствия глазами он посмотрел на инспектора.
— Прелестнейшая работка из всех, какие удавались мне в последние годы. Совершенно потрясающе…— Глаза опустились на бумаги, которые он извлекал из дипломата. — Даже и не знаю, с чего начать.
— Может быть, начнете с того, что сядете? — предложил Пербрайт без особой, впрочем, надежды. Уорлок весело фыркнул и как бы сразу подрос на пару дюймов. Он разложил страницы машинописного текста на столе и быстро обозрел подчеркнутые заголовки.
— Ну, ладно; мы с тем же успехом могли бы начать и с ванны, а? Вы, кстати, оказались совершенно правы. Это был растопленный парафин. Его нанесли с помощью кисти на все места, где откололись кусочки эмали, а также на металлическое гнездо слива. Следы парафина сохранились до сих пор, хотя должен сказать, что потом всю эту квашню весьма обильно поливали горячей водой из крана. Цепочка, правда, так и осталась вся в парафине. Ваш парень еще тогда это заметил, не так ли? Так, ну, что еще… Ах, да; коррозийные пятна на обоих кранах. Видимо, следы брызг. Легкое изменение цвета стекловидной эмали, как раз такое, какое бывает при погружении в достаточно концентрированную серную кислоту. Следы кислоты на полу ванной комнаты…
Палец Уорлока медленно скользил вниз по странице.
— Парафин в ванной соответствует твердому осадку на дне тазика, обнаруженного в буфете столовой… Он оторвал взгляд от бумаги.
Тут, кстати, непонятный просчет: я имею в виду то, что он оставил тазик в буфете. Хотя я это так, к слову, это уж больше ваша забота. — Он продолжал чтение.—Никаких распознаваемых отпечатков на тазике, черт возьми. С другой стороны, это означало бы желать слишком многого.
— Канализация, — объявил Уорлок после непродолжительной паузы. — С канализацией у нас все обстоит совсем не так уж плохо. — Не поднимая глаз от отчета, он нащупал рукой черную коробку и откинул крючок. — Анализ содержимого канализационного отстойника установил присутствие необычно больших количеств жира и соединений углерода, возможно, животного происхождения, а также отчетливые следы кальция… вы пока, я надеюсь, все улавливаете, сэр?
Пербрайт кивнул:
— Покойный мистер Хопджой, я полагаю.
Он заслужил широкую одобрительную улыбку эксперта.
— Заметьте, из всего этого нельзя даже надеяться получить хоть что-нибудь похожее на фактическое установление личности. В этом смысле все выводы весьма и весьма условны.
— О, конечно…
— Но в данных обстоятельствах и они весьма впечатляющи. — Уорлок, судя по голосу, очень хотел угодить. — Естественно, все, что попало в отстойник, оказалось за это время основательно разбавленным. Хотя за тесты на жиры и кислоту я могу дать стопроцентную гарантию. Единственное, о чем я сожалею, так это о том, что ничего примечательного не обнаружено в твердой форме — знаете, пластмассовые пуговицы, золотые коронки для зубов…
— Жаль.
Уорлок откинул крышку черной коробки. С небольшой подставки у задней стенки он снял пробирку.
— Вот эта штучка, признаюсь, сбила нас с толку. Мы нашли ее в ванне. Она застряла в крестовине слива, той, что под пробкой.
Пербрайт повертел пробирку в руке. Внутри он увидел завязанную петелькой беловатую полупрозрачную нить. Он рассмотрел ее на свет.
— Животная, растительная или искусственная?
— О, искусственная, — уверенно кивнул Уорлок. — Это почти точно нейлон.
— Может быть, из щеточки для ногтей?
— Слишком длинная. К тому же, в этом случае концы не будут соединены таким образом. Нет, к щеткам это вообще не имеет отношения. Никто во всей лаборатории не смог предложить ничего приемлемого.
— Вас это тревожит?
Уорлок возмущенно нахмурился и выхватил пробирку из рук Пербрайта.
— Конечно, меня это тревожит. У нас по этой линии неразрешимых загадок не было со времени ретфордского дела о липкой бумаге для ловли мух. Вы знаете, мы тогда два месяца потратили, расспрашивая ювелиров о той запонке, которая оказалась в двенадцатиперстной кишке миссис Харгривз. И в конце концов выяснили, что она принадлежала чертову хирургу, который делал вскрытие.
Он укрепил пробирку на подставке.
— О, не беспокойтесь, мы с этой ниткой еще повеселимся. Я ее сейчас отсылаю главным заправилам нашей промышленности по производству синтетических волокон. Я надеюсь, они смогут сличить ее с образцами продукции или придумают что-нибудь еще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48