.. Но она не женщина.
— А что, по-вашему мнению, может сделать ее настоящей женщиной?
Она с удивлением поглядела на него.
— Конечно же время. Время и опыт. Взрослеют, только благодаря времени и приобретенному опыту. И я повзрослею только таким путем.
— А вы не думаете, что он мог бы влюбиться в то, чем она, несомненно, станет в будущем?
— Такую возможность я не рассматривала, — сказала она задумчиво. — Нужно подумать...
Несколько минут она сидела молча, сосредоточенно размышляя, потом кивнула.
— Возможно... Но тогда должны быть не просто еле заметные намеки на то, во что она обещает превратиться, а что-то такое, что позволило бы зрителю догадаться, что в ней скрывается нечто большее, чем то, что сейчас видят все.
— Что ж, все это очень обоснованно звучит в ваших устах, — сказал он. — Пожалуй, я попробую взглянуть на сюжет с вашей точки зрения.
И тут она неожиданно смутилась, и щеки ее стали багровыми.
— Господи, я чувствую себя ужасно глупой, как ребенок, который пытается учить
взрослого ходить.
— Между прочим, мы можем многому научиться у детей, — улыбнулся он.
— Если бы только научились их слушать.
— Нет, правда, вы не седитесь на меня за критику?
— Не сержусь. Больше того, я благодарен вам. Вы помогли мне взглянуть на все критически и увидеть то, что вполне могло бы сделать пьесу сценическим недоноском.
Она рассмеялась и почувствовала себя счастливой.
— Я правда помогла?
— Правда, — ответил он, улыбаясь ей в ответ, — Правда, правда! — Он потянулся за сигаретами. — Сегодня у моего повара выходной. Как вы думаете, ваши родители станут возражать, если я приглашу вас в ресторан?
Улыбка сползла с ее лица, и вместо нее появилось обеспокоенное выражение.
— В чем дело, что с вами? — спросил он.
— Не думаю, что родители станут возражать. Папа вас уважает, вы ему очень нравитесь. Но вы считаете такой выход осмотрительным?
— Вы имеете в виду...
— Да, — кивнула она энергично. — Да. Мы живем в Порт-Клере. Они начнут болтать.
— Наверное, вы правы. И я не хотел бы стать источником новых неприятностей для вас, Джери-Ли.
— Я думаю не о себе, — быстро возразила она, подошла к нему и заглянула в лицо. — Я думаю о вас. С их точки зрения, есть только одна причина, по которой мужчина повел бы в ресторан девушку, вроде меня.
Он усмехнулся.
— О, для меня даже лестно, если они так подумают. Я не представлял, что они могут до этого додуматься в отношении меня.
— Вы здесь чужой. Вы богаты. Вы разведены. Вы ездите в Голливуд и в Европу и во всякие подобные злачные места. Только небу известно, что там происходит и что вы там вытворяете.
Теперь он расхохотался.
— Хотел бы я, чтобы они хоть на мгновение представили себе, как все это в действительности скучно и однообразно. Я езжу во все эти «злачные» места работать — вот и все.
— Пусть так, — сказала она, — но вам никогда не убедить их в этом.
— Если вы не боитесь, я бы хотел сделать попытку. На этот раз она долго смотрела на него молча в, наконец, кивнула.
— Я согласна, — произнесла она твердо. — Только я бы хотела прежде заехать домой.
Вечером они пошли в ресторан "Порт-Клер Инн. А на следующее утро, как и предсказывала Джери-Ли, новость облетела весь город. Кроме того, она поссорилась с Берни — впервые с тех далеких лет, когда они были маленькими.
На следующий день после злополучного похода в ресторан, Берни работал в клубе до позднего вечера. Потом заехал за ней, и они пошли в кино. После кино сели в машину и поехали на мыс, на площадку для парковки.
Он поставил машину в стороне, включил радио. Музыка заполнила салон машины, и он привычно притянул Джери-Ли к себе.
Она отстранила его.
— Не надо, Берни, сегодня у меня нет настроения, — мягко сказала она.
Он с удивлением взглянул на нее, а она уставилась мечтательно на лунный след, рассекающий спокойное, мерцающее море. Он вынул сигарету и закурил. Оба молчали. Докурив, он вышвырнул ее из окна и включил мотор.
Она посмотрела на него с удивлением.
— Куда мы едем?
— Домой, Я отвезу тебя, — сказал он мрачно.
— Почему?
— Ты знаешь.
— Потому что у меня нет настроения тискаться?
— Не только.
— Что же еще?
Он повернулся к ней и заговорил. В голосе его послышались раздражение и обида.
— Вчера поздно я возвращался из клуба и видел тебя и мистера Торнтона, Ты вела машину.
— Конечно, — он же не водит, — улыбнулась она.
— Но его рука лежала на сиденье за твоей спиной! И вы смеялись — он и ты, а ты, когда бываешь со мной последнее время, не смеешься!
Наверное, он рассказывал что-то смешное.
— И еще я видел, как ты на него смотрела! Как... как мартовская кошка!
— Ну, знаешь, Берни! — возмущенно воскликнула она и вдруг замолчала, потому что почувствовала, что неудержимо краснеет.
Господи, хоть бы он не заметил этого в темноте! Только сейчас, после его слов, она вдруг поняла, как была вчера возбуждена и кто был причиной ее возбуждения. Она долго не могла вчера уснуть и ей пришлось успокоить себя уже привычным способом. Но только сейчас, после слов Берни, она отчетливо осознала причину — Торнтон.
— Только не надо выговаривать мне таким тоном:
«Ну, знаешь, Берни!» — сказал он, раздражаясь.
— Просто ты ревнуешь. Но у тебя нет никаких прав ревновать меня. Мы с мистером Торнтоном всего-навсего добрые друзья. И, кроме того, он помогает мне в работе над рассказом.
— Ну конечно! Такой писатель, как он, и вдруг — возится с начинающей девчонкой!
— Ты не прав! — заговорила она с жаром, удивившим ее самое. — Он мне помогает! И он считает, что у меня хорошо получается. Он даже рассказал мне о своей пьесе! И советуется со мной.
— А о всяких оргиях в Голливуде он тебе тоже рассказывает?
— Он не ходит ни на какие оргии! Он если и ездит туда, то просто работать, — неужели не понятно?
— Будто бы... Она не ответила.
— Я мог бы и сообразить, — сказал он с горечью. — Вначале ты завела шашни с сыном, а теперь со стареньким папашей. А может, именно он и был тебе нужен с самого начала? Помню, ты рассказывала, как встретила его в автобусе. Признайся, наверное уже тогда сидела с мокрыми штанишками!
— Нет! — отшатнулась от него Джери-Ли.
— Да, да! — яростно закричал он. — Какого черта! Жаль, я не знал тогда того, что знаю теперь! Может быть, люди вовсе не так уж и заблуждаются в конечном счете? Все в городе замечают, как ты ходишь: вымахиваешься, выставляешься, словно предлагаешь себя, дразнишь, не носишь лифчик и все такое прочее... Как подумаю — наверное, не стоило бы уж Так обвинять Уолта за все, что он тогда натворил.
Он замолчал, а Джери-Ли какое-то время не в состоянии была произнести ни слова. Потом обрела дар речи.
— Так вот какой ты меня представляешь? — спросила она тихо, хотя все в ней кипело от злости.
— Если ты считаешь, что я могу так о тебе думать, может, нам лучше больше не встречаться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
— А что, по-вашему мнению, может сделать ее настоящей женщиной?
Она с удивлением поглядела на него.
— Конечно же время. Время и опыт. Взрослеют, только благодаря времени и приобретенному опыту. И я повзрослею только таким путем.
— А вы не думаете, что он мог бы влюбиться в то, чем она, несомненно, станет в будущем?
— Такую возможность я не рассматривала, — сказала она задумчиво. — Нужно подумать...
Несколько минут она сидела молча, сосредоточенно размышляя, потом кивнула.
— Возможно... Но тогда должны быть не просто еле заметные намеки на то, во что она обещает превратиться, а что-то такое, что позволило бы зрителю догадаться, что в ней скрывается нечто большее, чем то, что сейчас видят все.
— Что ж, все это очень обоснованно звучит в ваших устах, — сказал он. — Пожалуй, я попробую взглянуть на сюжет с вашей точки зрения.
И тут она неожиданно смутилась, и щеки ее стали багровыми.
— Господи, я чувствую себя ужасно глупой, как ребенок, который пытается учить
взрослого ходить.
— Между прочим, мы можем многому научиться у детей, — улыбнулся он.
— Если бы только научились их слушать.
— Нет, правда, вы не седитесь на меня за критику?
— Не сержусь. Больше того, я благодарен вам. Вы помогли мне взглянуть на все критически и увидеть то, что вполне могло бы сделать пьесу сценическим недоноском.
Она рассмеялась и почувствовала себя счастливой.
— Я правда помогла?
— Правда, — ответил он, улыбаясь ей в ответ, — Правда, правда! — Он потянулся за сигаретами. — Сегодня у моего повара выходной. Как вы думаете, ваши родители станут возражать, если я приглашу вас в ресторан?
Улыбка сползла с ее лица, и вместо нее появилось обеспокоенное выражение.
— В чем дело, что с вами? — спросил он.
— Не думаю, что родители станут возражать. Папа вас уважает, вы ему очень нравитесь. Но вы считаете такой выход осмотрительным?
— Вы имеете в виду...
— Да, — кивнула она энергично. — Да. Мы живем в Порт-Клере. Они начнут болтать.
— Наверное, вы правы. И я не хотел бы стать источником новых неприятностей для вас, Джери-Ли.
— Я думаю не о себе, — быстро возразила она, подошла к нему и заглянула в лицо. — Я думаю о вас. С их точки зрения, есть только одна причина, по которой мужчина повел бы в ресторан девушку, вроде меня.
Он усмехнулся.
— О, для меня даже лестно, если они так подумают. Я не представлял, что они могут до этого додуматься в отношении меня.
— Вы здесь чужой. Вы богаты. Вы разведены. Вы ездите в Голливуд и в Европу и во всякие подобные злачные места. Только небу известно, что там происходит и что вы там вытворяете.
Теперь он расхохотался.
— Хотел бы я, чтобы они хоть на мгновение представили себе, как все это в действительности скучно и однообразно. Я езжу во все эти «злачные» места работать — вот и все.
— Пусть так, — сказала она, — но вам никогда не убедить их в этом.
— Если вы не боитесь, я бы хотел сделать попытку. На этот раз она долго смотрела на него молча в, наконец, кивнула.
— Я согласна, — произнесла она твердо. — Только я бы хотела прежде заехать домой.
Вечером они пошли в ресторан "Порт-Клер Инн. А на следующее утро, как и предсказывала Джери-Ли, новость облетела весь город. Кроме того, она поссорилась с Берни — впервые с тех далеких лет, когда они были маленькими.
На следующий день после злополучного похода в ресторан, Берни работал в клубе до позднего вечера. Потом заехал за ней, и они пошли в кино. После кино сели в машину и поехали на мыс, на площадку для парковки.
Он поставил машину в стороне, включил радио. Музыка заполнила салон машины, и он привычно притянул Джери-Ли к себе.
Она отстранила его.
— Не надо, Берни, сегодня у меня нет настроения, — мягко сказала она.
Он с удивлением взглянул на нее, а она уставилась мечтательно на лунный след, рассекающий спокойное, мерцающее море. Он вынул сигарету и закурил. Оба молчали. Докурив, он вышвырнул ее из окна и включил мотор.
Она посмотрела на него с удивлением.
— Куда мы едем?
— Домой, Я отвезу тебя, — сказал он мрачно.
— Почему?
— Ты знаешь.
— Потому что у меня нет настроения тискаться?
— Не только.
— Что же еще?
Он повернулся к ней и заговорил. В голосе его послышались раздражение и обида.
— Вчера поздно я возвращался из клуба и видел тебя и мистера Торнтона, Ты вела машину.
— Конечно, — он же не водит, — улыбнулась она.
— Но его рука лежала на сиденье за твоей спиной! И вы смеялись — он и ты, а ты, когда бываешь со мной последнее время, не смеешься!
Наверное, он рассказывал что-то смешное.
— И еще я видел, как ты на него смотрела! Как... как мартовская кошка!
— Ну, знаешь, Берни! — возмущенно воскликнула она и вдруг замолчала, потому что почувствовала, что неудержимо краснеет.
Господи, хоть бы он не заметил этого в темноте! Только сейчас, после его слов, она вдруг поняла, как была вчера возбуждена и кто был причиной ее возбуждения. Она долго не могла вчера уснуть и ей пришлось успокоить себя уже привычным способом. Но только сейчас, после слов Берни, она отчетливо осознала причину — Торнтон.
— Только не надо выговаривать мне таким тоном:
«Ну, знаешь, Берни!» — сказал он, раздражаясь.
— Просто ты ревнуешь. Но у тебя нет никаких прав ревновать меня. Мы с мистером Торнтоном всего-навсего добрые друзья. И, кроме того, он помогает мне в работе над рассказом.
— Ну конечно! Такой писатель, как он, и вдруг — возится с начинающей девчонкой!
— Ты не прав! — заговорила она с жаром, удивившим ее самое. — Он мне помогает! И он считает, что у меня хорошо получается. Он даже рассказал мне о своей пьесе! И советуется со мной.
— А о всяких оргиях в Голливуде он тебе тоже рассказывает?
— Он не ходит ни на какие оргии! Он если и ездит туда, то просто работать, — неужели не понятно?
— Будто бы... Она не ответила.
— Я мог бы и сообразить, — сказал он с горечью. — Вначале ты завела шашни с сыном, а теперь со стареньким папашей. А может, именно он и был тебе нужен с самого начала? Помню, ты рассказывала, как встретила его в автобусе. Признайся, наверное уже тогда сидела с мокрыми штанишками!
— Нет! — отшатнулась от него Джери-Ли.
— Да, да! — яростно закричал он. — Какого черта! Жаль, я не знал тогда того, что знаю теперь! Может быть, люди вовсе не так уж и заблуждаются в конечном счете? Все в городе замечают, как ты ходишь: вымахиваешься, выставляешься, словно предлагаешь себя, дразнишь, не носишь лифчик и все такое прочее... Как подумаю — наверное, не стоило бы уж Так обвинять Уолта за все, что он тогда натворил.
Он замолчал, а Джери-Ли какое-то время не в состоянии была произнести ни слова. Потом обрела дар речи.
— Так вот какой ты меня представляешь? — спросила она тихо, хотя все в ней кипело от злости.
— Если ты считаешь, что я могу так о тебе думать, может, нам лучше больше не встречаться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125