Женщина подъехала к самому краю утеса и стала наверху, над головой едущего по подъему юноши.
— Гони лошадь, сообщи в крепость Очани, что идет царское войско. Потом скачи на Кветари и извести эри-става, чтобы поспешил на помощь Очани! — прокричала она.
Юноша подъехал к ней, передал ей сокола, ласково погладил его от шеи до хвоста, поправил ему перья, показал, как усадить его на левую руку, Снял с пояса ремешок с перепелками и передал женщине.
Сокол нахохлился, и метнул взгляд своих янтарных глаз на нового хозяина.
— Мне, сынок, не поспеть за тобой, кувшины у меня побьются в хурджине. Поезжай напрямик, через Воронью балку.
Юноша приподнялся в седле, встал на круп лошади. По той стороне ущелья, вдоль гребня, двигалось войско. Шлемы сверкали на солнце. Он бросился в седло и погнал лошадь.
Женщина сняла с головы платок, осторожно завернула в него сокола, оставив открытой лишь его голову, сунула его за пазуху, ремень с дичью подвязала к поясу и тронула загнанную клячу.
XVII
Как только показалась крепость Очани, Звиад снова разделил свое войско на два отряда; предводителем одного он поставил Фанаскертели,азнаура из Тао, командование другим отрядом взял на себя. Фанаскертели должен был обойти крепость с севера, со стороны священной рощи.
Звиад знал заранее, что пховцы никогда по собственной воле не вступят в священную рощу. Он с войском двинулся по ущелью и, поравнявшись с Очанской крепостью, начал быстро подниматься вверх.
Если им дадут заложников, они пойдут дальше, если же нет, они клещами зажмут врага. С севера к Очанской крепости подступали холмы, с запада и востока — неприступные скалы, с юга — чуть покатое плоскогорье, которое замыкалось руслом высохшей горной речки. Вдоль русла рос редкий лес, местами встречались заросли шиповника и колючего кустарника.
Ущелье было столь глубоко, что всадник легко мог в нем скрыться. Ратники, поднимаясь вверх по ущелью к плоскогорью, могли ехать лишь тропинками, протоптанными скотом.
Звиад неоднократно бился с сарацинами и по опыту знал, что если в тылу конницы, атакующей врага, находится овраг, то это удерживает ее от отступления. Сарацины даже искусственно рыли такие овраги. На этот раз сама природа помогала полководцу.
Звиад приказал каждому второму всаднику оставить коня в овраге и пешим следовать за конным товарищем— одним с копьями, другим с арканами и третьим с пиками.
Спасалар учитывал преимущество горцев, он знал, что пховцы и дидойцы сидели на крепконогих горских конях. У него было правило: при сражении с конницей поражать прежде всего коней врага копьями или ловить их арканами.
Раньше чем Константин успел доскакать до Очани, начальник: Очанской "Крепости узнал уже от дозорных о приближении войска спасалара. Едва дозорные заметили вступивших в ущелье врагов, как в Очани ударили в набат. На террасах башен развели костры. Дружина выступила навстречу врагу.
С севера через священную рощу крались ратники Фанаскертели. Войско Звиада не могло остаться незамеченным в редком вязовом лесу.
В одно мгновение плоскогорье заполнилось пховскими и дидойскими всадниками. Дидойцы первыми встретили грудью вражеских всадников. Они перебили коней у передового отряда. Вязовый лес и заросли кустарников мешали развернуться битве — ратники Звиада не могли пустить в ход мечей.
Узкое ущелье заполнилось воинами Звиада. На взгорье вели только немногие тропинки, и всадники наскакивали друг на друга. Дидойцы встречали их на подъемах и беспощадно били людей и коней. Пронзенные стрелами и копьями, падали всадники, скатываясь в ущелье. Напуганные кони становились на дыбы и с ржанием бросались с утесов. Откуда-то налетело воронье, заполнило все ущелье и с зловещим карканьем расселось по деревьям. Ржали кони без всадников, стонали раненые, дико кричали пховцы и дидойцы.
Под спасаларом ранили коня. Едущий позади его оруженосец очутился рядом с полководцем. Он копьем ударил дидоиского стрелка и сбросил его с уступа.
Дрогнул левый фланг идущей в гору джавахетской дружины, всадники повернули коней к ущелью. Тогда разгневался Звиад-спасалар, «крикнул ратникам, затрубили царские дружины и ринулись, яко звери, вперед».
Дружины из Самцхе пешком прошли подъем, поднялись на плоскогорье и снова сели на коней. Джавахетцы обнажили сабли и. атаковали врага. Пховцев и дидойцев погибло без числа, полегли они рядами вокруг крепости Очани.
Вновь затрубили трубы царского войска. Правый фланг ринулся вперед и занял высоту, ведущую к крепости.
Пховцами командовал хевисбери Гудушаури. Он стоял на одном из холмов, когда ему сообщили, что ратники Фанаскертели идут священной рощей.
Зная, что пховцы не вступят в священную рощу, он направил туда большой отряд дидойцев. Ратники Фанаскертели не прибегали ни к пикам, ни к копьям. Выйдя из лесу, они мгновенно бросились с саблями на вражьих всадников, встретивших их на просеке.
Дидойцы были поражены, увидев, что их сабли ломались, как ледяные сосульки, от харалужных мечей дружины Фанаскертели. Гудушаури хотел было идти со своей дружиной на помощь дидойцам, но те дрогнули и повернули вспять своих коней. Дружина Фанаскертели направилась прямо к первой башне крепости.
Гудушаури понял, что, если он будет медлить, войска Звиада окажутся у него в тылу, и потому, обна-жив саблю, с пятьюстами всадниками ринулся прямо на войско Звиада. Отряд из Тао вступил в бой с хевисбери. Тогда Звиад-спасалар пришпорил своего громадного жеребца и бросил его грудью прямо на малорослого черкесского коня хевисбери. Но Гудушаури уклонился и замахнулся саблей на спасалара. Звиад мечом отбил удар его сабли, и в руках хевисбери остался лишь ее черенок. Не успели подать хевисбери новую саблю, как Звиад рассек его по пояс вместе со всеми доспехами.
Ринулся на спасалара сын хевисбери Торгвай, но его горячий конь изменил ему. Торгвай промахнулся и лишь, отсек ухо у жеребца Звиада.
Пховцы, увидав, что мечи царских ратников рассекают кость и железо, повернули вспять и ускакали. Царские войска выбили ворота крепости. Начальник крепости попросил перемирия. Он обещал Звиаду заложников. В ту же ночь обезглавили начальника крепости и труп его повесили на крепостной башне. Звиад взял добычу — доспехи и оружие — и разрушил крепость Очани. С рассветом двинулся он дальше вдоль ущелья, на Кветари, не встречая сопротивления. По пути его встречали пховцы хлебом-солью, а хевисбери являлись с веревкой покаяния на шее и просили мира.
Разъяренный спасалар приказал вешать их на колокольнях на тех же веревках, которые надевали они на себя в знак покорности. По пути он брал пленных и добычу— доспехи и оружие-и принимал заложников от хевистави.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80