Нет никакого сомнения в том, что это обстоятельство выйдет на первое место и будет самым главным спорным вопросом грядущих лет. Невероятно богатый материально и слабеющий по параметру своего населения Запад встретит страдающий от бедности и сверхнаселенный Юг, стремящийся к перераспределению мировых богатств. «Этот будущий Север войдет в противостояние с бедными и очень многочисленными глобальными массами, которые пойдут не под красными знаменами социальной революции, а под эмблемами нового Христианства и Ислама… Неимущие будут воодушевлены не текстами Маркса и Мао, а священными книгами и языком апокалипсиса. В этом мире мы, Запад, будем последним Вавилоном».
Согласно оценке американского разведывательного сообщества, впереди штормовой межконфессиональный спор: «Христианство и ислам, две крупнейшие религиозные группы, растут самым значительным образом. Обе распространились на несколько континентов, обе используют современную информационную технологию для распространения своей веры, обе пытаются привлечь сторонников для финансирования многочисленных групп влияния и политических организаций. Наиболее активные компоненты этих и других религиозных групп будут все более усиливаться в спорах по таким вопросам, как генетическое манипулирование, права женщин, различие в доходах между бедными и богатыми».
Западный мир будет иметь дело с силами, природу которых он, судя по ведущейся на Западе дискуссии, не понимает. То, как Запад имел дело с Ираном, Ливаном, а сегодня с Ираком и Палестиной, говорит об ограниченности аналитических способностей правящей западной элиты. Западные политики никогда и не пытались понять суть и движущие силы ислама, действуя с примерной самоуверенностью, фактически отвергая концепцию религиозной мотивации. Представляется, что и растущее незападное христианство не будет встречено в западных столицах с подобающей серьезностью — как примитивный ориентализм, как жалкая потуга «третьего мира» породить учение. Как просто нечто чудовищное, породившее, скажем, массовые самоубийства в Уганде в 2000 г. Кровавое противостояние в Индонезии или Судане оценено Западом как просто зверство. До сих пор Запад был способен лишь обличать «шиитских монстров» и стереотипы примитивной Африки, явления из пустынь и джунглей. Если одиночное убийство на религиозной почве в странах Запада еще привлекает внимание, то многотысячные жертвы религиозных столкновений в незападном мире (скажем, Нигерия, Индонезия, Судан) подаются лишь как элементы сенсации. При этом «либеральные представители Запада неохотно обращаются к темам, которые могут показать их как противников мусульман или противников арабов; они вдвойне подозрительны по отношению к христианам из третьего мира».
Между тем все главные конфликты наступившего третьего тысячелетия так или иначе связаны с различием в религиозной и культурной лояльности, что с трудом представлялось всего лишь десятилетие назад. Конкурирующие концепции бога заменили диалектический материализм. Как пишет Ф. Дженкинс, много насилия таит в себе представление, что «некоторые жизни более ценны, чем другие». Битвы, которые уже ведутся в Африке и Азии, определят лицо XXI века. В мире, где Запад будет секулярным, рациональным, а остальной мир — фундаменталистским, Запад может встретить, при всей своей мощи, тяжелые времена. Хватит ли у него силы? Готовы ли США поддерживать независимость Кувейта перед лицом стомиллионного Ирана и пятидесятимиллионного Ирака после 2025 г.? Создать вариант «регентства Макартура» над огромным арабским миром США уже не могут чисто физически. При этом следует учитывать, что, как минимум, у Ирана будет ядерное оружие и ракеты.
Отвечая на самим собой поставленный вопрос «Почему они нас ненавидят?», президент Буш указал на свободы, которыми пользуются американцы. «Тем самым, — полагает американский политолог Э. Басевич, — Буш избавил себя и своих соотечественников от любых попыток переосмыслить глобальное влияние воздействия на мир американской мощи — политической, экономической, культурной. Поступая так, президент оживил старую склонность пренебрегать мнениями о себе иных — включая союзников — тех, кто видит в американском влиянии на мир явление случайное, проблематичное и периодически ошибочное». В предстоящей борьбе противником Америки будет не традиционный военно-политический антагонист, а иное видение места на планете человека и бога. Исход грядущей битвы будет, прежде всего, зависеть от деятельности образовательных систем, от ориентации масс медиа, от преобладающего общественного мнения, от мировосприятии молодого поколения нашего мира, от доминирующей культуры и фактора решимости ее защищать. При определенном культурном повороте Запад может оказаться не в состоянии выдвинуть политических деятелей, способных на выработку стратегии, а не суммы рефлекторных действий.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Единственные подлинно успешные национальные примеры капиталистической модернизации ограничены евро-атлантическим регионом и некоторыми колониями этого региона на тихоокеанском побережье.
А. Ливен, 2002
Мир утратил баланс, в чем вторжение американо-британских войск в Ирак убедило даже самых скептиков. Империя или не империя — во многом сфоластический вопрос. Американский исследователь Майкл Игнатьев категорически не согласен характеризовать американскую глобальную зону влияния как империю. Имперская форма правления характеризуется, по его мнению, прежде всего наличием колоний. Американская демократическая форма политического устройства страны не позволит Вашингтону иметь подлинные колониальные владения. «Великая иллюзия» оказалась стойкой — Соединенные Штаты, с точки зрения многих американских граждан, вели за собой мир, а не навязывали этому миру свою волю. Ими владели благородные мотивы, а не жесткое желание навязать свою волю.
А вот историк Пол Кеннеди (как и многие, многие другие) не согласен. Признаком имперского характера правления, по его мнению, является то, что Соединенные Штаты открыто и широковещательно резервируют за собой права, которые они категорически отрицают за другими странами. К примеру, Вашингтон резервирует за собой право на предупреждающий удар; ни при каких обстоятельствах американцы не согласятся делегировать такое право, скажем, России или Китаю. Это и есть главный признак империи — той формы правления, когда наиболее сильный компонент мировой силовой констелляции провозглашает за собой права, категорически отрицаемые за другими.
Нравится это кому-то или нет, но «Америка сегодня является Римом, приверженным необратимо делу сохранения и, если это оказывается возможным, расширения империи… Давайте не будем отрицать факты».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238
Согласно оценке американского разведывательного сообщества, впереди штормовой межконфессиональный спор: «Христианство и ислам, две крупнейшие религиозные группы, растут самым значительным образом. Обе распространились на несколько континентов, обе используют современную информационную технологию для распространения своей веры, обе пытаются привлечь сторонников для финансирования многочисленных групп влияния и политических организаций. Наиболее активные компоненты этих и других религиозных групп будут все более усиливаться в спорах по таким вопросам, как генетическое манипулирование, права женщин, различие в доходах между бедными и богатыми».
Западный мир будет иметь дело с силами, природу которых он, судя по ведущейся на Западе дискуссии, не понимает. То, как Запад имел дело с Ираном, Ливаном, а сегодня с Ираком и Палестиной, говорит об ограниченности аналитических способностей правящей западной элиты. Западные политики никогда и не пытались понять суть и движущие силы ислама, действуя с примерной самоуверенностью, фактически отвергая концепцию религиозной мотивации. Представляется, что и растущее незападное христианство не будет встречено в западных столицах с подобающей серьезностью — как примитивный ориентализм, как жалкая потуга «третьего мира» породить учение. Как просто нечто чудовищное, породившее, скажем, массовые самоубийства в Уганде в 2000 г. Кровавое противостояние в Индонезии или Судане оценено Западом как просто зверство. До сих пор Запад был способен лишь обличать «шиитских монстров» и стереотипы примитивной Африки, явления из пустынь и джунглей. Если одиночное убийство на религиозной почве в странах Запада еще привлекает внимание, то многотысячные жертвы религиозных столкновений в незападном мире (скажем, Нигерия, Индонезия, Судан) подаются лишь как элементы сенсации. При этом «либеральные представители Запада неохотно обращаются к темам, которые могут показать их как противников мусульман или противников арабов; они вдвойне подозрительны по отношению к христианам из третьего мира».
Между тем все главные конфликты наступившего третьего тысячелетия так или иначе связаны с различием в религиозной и культурной лояльности, что с трудом представлялось всего лишь десятилетие назад. Конкурирующие концепции бога заменили диалектический материализм. Как пишет Ф. Дженкинс, много насилия таит в себе представление, что «некоторые жизни более ценны, чем другие». Битвы, которые уже ведутся в Африке и Азии, определят лицо XXI века. В мире, где Запад будет секулярным, рациональным, а остальной мир — фундаменталистским, Запад может встретить, при всей своей мощи, тяжелые времена. Хватит ли у него силы? Готовы ли США поддерживать независимость Кувейта перед лицом стомиллионного Ирана и пятидесятимиллионного Ирака после 2025 г.? Создать вариант «регентства Макартура» над огромным арабским миром США уже не могут чисто физически. При этом следует учитывать, что, как минимум, у Ирана будет ядерное оружие и ракеты.
Отвечая на самим собой поставленный вопрос «Почему они нас ненавидят?», президент Буш указал на свободы, которыми пользуются американцы. «Тем самым, — полагает американский политолог Э. Басевич, — Буш избавил себя и своих соотечественников от любых попыток переосмыслить глобальное влияние воздействия на мир американской мощи — политической, экономической, культурной. Поступая так, президент оживил старую склонность пренебрегать мнениями о себе иных — включая союзников — тех, кто видит в американском влиянии на мир явление случайное, проблематичное и периодически ошибочное». В предстоящей борьбе противником Америки будет не традиционный военно-политический антагонист, а иное видение места на планете человека и бога. Исход грядущей битвы будет, прежде всего, зависеть от деятельности образовательных систем, от ориентации масс медиа, от преобладающего общественного мнения, от мировосприятии молодого поколения нашего мира, от доминирующей культуры и фактора решимости ее защищать. При определенном культурном повороте Запад может оказаться не в состоянии выдвинуть политических деятелей, способных на выработку стратегии, а не суммы рефлекторных действий.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Единственные подлинно успешные национальные примеры капиталистической модернизации ограничены евро-атлантическим регионом и некоторыми колониями этого региона на тихоокеанском побережье.
А. Ливен, 2002
Мир утратил баланс, в чем вторжение американо-британских войск в Ирак убедило даже самых скептиков. Империя или не империя — во многом сфоластический вопрос. Американский исследователь Майкл Игнатьев категорически не согласен характеризовать американскую глобальную зону влияния как империю. Имперская форма правления характеризуется, по его мнению, прежде всего наличием колоний. Американская демократическая форма политического устройства страны не позволит Вашингтону иметь подлинные колониальные владения. «Великая иллюзия» оказалась стойкой — Соединенные Штаты, с точки зрения многих американских граждан, вели за собой мир, а не навязывали этому миру свою волю. Ими владели благородные мотивы, а не жесткое желание навязать свою волю.
А вот историк Пол Кеннеди (как и многие, многие другие) не согласен. Признаком имперского характера правления, по его мнению, является то, что Соединенные Штаты открыто и широковещательно резервируют за собой права, которые они категорически отрицают за другими странами. К примеру, Вашингтон резервирует за собой право на предупреждающий удар; ни при каких обстоятельствах американцы не согласятся делегировать такое право, скажем, России или Китаю. Это и есть главный признак империи — той формы правления, когда наиболее сильный компонент мировой силовой констелляции провозглашает за собой права, категорически отрицаемые за другими.
Нравится это кому-то или нет, но «Америка сегодня является Римом, приверженным необратимо делу сохранения и, если это оказывается возможным, расширения империи… Давайте не будем отрицать факты».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238