с восторгом музицирует на клавесине, радуется нотам, которые ей прислала Зинаида Волконская из Рима; собирает растения сибирской флоры; пишет письма родителям и близким многих каторжников, которым запрещена переписка. Волконская и Трубецкая иногда отправляли до тридцати писем сразу. Это были подробные альманахи жизни узников. Ведь каждый из каторжан имел свои мысли, свою личную жизнь, свои идеалы и мечты. Полученные ответы женщины передавали или читали декабристам. Сергею Волконскому, например, не разрешали переписку одиннадцать лет, и все эти годы ее вела Мария.
Почта до Сибири шла месяцами, на ее пути было немало самых невероятных препятствий, нередко письма терялись или приходили с большими опозданиями. Так, Мария отправила девять писем матери Сергея Волконского уже после смерти старой придворной дамы. В другом случае в продолжение трех месяцев к Марии шли письма от сестер с поцелуями, адресованными ее новорожденной дочери, которой уже не было в живых. Письма задерживались и по другим причинам: их читали комендант, иркутский генерал-губернатор, внимательнейшим образом их просматривали в Третьем отделении.
В Петровском заточении в 1832 году Мария родила сына Михаила, а спустя еще три года — дочь Елену. Она целиком ушла в заботы по воспитанию своих детей. Личная ее жизнь наполнилась новым, совсем иным содержанием. Все чаще в ее письмах тема детей занимает основное место — любовь к ним безгранична и постоянна. Хлопоты об их здоровье, об их образовании составляли смысл ее жизни.
В конце 1835 года объявляется царский указ — 10 отбывших каторгу декабристов переводятся напоселение, в их числе и Сергей Волконский. В 1836 году его семья поселяется в восемнадцати верстах от Иркутска в селе Урике; император уважил просьбу старой княгини и сократил срок каторжных работ Волконского. В Урике в то время находился на поселении старый друг Сергея Волконского — Михаил Лунин.
И снова потянулись долгие, мучительно медленные годы. И хотя Мария сохранила прежнюю энергию и жизнелюбие, все же и она значительно переменилась.
В одном из писем сестре Елене она писала: «Совсем утратила живость своего характера, в этом отношении вы бы меня не узнали. В венах моих уже нет эликсира бодрости. Часто впадаю в апатию; единственное, что еще могу сказать в свою пользу, — это то, что всякое испытание переношу с упрямым терпением, остальное все мне безразлично, были бы только здоровыми дети мои».
Через какое-то время Мария добивается разрешения на поселение в Иркутске, чтобы сын Михаил мог учиться в местной гимназии. Сначала Волконскому разрешают посещать свою семью два раза в неделю, а спустя несколько месяцев и ему разрешили проживание в городе. Там они прожили еще… 19 лет и дождались манифеста об амнистии, который подписал в день своей коронации 26 августа 1856 года новый император России Александр П. По его распоряжению манифест о помиловании доставил в Сибирь Михаил Волконский, сын декабриста, который в то время находился в Москве.
А на балу во дворце по случаю коронации новый император делает эффектный жест. Заметив среди гостей молодую Елену Сергеевну Волконскую, дочь декабриста, он идет к ней. Гости расступаются на его пути, низко кланяются, с любопытством и раболепием наблюдают, что будет. Александр II остановился перед молодой девушкой и, приняв, так сказать, ее реверанс, сказал с улыбкой:
— Я счастлив, что могу вернуть Вашего отца из заточения. И рад, что направил брата Вашего с этой вестью.
В ту ночь, когда небо Москвы полыхало разноцветными огнями фейерверка и улицы ее сияли иллюминацией в честь нового императора, Михаил Волконский отправился в Сибирь — по тому же пути, по которому 29 лет тому назад его мать, Мария Волконская, ехала в своей карете.
Михаил спешил, ехал почти без остановок днем и ночью. По пути он сворачивал в села, где жили декабристы, показывал им и читал манифест.
С большими трудностями Михаил Волконский перебрался через Ангару и добрался до Иркутска. По знакомым улицам он спешит к дому отца и долго стучит в ворота.
— Кто там? — отозвался старый декабрист.
— Отец! Я привез помилование, — ответил возбужденно Михаил.
В ту ночь в доме Волконских никто не спал. Отец и сын немедленно отправились будить всех друзей, чтобы обрадовать их давно ожидаемой, выстраданной вестью… Но к сожалению, она пришла слишком поздно. Из 121 члена Тайного общества, осужденных судом, в живых остались немногие. К 1856 году 13 декабристов жили в Западной и 21 в Восточной Сибири.
Сибирскую каторгу пережили 8 из 11 жен декабристов, последовавших за мужьями в Сибирь, в том числе и Мария Волконская. После амнистии вместе с Сергеем Волконским она жила в селе Воронки Черниговской губернии. Там они провели последние дни своей жизни — Мария умерла 10 августа 1863 года, а через два года закрыл глаза и ее престарелый супруг.
«Много было поэзии в нашей жизни…»
Под русским именем Прасковья многие юды жила одна незаурядная француженка. Это — Полина Гебль, родившаяся в Лотарингии, недалеко от Нанси. Отец ее — Жорж Гебль — был скромным французским офицером, полковником наполеоновской армии. Ей было всего четыре года, когда он взял ее с собой в военный лагерь у Булонского леса. Водил ее к Наполеону, показывал палатку императора, его простую, солдатскую кровать, маленький столик. В палатке висели серый сюртук и треугольная шляпа Наполеона…
Когда Полине было девять лет, она второй раз увидела императора. Отец ее был убит. Она встретила Наполеона в окрестностях города Нанси, когда тот собирался сесть в карету. Полина решительно подошла к нему и сказала, что осталась сиротой, просила о помощи.
Она помнила и о другой тяжелой утрате — прощании с родным дядей.
— Я не знаю, вернусь ли домой. Только бог знает это, — говорил с горечью дядя. Он отправлялся в поход в далекую Россию. — Мы идем воевать с самыми лучшими солдатами в мире. Русские воины никогда не отступают.
Ее дядя не вернулся домой. Он сложил голову в сражении при Бородине.
Полине было 14 лет, когда она увидела русских казаков в Сен-Мишеле. Навсегда запомнила месяц и число — 14 декабря 1814 года. Полина была с подружками. Она смотрела на русских солдат и с улыбкой говорила:
— Выйду замуж только за русского.
— Что за странная фантазия! — дивились подружки. — Где ты найдешь русского?
Прошло некоторое время, и Полина поступила на работу в парижский дом мод «Моно». В 1823 году она решила испытать судьбу и приняла предложение дома мод «Дюманси» стать главной продавщицей в представительном магазине фирмы в Москве, на Кузнецком мосту.
Полина молода, красива и обворожительна, прекрасно воспитана. Магазин «Дюманси» в Москве посещают богатые и знатные люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Почта до Сибири шла месяцами, на ее пути было немало самых невероятных препятствий, нередко письма терялись или приходили с большими опозданиями. Так, Мария отправила девять писем матери Сергея Волконского уже после смерти старой придворной дамы. В другом случае в продолжение трех месяцев к Марии шли письма от сестер с поцелуями, адресованными ее новорожденной дочери, которой уже не было в живых. Письма задерживались и по другим причинам: их читали комендант, иркутский генерал-губернатор, внимательнейшим образом их просматривали в Третьем отделении.
В Петровском заточении в 1832 году Мария родила сына Михаила, а спустя еще три года — дочь Елену. Она целиком ушла в заботы по воспитанию своих детей. Личная ее жизнь наполнилась новым, совсем иным содержанием. Все чаще в ее письмах тема детей занимает основное место — любовь к ним безгранична и постоянна. Хлопоты об их здоровье, об их образовании составляли смысл ее жизни.
В конце 1835 года объявляется царский указ — 10 отбывших каторгу декабристов переводятся напоселение, в их числе и Сергей Волконский. В 1836 году его семья поселяется в восемнадцати верстах от Иркутска в селе Урике; император уважил просьбу старой княгини и сократил срок каторжных работ Волконского. В Урике в то время находился на поселении старый друг Сергея Волконского — Михаил Лунин.
И снова потянулись долгие, мучительно медленные годы. И хотя Мария сохранила прежнюю энергию и жизнелюбие, все же и она значительно переменилась.
В одном из писем сестре Елене она писала: «Совсем утратила живость своего характера, в этом отношении вы бы меня не узнали. В венах моих уже нет эликсира бодрости. Часто впадаю в апатию; единственное, что еще могу сказать в свою пользу, — это то, что всякое испытание переношу с упрямым терпением, остальное все мне безразлично, были бы только здоровыми дети мои».
Через какое-то время Мария добивается разрешения на поселение в Иркутске, чтобы сын Михаил мог учиться в местной гимназии. Сначала Волконскому разрешают посещать свою семью два раза в неделю, а спустя несколько месяцев и ему разрешили проживание в городе. Там они прожили еще… 19 лет и дождались манифеста об амнистии, который подписал в день своей коронации 26 августа 1856 года новый император России Александр П. По его распоряжению манифест о помиловании доставил в Сибирь Михаил Волконский, сын декабриста, который в то время находился в Москве.
А на балу во дворце по случаю коронации новый император делает эффектный жест. Заметив среди гостей молодую Елену Сергеевну Волконскую, дочь декабриста, он идет к ней. Гости расступаются на его пути, низко кланяются, с любопытством и раболепием наблюдают, что будет. Александр II остановился перед молодой девушкой и, приняв, так сказать, ее реверанс, сказал с улыбкой:
— Я счастлив, что могу вернуть Вашего отца из заточения. И рад, что направил брата Вашего с этой вестью.
В ту ночь, когда небо Москвы полыхало разноцветными огнями фейерверка и улицы ее сияли иллюминацией в честь нового императора, Михаил Волконский отправился в Сибирь — по тому же пути, по которому 29 лет тому назад его мать, Мария Волконская, ехала в своей карете.
Михаил спешил, ехал почти без остановок днем и ночью. По пути он сворачивал в села, где жили декабристы, показывал им и читал манифест.
С большими трудностями Михаил Волконский перебрался через Ангару и добрался до Иркутска. По знакомым улицам он спешит к дому отца и долго стучит в ворота.
— Кто там? — отозвался старый декабрист.
— Отец! Я привез помилование, — ответил возбужденно Михаил.
В ту ночь в доме Волконских никто не спал. Отец и сын немедленно отправились будить всех друзей, чтобы обрадовать их давно ожидаемой, выстраданной вестью… Но к сожалению, она пришла слишком поздно. Из 121 члена Тайного общества, осужденных судом, в живых остались немногие. К 1856 году 13 декабристов жили в Западной и 21 в Восточной Сибири.
Сибирскую каторгу пережили 8 из 11 жен декабристов, последовавших за мужьями в Сибирь, в том числе и Мария Волконская. После амнистии вместе с Сергеем Волконским она жила в селе Воронки Черниговской губернии. Там они провели последние дни своей жизни — Мария умерла 10 августа 1863 года, а через два года закрыл глаза и ее престарелый супруг.
«Много было поэзии в нашей жизни…»
Под русским именем Прасковья многие юды жила одна незаурядная француженка. Это — Полина Гебль, родившаяся в Лотарингии, недалеко от Нанси. Отец ее — Жорж Гебль — был скромным французским офицером, полковником наполеоновской армии. Ей было всего четыре года, когда он взял ее с собой в военный лагерь у Булонского леса. Водил ее к Наполеону, показывал палатку императора, его простую, солдатскую кровать, маленький столик. В палатке висели серый сюртук и треугольная шляпа Наполеона…
Когда Полине было девять лет, она второй раз увидела императора. Отец ее был убит. Она встретила Наполеона в окрестностях города Нанси, когда тот собирался сесть в карету. Полина решительно подошла к нему и сказала, что осталась сиротой, просила о помощи.
Она помнила и о другой тяжелой утрате — прощании с родным дядей.
— Я не знаю, вернусь ли домой. Только бог знает это, — говорил с горечью дядя. Он отправлялся в поход в далекую Россию. — Мы идем воевать с самыми лучшими солдатами в мире. Русские воины никогда не отступают.
Ее дядя не вернулся домой. Он сложил голову в сражении при Бородине.
Полине было 14 лет, когда она увидела русских казаков в Сен-Мишеле. Навсегда запомнила месяц и число — 14 декабря 1814 года. Полина была с подружками. Она смотрела на русских солдат и с улыбкой говорила:
— Выйду замуж только за русского.
— Что за странная фантазия! — дивились подружки. — Где ты найдешь русского?
Прошло некоторое время, и Полина поступила на работу в парижский дом мод «Моно». В 1823 году она решила испытать судьбу и приняла предложение дома мод «Дюманси» стать главной продавщицей в представительном магазине фирмы в Москве, на Кузнецком мосту.
Полина молода, красива и обворожительна, прекрасно воспитана. Магазин «Дюманси» в Москве посещают богатые и знатные люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125