Мы собираемся играть Миф.
- Только после основательного проникновения в душу и болезненного
самоанализа мы решили сыграть для вас сегодня именно ЭТОТ миф.
- Да, я жую табак - с краснокожим, подлинной фабричной маркой на
пачке.
- Теперь, когда я буду скакать по сцене и плеваться, кто первый
установит мою мифическую агонию? Не увлекайтесь фонами. Пуск!
- Ладно, леди и джентльмены и все прочие: я - Титан бессмертный,
одряхлел и превратился в кузнечика. Пуск!
- Для моего следующего номера нужно больше света.
- Больше чем сейчас. Пуск!
- Еще больше света...
- Слепящий свет!
- Очень хорошо. Пуск!
- Теперь - в моей пилотской куртке, солнечных очках, шелковом шарфе -
вот!
- Где мой хлыст?
- Ладно, все установлено.
- Эй, вы, шелудивые! Пошел! Хо! Хо! Вверх! Вверх, в воздух,
бессмертные лошади! Поднимайтесь туда!
- Больше света!
- Эй, лошади! Быстрее! Выше! Папа и мама смотрят, и моя девушка
внизу! Давай-давай! Не позорьтесь на этой высоте! Еще!
- Какого дьявола ЭТО лезет ко мне? Оно похоже на молнию... ааааах!
- Ух. Это был Фаэтон в слепом витке на солнечной колеснице.
- Вы все, наверное слышали старую поговорку: только бог может быть
един в трех лицах. Так вот, этот миф называется "Аполлон и Дафнис". Да
убейте вы эти юпитеры!..

Чарльз Рендер писал главу "Некрополь" для первой своей книги за
четыре года - "Недостающее звено человечества". После своего возвращения
он освободил себе послеобеденное время каждого вторника и четверга для
работы над ней, закрывался в своем кабинете и заполнял страницы
хаотическим обычным письмом.
"У смерти множество вариантов, в противоположность умиранию..." -
писал он, когда зажужжал интерком коротко, длинно и опять коротко.
- Да? - спросил он, повернув выключатель.
- К вам... посетитель.
Рендер встал, открыл дверь и выглянул.
- Доктор... помоги...
Рендер сделал три шага и опустился на колено.
- В чем дело?
- Едем, она... больна.
- Больна? Как? Что случилось?
- Не знаю. Поедем.
Рендер пристально вгляделся в нечеловеческие глаза.
- Что за болезнь? - настаивал он.
- Не знаю, - повторил пес. - Не говорит. Сидит. Я... чувствую, она
больна.
- Как ты добрался сюда?
- Вел машину. Знаю ко-ор-ди-наты... Оставил кар снаружи.
- Я сейчас позвоню ей.
- Не стоит. Не ответит.
Зигмунд оказался прав.
Рендер вернулся в кабинет за пальто и врачебным чемоданчиком. Он
глянул в окно и увидел, что кар Эйлин припаркован у самой грани, где
монитор освободил его от своего контроля. Если никто не возьмет на себя
управление, кар автоматически перейдет на длительную стоянку. Другие
машины будут объезжать его.
Машина так проста, что даже собака может водить ее, - подумал Рендер.
Лучше спуститься, пока не явился крейсер. Кар уже, наверное, отрапортовал,
что стоит здесь. А может, и нет. Может, несколько минут еще есть в запасе.
- Ладно, Зиг, поехали. Они опустились в лифте на первый этаж, вышли
через главный вход и поспешили к кару.
Мотор все еще работал вхолостую.
Рендер открыл пассажирскую дверцу, и Зигмунд прыгнул внутрь. Рендер
втиснулся было на сиденье водителя, но собака уже набирала лапой
координаты и адрес.
Похоже, что я сел не на то сиденье, - подумал Рендер. Он закурил, а
кар уже несся в подземном проходе. Выйдя на противоположной стороне, кар
на мгновение остановился, а затем влился в поток движения. Собака
направила кар на скоростную линию.
- Ох, - сказала собака. - Ох.
Рендеру захотелось погладить ее голову, но, взглянув на нее, увидел
оскаленные зубы и решил отказаться от этого намерения.
- Когда она начала действовать необычно? - спросил он.
- Пришла домой с работы. Не ела. Не отвечала, когда я говорил. Просто
сидела.
- Раньше такое бывало?
- Нет.
Что могло стрястись? Может, просто был тяжелый день. В конце концов,
Зигмунд всего лишь собака, как ему определить? Нет. Он бы знал. Но что же
тогда?
- А как было вчера и сегодня утром, когда она уходила из дому?
- Как всегда.
Рендер попытался еще раз позвонить ей, но ответа по-прежнему не было.
- Ты сделал это, - сказала собака.
- Что ты хочешь сказать?
- Глаза. Зрение. Ты. Машина. Плохо.
- Нет, - сказал Рендер.
- Да. - Собака снова повернулась к нему. - Ты хочешь делать ей
хорошо?
- Конечно.
Зигмунд снова уставился вдаль.
Рендер чувствовал себя физически приятно возбужденным, а умственно -
инертным. У него были такие ощущения с самого первого сеанса. В Эйлин
Шалотт было что-то, нарушающее порядок: комбинация высокого интеллекта и
беспомощности, решительности и уязвимости, чувствительности и горечи.
"Не находил ли я это особо привлекательным? Нет. Просто это
контрпередача, черт ее возьми!"
- Ты пахнешь страхом, - сказала собака.
- Значит, меня пугает цвет, - сказал Рендер. - Сверни на другую
полосу.
Серией поворотов они замедлили ход, снова перешли на быстрый, опять
на медленный. Наконец, кар поехал по узкой части дороги, свернул на
боковую улицу, проехал еще с полмили, негромко щелкнул чем-то по стоянку
позади высокого кирпичного жилого дома. Щелчок, видимо, был сделан
специальной следящей системой, которая включалась, когда монитор отпускал
кар, потому что кар прополз через стоянку, вошел в свое прозрачное стойло
и остановился. Рендер выключил зажигание.
Зигмунд уже открыл дверцу. Рендер прошел за ним в здание и поднялся в
лифте на пятидесятый этаж. Затем собака прошла по коридору и нажала носом
пластинку на двери. Дверь приоткрылась на несколько дюймов. Собака
распахнула ее плечом и вошла. Рендер вошел следом и закрыл за собой дверь.
Комната была большая, стены приятно неукрашенные, окраска их
скомбинирована ненавязчиво. Один угол занимала большая библиотека пленок;
рядом стоял чудовищный комбинированный радиоприемник. Перед окном большой
кривоногий стол, вдоль правой стены - низкая софа; рядом с ней закрытая
дверь, по-видимому, ведущая в другие комнаты. Эйлин сидела в мягком кресле
в дальнем углу у окна. Зигмунд встал возле кресла.
Рендер перешел комнату и достал из портсигара сигарету. щелкнув
зажигалкой, он держал пламя, пока Эйлин не повернула голову.
- Сигарету? - спросил он.
- Чарльз?
- Да.
- Спасибо, да. Закурю. - Она протянула руку, приняла сигарету и
поднесла к губам.
- Общественный вызов. Так случилось, что я был по-соседству.
- Я не слышала ни звонка, ни стука.
- Может, вы задремали. Мне открыл Зигмунд.
- Да, возможно, что задремала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36