А я уверен, что он хочет жить.
– Есть средства точно удостовериться в этом.
– А именно?
– Психозонд.
– А если это покажет недостаток обязательств к Небу, и будет…
– Не может ли быть изменен сам его мозг, скажем, Лордом Марой?
– Никогда не думал, что ты грешишь сантиментами, богиня. Но ты, похоже, очень хочешь, чтобы он продолжал существовать, хоть в любой форме.
– Возможно.
– Ты знаешь, что если с ним сделать такую вещь, он уже не будет прежним. Он очень изменится. И его талант может пропасть вовсе.
– С течением лет все люди естественно меняются; меняются мнения, верования, убеждения. Одна часть мозга может спать, а другая бодрствовать.
Талант, мне кажется, трудно уничтожить, пока остается сама жизнь. А жить лучше, чем умереть.
– Может быть, ты и убедишь меня в этом, богиня, если у тебя есть время.
– Сколько времени?
– Скажем, три дня.
– Пусть будет три дня.
– Тогда давай перейдем в мой Павильон Радостей и поговорим о пустяках.
– Прекрасно.
– Где сейчас Лорд Яма?
– Он работает в своей мастерской.
– И долго он там пробудет?
– По крайней мере, три дня.
– Это хорошо. Да, для Сэма тут может быть некоторая надежда. Хотя это и против моих лучших мыслей, но я, пожалуй, могу оценить положение. Да, смогу.
Восьмирукая статуя богини, уныло играющая на вине, роняла музыку вокруг них, пока они шли по саду.
***
Хальба жила в дальнем конце Неба, возле края дикости. Дворец, называвшийся Грабеж, был так близок к лесу, что животные, проходя через прозрачную стену наталкивались на него. Из комнаты под названием Похищение, можно было видеть сумрачные тропы джунглей.
В этой комнате, где стены были увешаны сокровищами, украденными в прошлых жизнях, Хальба приняла Сэма.
Хальба была богом/богиней воров.
Никто не знал истинного пола Хальбы, потому что она имела привычку менять его в каждом воплощении.
Сэм смотрел на гибкую, темнокожую женщину в желтом сари и в желтом же покрывале. Сандалии и ногти ее были цвета корицы, а на черных волосах она носила тиару.
– Ты мне симпатичен, – сказала Хальба мягким, мурлыкающим голосом. Только в те сезоны жизни, когда я воплощаюсь в мужчину, я поднимаю свой Атрибут и занимаюсь грабежом по-настоящему.
– Но ты и теперь можешь принять свой Аспект?
– Конечно.
– И поднять свой Атрибут?
– Вероятно.
– Но ты не хочешь?
– Нет, пока я в виде женщины. Когда я мужчина, я могу поручиться, что украду что угодно и откуда угодно… Видишь, на дальней стене висят мои трофеи? Большой плащ из синих перьев принадлежал Сриту, главе демонов Катапутны. Я украл его из его пещеры, когда его адские собаки спали, опоенные мною же. Ту меняющую форму драгоценность я взяла из Купола Жара, забравшись туда с помощью присасывающихся дисков на запястьях, коленях и пальцах ног, в то время как Матери внизу…
– Довольно! – сказал Сэм. – Я знаю все эти сказки, Хальба, потому что ты постоянно их рассказываешь. Прошло очень много времени с тех пор, как ты предпринимала рискованное воровство, и я полагаю, что слава далекого прошлого нуждается в частичном повторении. Иначе даже старшие Боги забудут, кем ты была когда-то. Я вижу, что пришел не туда, и постараюсь найти какое-нибудь другое место.
Он встал, как бы собираясь уйти. Хальба шевельнулась.
– Подожди.
– Да? – Сэм остановился.
– Ты мог бы, по крайней мере, рассказать мне о краже, которую ты замышляешь. Может, я дам совет…
– А на что мне даже самый лучший совет, Монарх Воров? Мне нужны не слова, а действия.
– Тогда, может быть… Расскажи!
– Ладно, – сказал Сэм, – хотя я сомневаюсь, что тебя заинтересует столь трудная задача…
– Брось ребяческую психологию и расскажи, что ты хочешь украсть.
– В Музее Неба, крепко построенном и постоянно охраняемом…
– И который всегда открыт. Дальше.
– В этом здании, в витрине с компьютерной защитой…
– Достаточно ловкий человек может вывести ее из строя.
– В этой витрине на манекене висит серая кольчужная униформа. Рядом много всякого оружия.
– Чья?
– Древняя одежда того, кто сражался в северных походах во время войны против демонов.
– Не твоя ли?
Сэм сдержал улыбку и продолжал:
– Мало кто знает, что частью этой выставки является предмет, который когда-то назывался Талисманом Связующего. Возможно, он теперь утратил свои свойства, а возможно, и нет. Он служил для фокусировки особого Атрибута Связующего, и Связующий думает, что этот предмет снова ему понадобится.
– Какой из себя предмет?
– Большой широкий пояс из раковин, обвивающий талию костюма. По цвету – розовый и желтый. Он набит микроминиатюрными схемами, которые сегодня, вероятно, нельзя сдублировать.
– Не бог весть какая великая кража. Я, пожалуй, подумаю о ней даже и в этом теле…
– Мне это нужно быстро, или совсем не нужно.
– Как скоро?
– За шесть дней.
– А что ты мне заплатишь, когда я отдам его в твои руки?
– Ничего не заплачу, потому что у меня ничего нет.
– Да? Ты пришел на Небо без богатства?
– Да.
– Несчастный!
– Если мне удастся сбежать, ты можешь назвать свою цену.
– А если тебе не удастся, я ничего не получу.
– Похоже, что так.
– Я подумаю. Может, мне покажется интересным сделать такую вещь, и чтобы ты был обязан мне за любезность.
– Только прошу тебя, не раздумывай слишком долго.
– Иди, сядь рядом со мной, Связующий Демонов, и расскажи о днях своей славы – когда ты с бессмертной богиней ездил по миру и сеял хаос, как семена.
– Это было давно, – сказал Сэм.
– А могут эти дни вернуться, если ты добьешься свободы?
– Могут.
– Приятно слышать. Да…
– Ты сделаешь это?
– Эвива, Сиддхарта! Освободитель!
– Эвива?
– И молния, и гром. Они могут прийти снова!
– Это хорошо.
– А теперь расскажи мне о днях своей славы. А я снова расскажу о моей.
– Идет.
***
Продираясь через лес, Кришна в поясе из перьев преследовал Госпожу Ратри, которая не согласилась лечь с ним после обеда. День был чистым и благоухающим, но и вполовину не таким благоухающим, как полуночно-синее сари, которое он держал в левой руке. Она бежала далеко впереди, под деревьями, и он следовал за ней, изредка теряя ее из виду, когда она сворачивала на боковую тропу.
Она стояла на бугре, подняв обнаженные руки над головой и соединив кончики пальцев. Глаза ее были полузакрыты, ее единственная одежда длинный черный вуаль – шевелилась на белом сверкающем теле.
Тут он понял, что она приняла свой Аспект и, вероятно, готова принять Атрибут.
Задыхаясь, он шагнул к бугру перед ней; она открыла глаза, опустила руки и улыбнулась ему.
Когда он потянулся к ней, она крутнула вуаль ему в лицо, и он услышал ее смех – где-то в безмерной ночи, которой она окутала его.
Ночь черная беззвездная, безлунная, без единого проблеска, без искорки откуда бы то ни было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
– Есть средства точно удостовериться в этом.
– А именно?
– Психозонд.
– А если это покажет недостаток обязательств к Небу, и будет…
– Не может ли быть изменен сам его мозг, скажем, Лордом Марой?
– Никогда не думал, что ты грешишь сантиментами, богиня. Но ты, похоже, очень хочешь, чтобы он продолжал существовать, хоть в любой форме.
– Возможно.
– Ты знаешь, что если с ним сделать такую вещь, он уже не будет прежним. Он очень изменится. И его талант может пропасть вовсе.
– С течением лет все люди естественно меняются; меняются мнения, верования, убеждения. Одна часть мозга может спать, а другая бодрствовать.
Талант, мне кажется, трудно уничтожить, пока остается сама жизнь. А жить лучше, чем умереть.
– Может быть, ты и убедишь меня в этом, богиня, если у тебя есть время.
– Сколько времени?
– Скажем, три дня.
– Пусть будет три дня.
– Тогда давай перейдем в мой Павильон Радостей и поговорим о пустяках.
– Прекрасно.
– Где сейчас Лорд Яма?
– Он работает в своей мастерской.
– И долго он там пробудет?
– По крайней мере, три дня.
– Это хорошо. Да, для Сэма тут может быть некоторая надежда. Хотя это и против моих лучших мыслей, но я, пожалуй, могу оценить положение. Да, смогу.
Восьмирукая статуя богини, уныло играющая на вине, роняла музыку вокруг них, пока они шли по саду.
***
Хальба жила в дальнем конце Неба, возле края дикости. Дворец, называвшийся Грабеж, был так близок к лесу, что животные, проходя через прозрачную стену наталкивались на него. Из комнаты под названием Похищение, можно было видеть сумрачные тропы джунглей.
В этой комнате, где стены были увешаны сокровищами, украденными в прошлых жизнях, Хальба приняла Сэма.
Хальба была богом/богиней воров.
Никто не знал истинного пола Хальбы, потому что она имела привычку менять его в каждом воплощении.
Сэм смотрел на гибкую, темнокожую женщину в желтом сари и в желтом же покрывале. Сандалии и ногти ее были цвета корицы, а на черных волосах она носила тиару.
– Ты мне симпатичен, – сказала Хальба мягким, мурлыкающим голосом. Только в те сезоны жизни, когда я воплощаюсь в мужчину, я поднимаю свой Атрибут и занимаюсь грабежом по-настоящему.
– Но ты и теперь можешь принять свой Аспект?
– Конечно.
– И поднять свой Атрибут?
– Вероятно.
– Но ты не хочешь?
– Нет, пока я в виде женщины. Когда я мужчина, я могу поручиться, что украду что угодно и откуда угодно… Видишь, на дальней стене висят мои трофеи? Большой плащ из синих перьев принадлежал Сриту, главе демонов Катапутны. Я украл его из его пещеры, когда его адские собаки спали, опоенные мною же. Ту меняющую форму драгоценность я взяла из Купола Жара, забравшись туда с помощью присасывающихся дисков на запястьях, коленях и пальцах ног, в то время как Матери внизу…
– Довольно! – сказал Сэм. – Я знаю все эти сказки, Хальба, потому что ты постоянно их рассказываешь. Прошло очень много времени с тех пор, как ты предпринимала рискованное воровство, и я полагаю, что слава далекого прошлого нуждается в частичном повторении. Иначе даже старшие Боги забудут, кем ты была когда-то. Я вижу, что пришел не туда, и постараюсь найти какое-нибудь другое место.
Он встал, как бы собираясь уйти. Хальба шевельнулась.
– Подожди.
– Да? – Сэм остановился.
– Ты мог бы, по крайней мере, рассказать мне о краже, которую ты замышляешь. Может, я дам совет…
– А на что мне даже самый лучший совет, Монарх Воров? Мне нужны не слова, а действия.
– Тогда, может быть… Расскажи!
– Ладно, – сказал Сэм, – хотя я сомневаюсь, что тебя заинтересует столь трудная задача…
– Брось ребяческую психологию и расскажи, что ты хочешь украсть.
– В Музее Неба, крепко построенном и постоянно охраняемом…
– И который всегда открыт. Дальше.
– В этом здании, в витрине с компьютерной защитой…
– Достаточно ловкий человек может вывести ее из строя.
– В этой витрине на манекене висит серая кольчужная униформа. Рядом много всякого оружия.
– Чья?
– Древняя одежда того, кто сражался в северных походах во время войны против демонов.
– Не твоя ли?
Сэм сдержал улыбку и продолжал:
– Мало кто знает, что частью этой выставки является предмет, который когда-то назывался Талисманом Связующего. Возможно, он теперь утратил свои свойства, а возможно, и нет. Он служил для фокусировки особого Атрибута Связующего, и Связующий думает, что этот предмет снова ему понадобится.
– Какой из себя предмет?
– Большой широкий пояс из раковин, обвивающий талию костюма. По цвету – розовый и желтый. Он набит микроминиатюрными схемами, которые сегодня, вероятно, нельзя сдублировать.
– Не бог весть какая великая кража. Я, пожалуй, подумаю о ней даже и в этом теле…
– Мне это нужно быстро, или совсем не нужно.
– Как скоро?
– За шесть дней.
– А что ты мне заплатишь, когда я отдам его в твои руки?
– Ничего не заплачу, потому что у меня ничего нет.
– Да? Ты пришел на Небо без богатства?
– Да.
– Несчастный!
– Если мне удастся сбежать, ты можешь назвать свою цену.
– А если тебе не удастся, я ничего не получу.
– Похоже, что так.
– Я подумаю. Может, мне покажется интересным сделать такую вещь, и чтобы ты был обязан мне за любезность.
– Только прошу тебя, не раздумывай слишком долго.
– Иди, сядь рядом со мной, Связующий Демонов, и расскажи о днях своей славы – когда ты с бессмертной богиней ездил по миру и сеял хаос, как семена.
– Это было давно, – сказал Сэм.
– А могут эти дни вернуться, если ты добьешься свободы?
– Могут.
– Приятно слышать. Да…
– Ты сделаешь это?
– Эвива, Сиддхарта! Освободитель!
– Эвива?
– И молния, и гром. Они могут прийти снова!
– Это хорошо.
– А теперь расскажи мне о днях своей славы. А я снова расскажу о моей.
– Идет.
***
Продираясь через лес, Кришна в поясе из перьев преследовал Госпожу Ратри, которая не согласилась лечь с ним после обеда. День был чистым и благоухающим, но и вполовину не таким благоухающим, как полуночно-синее сари, которое он держал в левой руке. Она бежала далеко впереди, под деревьями, и он следовал за ней, изредка теряя ее из виду, когда она сворачивала на боковую тропу.
Она стояла на бугре, подняв обнаженные руки над головой и соединив кончики пальцев. Глаза ее были полузакрыты, ее единственная одежда длинный черный вуаль – шевелилась на белом сверкающем теле.
Тут он понял, что она приняла свой Аспект и, вероятно, готова принять Атрибут.
Задыхаясь, он шагнул к бугру перед ней; она открыла глаза, опустила руки и улыбнулась ему.
Когда он потянулся к ней, она крутнула вуаль ему в лицо, и он услышал ее смех – где-то в безмерной ночи, которой она окутала его.
Ночь черная беззвездная, безлунная, без единого проблеска, без искорки откуда бы то ни было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71