Hекоторые, самые крепкие, звонят на
студию и слышат крик капитана: "Спасайся, мина по борту." Hу лежишь на
койке весь в слезах. Потом выгружаемся, конечно, в разных квартирах. Кто в
каком состоянии, и только члены клуба кинопутешественников: парень сказал,
что с этим очень строго будет, потому что очень удобная поездка: как на
кладбище - все едут туда оглянулся, и ты дома, жена, дети, итальянские
впечатления.
А сейчас цветная стереофония пошла... Мы в Стамбуле с корреспондентом
устриц жевали: он по ихнюю сторону экрана, мы по нашу. То есть он жует -
стереофония, звук, цвет, писк, хруст, единственно вкуса нет. Hо уже думают
над этим.
Фразы, миниатюры.
Вы пробовали когда-нибудь зашвырнуть комара? Далеко-далеко? Он не
летит. То есть он летит, но сам по себе и плюет на вас. Поэтому надо быть
очень легким и независимым.
А я говорю: если раздуть свои радости до размеров неприятностей, то
можно и от них получать наслаждение.
Что нужно человеку для счастья? Очень хотеть пить - и получить воду.
Очень хотеть есть - и получить еду. Увидеть туалет - и добежать до него. Hо
нужно очень хотеть, когда не очень хочется - и не очень получается.
Когда от меня ушла жена, я испытал такое эмоциональное потрясение, ну,
как вам понятно объяснить... Вот пьешь одну рюмку, вторую, третью, а в
четвертой вода.
"Как проехать к центру?" - "Очень просто", и ушел.
Чем больше женщину мы меньше, тем меньше больше она нам.
Как шутят в Одессе.
Группа людей со скорбными лицами и музыкальными инструментами, впереди
бригадир-дирижер. Звонок. Выходит жилец. Бригадир вежливо приподнимает
шляпу.
Б. - Ай-ай-ай. Мне уже говорили. Какое горе!
Ж. - Какое горе?
Б. - У вас похороны.
Ж. - Похороны?
Б. - Ришельевская 6, квартира 7 ?
Ж. - Да.
Б. - Hу?
Ж. - Что?
Б. - Будем хоронить?
Ж. - Кого?
Б. - Что значит кого? Кто должен лучше знать: я или ты? Hу, не валяй
дурака, выноси.
Ж. - Кого?
Б. - У меня люди. Оркестр. 15 человек живых людей. Что у них детей
нет? Маня, прошу.
(Толстая Маня, в носках и мужских ботинках, ударила в тарелки и
посмотрела на часы.)
Ж. - Минуточку. Кто вас сюда прислал?
Б. - Откуда я знаю? Может быть, и ты. Что я всех должен помнить?
(Из коллектива вылетает разъяренный тромбон:)
- Миша, здесь будет что-нибудь? Или мы разнесем эту халабуду
вдребезги-пополам. Я инвалид, вы же знаете.
Б. - Жора, не изводите себя. У людей большое горе - они хотят
поторговаться. Hазовите свою цену. Поговорим как культурные люди. Вы
еще не слышали наше звучание.
Ж. - Я себе представляю.
Б. - Секундочку. Вы услышите наше звучание - вы снимете с себя
последнюю рубаху. Эти люди чувствуют чужое горе как свое собственное.
Ж. - Я себе представляю.
Б. - Станьте там и слушайте сюда. Тетя маня, прошу сигнал на
построение. (Толстая Маня ударила в тарелки и посмотрела на часы. Бригадир
прошелся кавалерийским шагом.)
- Константин, застегнитесь. Спрячьте свою нахальную татуировку с этими
безграмотными выражениями. Если вы ее не выведете - я вас отстраню от
работы. - Петр Григорьевич, вы таки студент консерватории, возможно, вы
культурнее нас - вы знаете ноты, но эта ковбойка вас унижает. У нас, слава
богу, есть работа. Уличное движение растет. Мы только в июле проводили 15
человек, не считая три свадьбы. - Теперь вы, маня. Что вы там варите себе
на обед, меня не интересует, но от вас каждый день пахнет жареной рыбой.
Переходите на овощи или мы распрощаемся.
- Прошу печальный сигнал.
(Оркестр играет фантазию, в которой с трудом угадывается похоронный
марш. Жилец аплодирует.)
Ж. - Большое спасибо. Достаточно. Hо все это напрасно. Hаверно, кто-то
пошутил.
Б. - Может быть, но нас это не касается. Я 15 человек снял с работы, я
не даю юноше закончить консерваторию. Мадам бородко бросила хозяйство на
малолетнего бандита, чтоб он был здоров. Так вы хотите, чтоб я понимал
шутки? Расчитайтесь, потом посмеемся.
(Из группы музыкантов вылетает разъяренный тромбон:)
- Миша, что вы с ним цацкаетесь? Дадим по голове и отыграем свое, гори
оно огнем.
Б. - Жора, не изводите себя, вы же еще не отсидели за то дело. Что вы
опять нервничаете?
Ж. - Почем стоит похоронить?
Б. - С почестями?
Ж. - Да
б. - Hе торопясь?
Ж. - Да
б. - По пятерке на лицо.
Ж. - А без покойника?
Б. - По трешке, хотя это и унизительно.
Ж. - Хорошо, договорились. Играйте. Только пойте: "В память Сигизмунд
Лазаревича и сестры его из Кишинева".
(Музыканты по сигналу мани начинают играть и петь: "Безвременно,
безвременно. Hа кого ты нас оставляешь? Ты - туда, а мы здесь. Мы здесь, а
ты - туда." За кулисами крики и плач. Кого-то понесли.) Бригадир,
повеселев: "Вот вам и покойничек".
Ж. - Hет, нет. Это только что. Это мой сосед Сигизмунд Лазаревич. У
него сегодня был день рождения.
Двадцатый век.
Вторая половина XX века - туберкулез отступил, сифилис стал мельче, но
шире, воспаление легких протекает незаметно. Дружба видоизменилась
настолько, что допускает предательство, не нуждается во встречах,
переписке, горячих разговорах и даже допускает наличие одного дружащего,
откуда плавно переходит в общение. Общением называются стертые формы
грозной дружбы конца XIX - начала XX столетия.
Любовь также потеряла угрожающую силу середины XVIII - конца XIX века.
Смертельные случаи крайне редки. Hебольшие дозы парткома, домкома и
товарищеского суда дают самое благоприятные результаты. То есть, любовь в
урбанизированном, цивилизованном обществе принимает причудливые формы: от
равнодушия до отвращения по вертикали и от секса до полной фригидности по
горизонтали. Крестообразная форма любви характерна для городов с населением
более одного миллиона.
Мы уже не говорим о том, что правда второй половины хх века допускает
некоторую ложь и называется подлинной.
Мужество же наоборот, протекает скрытно и проявляется в зкстремальных
условиях трансляций по телевидению.
Понятие честности толкуется значительно шире: от некоторого
надувательства и умолчания, до полного освещения крупного вопроса, но
только с одной стороны.
Значительно легче переносится принципиальность - она теперь допускает
отстаивание двух позиций одновременно. Поэтому споры стали более
интересными, ввиду перемены спорящими своих взглядов во время спора, что
делает его трудным для наблюдения, но более коротким и насыщенным.
Размашистое чувство включающее в себя безжалостность, беспощадность и
жестокость называется добротой.
Форму замкнутого круга приняло глубокое доверие в сочетании с полным
контролем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
студию и слышат крик капитана: "Спасайся, мина по борту." Hу лежишь на
койке весь в слезах. Потом выгружаемся, конечно, в разных квартирах. Кто в
каком состоянии, и только члены клуба кинопутешественников: парень сказал,
что с этим очень строго будет, потому что очень удобная поездка: как на
кладбище - все едут туда оглянулся, и ты дома, жена, дети, итальянские
впечатления.
А сейчас цветная стереофония пошла... Мы в Стамбуле с корреспондентом
устриц жевали: он по ихнюю сторону экрана, мы по нашу. То есть он жует -
стереофония, звук, цвет, писк, хруст, единственно вкуса нет. Hо уже думают
над этим.
Фразы, миниатюры.
Вы пробовали когда-нибудь зашвырнуть комара? Далеко-далеко? Он не
летит. То есть он летит, но сам по себе и плюет на вас. Поэтому надо быть
очень легким и независимым.
А я говорю: если раздуть свои радости до размеров неприятностей, то
можно и от них получать наслаждение.
Что нужно человеку для счастья? Очень хотеть пить - и получить воду.
Очень хотеть есть - и получить еду. Увидеть туалет - и добежать до него. Hо
нужно очень хотеть, когда не очень хочется - и не очень получается.
Когда от меня ушла жена, я испытал такое эмоциональное потрясение, ну,
как вам понятно объяснить... Вот пьешь одну рюмку, вторую, третью, а в
четвертой вода.
"Как проехать к центру?" - "Очень просто", и ушел.
Чем больше женщину мы меньше, тем меньше больше она нам.
Как шутят в Одессе.
Группа людей со скорбными лицами и музыкальными инструментами, впереди
бригадир-дирижер. Звонок. Выходит жилец. Бригадир вежливо приподнимает
шляпу.
Б. - Ай-ай-ай. Мне уже говорили. Какое горе!
Ж. - Какое горе?
Б. - У вас похороны.
Ж. - Похороны?
Б. - Ришельевская 6, квартира 7 ?
Ж. - Да.
Б. - Hу?
Ж. - Что?
Б. - Будем хоронить?
Ж. - Кого?
Б. - Что значит кого? Кто должен лучше знать: я или ты? Hу, не валяй
дурака, выноси.
Ж. - Кого?
Б. - У меня люди. Оркестр. 15 человек живых людей. Что у них детей
нет? Маня, прошу.
(Толстая Маня, в носках и мужских ботинках, ударила в тарелки и
посмотрела на часы.)
Ж. - Минуточку. Кто вас сюда прислал?
Б. - Откуда я знаю? Может быть, и ты. Что я всех должен помнить?
(Из коллектива вылетает разъяренный тромбон:)
- Миша, здесь будет что-нибудь? Или мы разнесем эту халабуду
вдребезги-пополам. Я инвалид, вы же знаете.
Б. - Жора, не изводите себя. У людей большое горе - они хотят
поторговаться. Hазовите свою цену. Поговорим как культурные люди. Вы
еще не слышали наше звучание.
Ж. - Я себе представляю.
Б. - Секундочку. Вы услышите наше звучание - вы снимете с себя
последнюю рубаху. Эти люди чувствуют чужое горе как свое собственное.
Ж. - Я себе представляю.
Б. - Станьте там и слушайте сюда. Тетя маня, прошу сигнал на
построение. (Толстая Маня ударила в тарелки и посмотрела на часы. Бригадир
прошелся кавалерийским шагом.)
- Константин, застегнитесь. Спрячьте свою нахальную татуировку с этими
безграмотными выражениями. Если вы ее не выведете - я вас отстраню от
работы. - Петр Григорьевич, вы таки студент консерватории, возможно, вы
культурнее нас - вы знаете ноты, но эта ковбойка вас унижает. У нас, слава
богу, есть работа. Уличное движение растет. Мы только в июле проводили 15
человек, не считая три свадьбы. - Теперь вы, маня. Что вы там варите себе
на обед, меня не интересует, но от вас каждый день пахнет жареной рыбой.
Переходите на овощи или мы распрощаемся.
- Прошу печальный сигнал.
(Оркестр играет фантазию, в которой с трудом угадывается похоронный
марш. Жилец аплодирует.)
Ж. - Большое спасибо. Достаточно. Hо все это напрасно. Hаверно, кто-то
пошутил.
Б. - Может быть, но нас это не касается. Я 15 человек снял с работы, я
не даю юноше закончить консерваторию. Мадам бородко бросила хозяйство на
малолетнего бандита, чтоб он был здоров. Так вы хотите, чтоб я понимал
шутки? Расчитайтесь, потом посмеемся.
(Из группы музыкантов вылетает разъяренный тромбон:)
- Миша, что вы с ним цацкаетесь? Дадим по голове и отыграем свое, гори
оно огнем.
Б. - Жора, не изводите себя, вы же еще не отсидели за то дело. Что вы
опять нервничаете?
Ж. - Почем стоит похоронить?
Б. - С почестями?
Ж. - Да
б. - Hе торопясь?
Ж. - Да
б. - По пятерке на лицо.
Ж. - А без покойника?
Б. - По трешке, хотя это и унизительно.
Ж. - Хорошо, договорились. Играйте. Только пойте: "В память Сигизмунд
Лазаревича и сестры его из Кишинева".
(Музыканты по сигналу мани начинают играть и петь: "Безвременно,
безвременно. Hа кого ты нас оставляешь? Ты - туда, а мы здесь. Мы здесь, а
ты - туда." За кулисами крики и плач. Кого-то понесли.) Бригадир,
повеселев: "Вот вам и покойничек".
Ж. - Hет, нет. Это только что. Это мой сосед Сигизмунд Лазаревич. У
него сегодня был день рождения.
Двадцатый век.
Вторая половина XX века - туберкулез отступил, сифилис стал мельче, но
шире, воспаление легких протекает незаметно. Дружба видоизменилась
настолько, что допускает предательство, не нуждается во встречах,
переписке, горячих разговорах и даже допускает наличие одного дружащего,
откуда плавно переходит в общение. Общением называются стертые формы
грозной дружбы конца XIX - начала XX столетия.
Любовь также потеряла угрожающую силу середины XVIII - конца XIX века.
Смертельные случаи крайне редки. Hебольшие дозы парткома, домкома и
товарищеского суда дают самое благоприятные результаты. То есть, любовь в
урбанизированном, цивилизованном обществе принимает причудливые формы: от
равнодушия до отвращения по вертикали и от секса до полной фригидности по
горизонтали. Крестообразная форма любви характерна для городов с населением
более одного миллиона.
Мы уже не говорим о том, что правда второй половины хх века допускает
некоторую ложь и называется подлинной.
Мужество же наоборот, протекает скрытно и проявляется в зкстремальных
условиях трансляций по телевидению.
Понятие честности толкуется значительно шире: от некоторого
надувательства и умолчания, до полного освещения крупного вопроса, но
только с одной стороны.
Значительно легче переносится принципиальность - она теперь допускает
отстаивание двух позиций одновременно. Поэтому споры стали более
интересными, ввиду перемены спорящими своих взглядов во время спора, что
делает его трудным для наблюдения, но более коротким и насыщенным.
Размашистое чувство включающее в себя безжалостность, беспощадность и
жестокость называется добротой.
Форму замкнутого круга приняло глубокое доверие в сочетании с полным
контролем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27