Наконец он его расшифровал. По-кошачьи заигрывая с ним и намекая на то, какая она молодец, что промолчала про мисс Фэрбенк, леди Лаверсток обвиняла его в том, что он на спор поместил к бабушке бывшую гувернантку. Если леди Лаверсток и подозревала нечто худшее, то была слишком хорошо воспитана, чтобы писать об этом. Казалось, она хотела лишь одного – чтобы ей отдали должное за ее осторожность, да и за молчание леди Бересфорд тоже, которую, как она хвалилась, ей удалось склонить к молчанию.
Так, значит, тетка тоже знает. Он сердито скомкал в руке пахучую бумажку. Пари. Удачная мысль. Может, все еще и образуется. Но ему нужно все обдумать… нужно время.
Голова раскалывалась. Позвонив, он потребовал шампанского. Получив его и заслужив упрекающий взгляд Хадсона, который служил у него с довоенных времен и считал, что его хозяин не подвержен похмелью, он принялся сочинять ответ леди Лаверсток, целью которого было удовлетворить ее любопытство, заставить молчать и в то же время ничего ей не сказать. Это было нелегко, и результатом он не совсем был доволен. Соревнуясь с нею в умении элегантно писать «ни о чем», он, казалось, заразился ее игривостью. Это-то ей, без сомнения, понравится. У него появится время, чтобы придумать, как оградить бабушку. Дженнифер больше не важна; он сказал себе, что ему теперь безразлично, что с ней станет, но бабушка должна быть ограждена от сплетен и скандала любой ценой. Размышляя так, он предпочел забыть, как она любит их обоих. Вместо этого он напомнил себе, что политическое собрание, о котором он упоминал, будет еще только через неделю. Он воспользуется бабушкиным советом и в последний раз по-холостяцки навестит в Брайтоне своего приятеля принца-регента, а уж потом посвятит свое время мисс Перчис и женитьбе.
Получив его записку, леди Лаверсток была в восторге. Если, увы, это и не было предложением руки и сердца, письмо подавало надежды. Когда она его перечитала, оно ей понравилось меньше. В нем не было ничего, за что бы можно было зацепиться. Хотя Мэйнверинг выражал восхищение ее проницательностью по поводу пари, никакими сведениями он с нею не делился. Но надо признать, он всегда был молчаливым и скрытным. Проблема теперь заключалась в том, как заставить молчать леди Бересфорд (а Мэйнверинг прямо просил об этом), не сказав той ничего о своих надеждах.
Это оказалось легче, чем она предполагала, ибо леди Бересфорд имела собственные виды на Мэйнверинга. Не он ли вчера провожал домой Памелу, не обращая внимания на прелести мисс Фэрбенк? Да и Памела сегодня имеет совершенно мечтательный вид, а это, на опытный взгляд ее матери, свидетельствует о зарождающейся любви. Нехорошо, конечно, что, по сведениям леди Лаверсток, Мэйнверингу пришлось срочно уехать по делу, но обе дамы тут же успокоили себя тем, что нельзя забывать о последствиях дуэли. Конечно, ему посоветовали уехать и дать сплетням утихнуть. Каждая из дам, имея на то свои причины, была заинтересована в его политической карьере: леди Лаверсток воображала себя хозяйкой больших приемов для партии вигов, леди Бересфорд представляла, как она будет помогать Памеле, когда та станет хозяйкой. Представляя себя в ярко освещенных салонах, они отвечали друг другу несколько невпопад, но, поглощенные собственными мыслями, не замечали этого. Единственное, в чем они сразу же сошлись, – это хранить молчание по поводу ужасной мисс Фэрбенк. Если этого хочет лорд Мэйнверинг, так тому и быть.
Таково было их решение, за исполнением которого леди Лаверсток следила очень ревниво, будучи заинтересованной в нем персонально. Имея такие блестящие перспективы, она раз в жизни решила быть исключительно скромной. У леди Бересфорд было больше соблазна разболтать секрет, причины ее молчания были не столь личными. Через несколько дней после заключения соглашения ей нанес визит Майлз Мандевиль – бледный, интересный, с рукой на перевязи и очень нервный. Она приветствовала его, как положено приветствовать героя. Памела была на верховой прогулке в парке в сопровождении молодого Лаверстока, ухаживаниям которого ее мать не придавала значения: подумаешь, друг детства. Они с Мандевилем были одни и могли свободно разговаривать, делать намеки, многозначительно умолкать – словом, мистифицировать друг друга до полного удовлетворения.
Оба имели причины помалкивать: Мандевиль со страху, леди Бересфорд ради Памелы. Но наличие такого идеального слушателя оказалось для обоих слишком большим искушением, и они заговорили. Первой не выдержала леди Бересфорд – она одарила Мандевиля полным описанием карьеры Дженнифер в качестве гувернантки. Он отплатил ей рассказом об истинных причинах дуэли с Мэйнверингом. Оба, конечно, поклялись хранить тайну. По крайней мере леди Бересфорд собиралась это делать. Она и раньше подозревала правду о дуэли. Просто у нее появились лишние сведения, которые надо было хранить до того дня, когда она наконец сможет отомстить мисс Фэрбенк. Если бы только Мэйнверинг вернулся в город… Но в глубине души она надеялась, что он в Суссексе и занимается расторжением помолвки, о которой говорила герцогиня. Это было важнее всего. Когда он вернется, будет достаточно времени, чтобы узнать все о пари, благодаря которому Дженнифер водворилась на Гросвенор-сквер, опозорить ее и окончательно решить брак Мэйнверинга с Памелой.
Мандевиль же, обещая хранить тайну, тотчас начал размышлять, как ему воспользоваться полученной информацией. Мисс Фэрбенк и Мэйнверинг, которому он мечтал отомстить, были теперь в его руках. Нужно только решить, как лучше поступить. Он размышлял несколько дней, а между тем везде, где сталкивался с Дженнифер, усиленно за нею ухаживал. Наблюдая, как она нервничает, принимая его ухаживания, он обдумывал различные варианты действий. Придумывать их было так приятно, что он намеренно откладывал сами действия. К тому же не лучше ли отложить месть до возвращения Мэйнверинга в город? Он должен целиком разделить этот позор. Так что Мандевиль наблюдал, выжидал и вальсировал с Дженнифер в Олмаке.
XII
Дженнифер не знала, что и подумать. Мэйнверинг уехал, не сказав ей ни слова. Леди Лаверсток странным образом продолжала помалкивать, и с каждым днем ее молчание становилось все более непонятным и угрожающим. Герцог Девонширский на несколько дней уехал в Чатсворт, и некому стало защитить Дженнифер от преследований Мандевиля, который с каждым днем становился все противнее. Лорд Лаверсток, очень настойчиво ухаживавший за Памелой, иногда отвлекался от этого занятия, чтобы помучить Дженнифер намеками. К счастью для него, да и для Дженнифер, леди Бересфорд подхватила простуду и сидела у себя, утешаясь лаудановыми каплями «Черный карлик» и последним выпуском «Светской красавицы».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Так, значит, тетка тоже знает. Он сердито скомкал в руке пахучую бумажку. Пари. Удачная мысль. Может, все еще и образуется. Но ему нужно все обдумать… нужно время.
Голова раскалывалась. Позвонив, он потребовал шампанского. Получив его и заслужив упрекающий взгляд Хадсона, который служил у него с довоенных времен и считал, что его хозяин не подвержен похмелью, он принялся сочинять ответ леди Лаверсток, целью которого было удовлетворить ее любопытство, заставить молчать и в то же время ничего ей не сказать. Это было нелегко, и результатом он не совсем был доволен. Соревнуясь с нею в умении элегантно писать «ни о чем», он, казалось, заразился ее игривостью. Это-то ей, без сомнения, понравится. У него появится время, чтобы придумать, как оградить бабушку. Дженнифер больше не важна; он сказал себе, что ему теперь безразлично, что с ней станет, но бабушка должна быть ограждена от сплетен и скандала любой ценой. Размышляя так, он предпочел забыть, как она любит их обоих. Вместо этого он напомнил себе, что политическое собрание, о котором он упоминал, будет еще только через неделю. Он воспользуется бабушкиным советом и в последний раз по-холостяцки навестит в Брайтоне своего приятеля принца-регента, а уж потом посвятит свое время мисс Перчис и женитьбе.
Получив его записку, леди Лаверсток была в восторге. Если, увы, это и не было предложением руки и сердца, письмо подавало надежды. Когда она его перечитала, оно ей понравилось меньше. В нем не было ничего, за что бы можно было зацепиться. Хотя Мэйнверинг выражал восхищение ее проницательностью по поводу пари, никакими сведениями он с нею не делился. Но надо признать, он всегда был молчаливым и скрытным. Проблема теперь заключалась в том, как заставить молчать леди Бересфорд (а Мэйнверинг прямо просил об этом), не сказав той ничего о своих надеждах.
Это оказалось легче, чем она предполагала, ибо леди Бересфорд имела собственные виды на Мэйнверинга. Не он ли вчера провожал домой Памелу, не обращая внимания на прелести мисс Фэрбенк? Да и Памела сегодня имеет совершенно мечтательный вид, а это, на опытный взгляд ее матери, свидетельствует о зарождающейся любви. Нехорошо, конечно, что, по сведениям леди Лаверсток, Мэйнверингу пришлось срочно уехать по делу, но обе дамы тут же успокоили себя тем, что нельзя забывать о последствиях дуэли. Конечно, ему посоветовали уехать и дать сплетням утихнуть. Каждая из дам, имея на то свои причины, была заинтересована в его политической карьере: леди Лаверсток воображала себя хозяйкой больших приемов для партии вигов, леди Бересфорд представляла, как она будет помогать Памеле, когда та станет хозяйкой. Представляя себя в ярко освещенных салонах, они отвечали друг другу несколько невпопад, но, поглощенные собственными мыслями, не замечали этого. Единственное, в чем они сразу же сошлись, – это хранить молчание по поводу ужасной мисс Фэрбенк. Если этого хочет лорд Мэйнверинг, так тому и быть.
Таково было их решение, за исполнением которого леди Лаверсток следила очень ревниво, будучи заинтересованной в нем персонально. Имея такие блестящие перспективы, она раз в жизни решила быть исключительно скромной. У леди Бересфорд было больше соблазна разболтать секрет, причины ее молчания были не столь личными. Через несколько дней после заключения соглашения ей нанес визит Майлз Мандевиль – бледный, интересный, с рукой на перевязи и очень нервный. Она приветствовала его, как положено приветствовать героя. Памела была на верховой прогулке в парке в сопровождении молодого Лаверстока, ухаживаниям которого ее мать не придавала значения: подумаешь, друг детства. Они с Мандевилем были одни и могли свободно разговаривать, делать намеки, многозначительно умолкать – словом, мистифицировать друг друга до полного удовлетворения.
Оба имели причины помалкивать: Мандевиль со страху, леди Бересфорд ради Памелы. Но наличие такого идеального слушателя оказалось для обоих слишком большим искушением, и они заговорили. Первой не выдержала леди Бересфорд – она одарила Мандевиля полным описанием карьеры Дженнифер в качестве гувернантки. Он отплатил ей рассказом об истинных причинах дуэли с Мэйнверингом. Оба, конечно, поклялись хранить тайну. По крайней мере леди Бересфорд собиралась это делать. Она и раньше подозревала правду о дуэли. Просто у нее появились лишние сведения, которые надо было хранить до того дня, когда она наконец сможет отомстить мисс Фэрбенк. Если бы только Мэйнверинг вернулся в город… Но в глубине души она надеялась, что он в Суссексе и занимается расторжением помолвки, о которой говорила герцогиня. Это было важнее всего. Когда он вернется, будет достаточно времени, чтобы узнать все о пари, благодаря которому Дженнифер водворилась на Гросвенор-сквер, опозорить ее и окончательно решить брак Мэйнверинга с Памелой.
Мандевиль же, обещая хранить тайну, тотчас начал размышлять, как ему воспользоваться полученной информацией. Мисс Фэрбенк и Мэйнверинг, которому он мечтал отомстить, были теперь в его руках. Нужно только решить, как лучше поступить. Он размышлял несколько дней, а между тем везде, где сталкивался с Дженнифер, усиленно за нею ухаживал. Наблюдая, как она нервничает, принимая его ухаживания, он обдумывал различные варианты действий. Придумывать их было так приятно, что он намеренно откладывал сами действия. К тому же не лучше ли отложить месть до возвращения Мэйнверинга в город? Он должен целиком разделить этот позор. Так что Мандевиль наблюдал, выжидал и вальсировал с Дженнифер в Олмаке.
XII
Дженнифер не знала, что и подумать. Мэйнверинг уехал, не сказав ей ни слова. Леди Лаверсток странным образом продолжала помалкивать, и с каждым днем ее молчание становилось все более непонятным и угрожающим. Герцог Девонширский на несколько дней уехал в Чатсворт, и некому стало защитить Дженнифер от преследований Мандевиля, который с каждым днем становился все противнее. Лорд Лаверсток, очень настойчиво ухаживавший за Памелой, иногда отвлекался от этого занятия, чтобы помучить Дженнифер намеками. К счастью для него, да и для Дженнифер, леди Бересфорд подхватила простуду и сидела у себя, утешаясь лаудановыми каплями «Черный карлик» и последним выпуском «Светской красавицы».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59