Растерянный и обеспокоенный взгляд Маршем сказал ему все, что нужно: она не ожидала, что хозяйка сегодня проснется. Не обращая внимания на возражения Маршем, он пошел с ней наверх и вслед за нею вошел в бабушкину комнату.
Старая леди сидела на диване, ее щеки пылали, рыжий парик был взлохмачен, взгляд метал молнии.
– Я спала! – сказала она. – Я! Спала после обеда как старая дура в доме какого-нибудь приходского священника. Почему вы не разбудили меня, Маршем? Как вы можете это объяснить? И где мисс Фэрбенк? Нам давным-давно пора ехать в Девоншир-Хаус.
Едва только Маршем начала свои сбивчивые объяснения, как герцогиня увидела Мэйнверинга.
– Джордж, – произнесла она с радостью, – Джордж собственной персоной. Не часто ты являешься именно тогда, когда нужно. Маршем, прикажите подать карету, а мисс Фэрбенк и Бетти пусть помогут мне одеться. Нужно только привести в порядок мой туалет, и ты отправишься с нами в Девоншир-Хаус, Джордж.
– Но мисс Фэрбенк уже там, мэм, – начала Маршем.
Мэйнверинг перебил ее:
– Да, мэм, – он бросил грозный взгляд на Маршем, – я сегодня уже заезжал к вам. Я приехал около часа назад и обнаружил, что мисс Фэрбенк горит от нетерпения отправиться на бал. И – надеюсь, вы это одобрите, – я сам отвез ее туда.
Маршем стала пунцовой. Старуха расцвела.
– Прекрасно, Джордж. Ты всегда был сторонником быстрых действий. Как она там?
– Лучше и быть не может. Когда я уезжал, она возглавляла кадриль в паре с герцогом.
Старые глаза сверкали.
– Как я и надеялась, Джордж. Я благодарна тебе за сегодняшнюю работу. Все же хотелось бы быть там самой. – Ее рука потянулась к перекошенному парику. – Чуть-чуть прихорошиться…
Но Мэйнверинг заметил ее расширенные зрачки, что подтвердило его предположение о снотворном.
– Нет, мэм, – твердо сказал он. – Вам все-таки нездоровится. Вы сами знаете, что никогда не засыпаете в это время. Ваша сонливость говорит о многом. Останьтесь со мной, прошу вас. С мисс Фэрбенк ничего не случится. Памела все время рядом, леди Бересфорд поблизости, а герцог – ее преданный раб. Мы подождем ее здесь, у вашего камина.
Герцогиня, улыбнувшись, поудобнее устроилась среди алых подушек.
– Прекрасно, Джордж, если ты можешь сидеть спокойно, пока мисс Фэрбенк завоевывает мир, я посижу с тобой. А ты развлечешь меня рассказом о своем сватовстве, в котором ты, должна сказать, непростительно медлителен. Маршем, вам необязательно ждать меня. Скажите Бетти, чтобы уложила меня в постель, когда вернется мисс Фэрбенк.
– Право же, мэм, – возразил Мэйнверинг, когда Маршем вылетела из комнаты, возмущенная тем, что ей предпочли простую деревенскую служанку мисс Фэрбенк. – Сомневаюсь, что бал в Девоншир-Хаусе закончится раньше утра, и уверен, что кавалеры не отпустят ее раньше, даже если леди Бересфорд решит уехать прежде, чем проиграет в мушку непоправимо много.
– Ах, Джордж, ты всегда не любил свою бедную тетю Бересфорд. Она и впрямь не очень приятное создание, но, с другой стороны, посмотри на ее дурака-мужа.
– Вы правы, мэм. Он выведет из себя даже святого. А тетя Бересфорд далеко не святая. Но ведь она сама его выбрала, вы же никак не способствовали этому браку.
Он испытывал сильное желание рассказать бабушке, насколько именно леди Бересфорд далека от святости, поведав о ночном заговоре против Дженнифер. Но старая леди выглядела нездоровой. Воздействие лекарства, которое, он был в этом уверен, подмешала ей Маршем, еще не закончилось. Сейчас нельзя ее волновать. Да и она сама заподозрила Маршем, ей больше не надо ничего говорить. Чтобы отвлечь ее, он принялся рассказывать о своих приключениях в Суссексе.
– Мэм, перед вами – самый несчастный из влюбленных.
– Несчастный? Ты, Джордж? Не может быть, чтобы они косо смотрели на твое предложение. Ты теперь станешь герцогом и ты просишь руки какой-то никому не известной сельской девчонки! Чушь!
Мэйнверинг засмеялся.
– Чушь и есть, мэм. Конечно, вы правы. Но моя беда не только в этом. Семья мисс Перчис, вернее, ее дядя-банкир и ее вульгарная тетя встретили меня с величайшими почестями. Мне, право, хотелось убежать, так противен был их энтузиазм, который показался мне несколько странным после того как они столь долго тянули с ответом на мое первое письмо с предложением их племяннице.
– Да, помню что-то в этом роде. Они писали, кажется, что она так молода, что еще не оправилась от смерти отца и братьев, и они просят дать ей время. Какая-то чепуха, не так ли?
– Именно так. Мне это письмо показалось странным, почти оскорбительным, но в нем была просьба, причем настоятельная, отложить мой визит. Что я, разумеется, и сделал. К тому же как раз в тот день, когда пришел ответ, погибли отец и брат при этом чертовом несчастном случае, прошу прощения, мэм.
– Не проси. Это и был чертов случай. Тем больше у тебя резонов жениться как можно скорее. Знаю, что с тобой не надо ходить вокруг да около. Если твои отец и братец оставили тебе что-нибудь, кроме долгов, я очень удивлюсь. А ты знаешь, во сколько мне обходится содержание твоего деда. Я старая эгоистка, Джордж. А у мисс Перчис состояние – восемьдесят тысяч фунтов. – Это было немаловажно. – Но рассказывай, Джордж. Ты был в Суссексе и видел девушку?
– Да, был. Ее дядя под разными предлогами оттягивал мой визит, так что я просто написал, что приеду на следующий день. И приехал.
– И?
– Дядюшка был чистый елей, тетушка нервно хихикала от страха.
– А сама девушка, Джордж, – перебила бабка, – девушку-то ты видел? Какова она?
– Терпение, мэм. Доберусь и до нее. Она, мол, все еще под влиянием смерти отца и братьев (клянусь, мэм, хоть они и были моими друзьями, я уже устал повторять их имена), но я увижусь с нею завтра. А, мол, сегодня вечером мне придется довольствоваться их обществом, да еще молодого человека, подопечного дядюшки. А есть и подопечный – бедный деревенский дурачок, краснолицый и заикающийся, он весь вечер смотрел на меня с такой нескрываемой ненавистью, что я хотя бы частично понял свою беду.
– Он сам любит эту девушку? – спросила герцогиня.
– Несомненно. Он бросал на меня гневные взгляды и говорил оскорбительными намеками, так что я был рад удалиться в свою комнату, пока не задал ему трепку, которой он заслуживал. Затем, прокрутившись ночь без сна на самой твердой из кроватей (даже в Испании не встречал таких), я решил распрощаться с ними поутру и послать к черту свое обещание Перчису.
– Ты этого не сделал?
– Нет. Лучше бы сделал. Но утром меня так торжественно призвали пред светлые очи мисс Перчис, как будто она – сама принцесса Шарлотта. И, признаюсь, мной овладело любопытство. Зайдя так далеко, я должен был увидеть свою зачарованную принцессу, даже если бы это стоило мне жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Старая леди сидела на диване, ее щеки пылали, рыжий парик был взлохмачен, взгляд метал молнии.
– Я спала! – сказала она. – Я! Спала после обеда как старая дура в доме какого-нибудь приходского священника. Почему вы не разбудили меня, Маршем? Как вы можете это объяснить? И где мисс Фэрбенк? Нам давным-давно пора ехать в Девоншир-Хаус.
Едва только Маршем начала свои сбивчивые объяснения, как герцогиня увидела Мэйнверинга.
– Джордж, – произнесла она с радостью, – Джордж собственной персоной. Не часто ты являешься именно тогда, когда нужно. Маршем, прикажите подать карету, а мисс Фэрбенк и Бетти пусть помогут мне одеться. Нужно только привести в порядок мой туалет, и ты отправишься с нами в Девоншир-Хаус, Джордж.
– Но мисс Фэрбенк уже там, мэм, – начала Маршем.
Мэйнверинг перебил ее:
– Да, мэм, – он бросил грозный взгляд на Маршем, – я сегодня уже заезжал к вам. Я приехал около часа назад и обнаружил, что мисс Фэрбенк горит от нетерпения отправиться на бал. И – надеюсь, вы это одобрите, – я сам отвез ее туда.
Маршем стала пунцовой. Старуха расцвела.
– Прекрасно, Джордж. Ты всегда был сторонником быстрых действий. Как она там?
– Лучше и быть не может. Когда я уезжал, она возглавляла кадриль в паре с герцогом.
Старые глаза сверкали.
– Как я и надеялась, Джордж. Я благодарна тебе за сегодняшнюю работу. Все же хотелось бы быть там самой. – Ее рука потянулась к перекошенному парику. – Чуть-чуть прихорошиться…
Но Мэйнверинг заметил ее расширенные зрачки, что подтвердило его предположение о снотворном.
– Нет, мэм, – твердо сказал он. – Вам все-таки нездоровится. Вы сами знаете, что никогда не засыпаете в это время. Ваша сонливость говорит о многом. Останьтесь со мной, прошу вас. С мисс Фэрбенк ничего не случится. Памела все время рядом, леди Бересфорд поблизости, а герцог – ее преданный раб. Мы подождем ее здесь, у вашего камина.
Герцогиня, улыбнувшись, поудобнее устроилась среди алых подушек.
– Прекрасно, Джордж, если ты можешь сидеть спокойно, пока мисс Фэрбенк завоевывает мир, я посижу с тобой. А ты развлечешь меня рассказом о своем сватовстве, в котором ты, должна сказать, непростительно медлителен. Маршем, вам необязательно ждать меня. Скажите Бетти, чтобы уложила меня в постель, когда вернется мисс Фэрбенк.
– Право же, мэм, – возразил Мэйнверинг, когда Маршем вылетела из комнаты, возмущенная тем, что ей предпочли простую деревенскую служанку мисс Фэрбенк. – Сомневаюсь, что бал в Девоншир-Хаусе закончится раньше утра, и уверен, что кавалеры не отпустят ее раньше, даже если леди Бересфорд решит уехать прежде, чем проиграет в мушку непоправимо много.
– Ах, Джордж, ты всегда не любил свою бедную тетю Бересфорд. Она и впрямь не очень приятное создание, но, с другой стороны, посмотри на ее дурака-мужа.
– Вы правы, мэм. Он выведет из себя даже святого. А тетя Бересфорд далеко не святая. Но ведь она сама его выбрала, вы же никак не способствовали этому браку.
Он испытывал сильное желание рассказать бабушке, насколько именно леди Бересфорд далека от святости, поведав о ночном заговоре против Дженнифер. Но старая леди выглядела нездоровой. Воздействие лекарства, которое, он был в этом уверен, подмешала ей Маршем, еще не закончилось. Сейчас нельзя ее волновать. Да и она сама заподозрила Маршем, ей больше не надо ничего говорить. Чтобы отвлечь ее, он принялся рассказывать о своих приключениях в Суссексе.
– Мэм, перед вами – самый несчастный из влюбленных.
– Несчастный? Ты, Джордж? Не может быть, чтобы они косо смотрели на твое предложение. Ты теперь станешь герцогом и ты просишь руки какой-то никому не известной сельской девчонки! Чушь!
Мэйнверинг засмеялся.
– Чушь и есть, мэм. Конечно, вы правы. Но моя беда не только в этом. Семья мисс Перчис, вернее, ее дядя-банкир и ее вульгарная тетя встретили меня с величайшими почестями. Мне, право, хотелось убежать, так противен был их энтузиазм, который показался мне несколько странным после того как они столь долго тянули с ответом на мое первое письмо с предложением их племяннице.
– Да, помню что-то в этом роде. Они писали, кажется, что она так молода, что еще не оправилась от смерти отца и братьев, и они просят дать ей время. Какая-то чепуха, не так ли?
– Именно так. Мне это письмо показалось странным, почти оскорбительным, но в нем была просьба, причем настоятельная, отложить мой визит. Что я, разумеется, и сделал. К тому же как раз в тот день, когда пришел ответ, погибли отец и брат при этом чертовом несчастном случае, прошу прощения, мэм.
– Не проси. Это и был чертов случай. Тем больше у тебя резонов жениться как можно скорее. Знаю, что с тобой не надо ходить вокруг да около. Если твои отец и братец оставили тебе что-нибудь, кроме долгов, я очень удивлюсь. А ты знаешь, во сколько мне обходится содержание твоего деда. Я старая эгоистка, Джордж. А у мисс Перчис состояние – восемьдесят тысяч фунтов. – Это было немаловажно. – Но рассказывай, Джордж. Ты был в Суссексе и видел девушку?
– Да, был. Ее дядя под разными предлогами оттягивал мой визит, так что я просто написал, что приеду на следующий день. И приехал.
– И?
– Дядюшка был чистый елей, тетушка нервно хихикала от страха.
– А сама девушка, Джордж, – перебила бабка, – девушку-то ты видел? Какова она?
– Терпение, мэм. Доберусь и до нее. Она, мол, все еще под влиянием смерти отца и братьев (клянусь, мэм, хоть они и были моими друзьями, я уже устал повторять их имена), но я увижусь с нею завтра. А, мол, сегодня вечером мне придется довольствоваться их обществом, да еще молодого человека, подопечного дядюшки. А есть и подопечный – бедный деревенский дурачок, краснолицый и заикающийся, он весь вечер смотрел на меня с такой нескрываемой ненавистью, что я хотя бы частично понял свою беду.
– Он сам любит эту девушку? – спросила герцогиня.
– Несомненно. Он бросал на меня гневные взгляды и говорил оскорбительными намеками, так что я был рад удалиться в свою комнату, пока не задал ему трепку, которой он заслуживал. Затем, прокрутившись ночь без сна на самой твердой из кроватей (даже в Испании не встречал таких), я решил распрощаться с ними поутру и послать к черту свое обещание Перчису.
– Ты этого не сделал?
– Нет. Лучше бы сделал. Но утром меня так торжественно призвали пред светлые очи мисс Перчис, как будто она – сама принцесса Шарлотта. И, признаюсь, мной овладело любопытство. Зайдя так далеко, я должен был увидеть свою зачарованную принцессу, даже если бы это стоило мне жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59