— Какой человек? Уж не ты ли?
— Я, господин, — вздохнул Каллон. — Готов пожертвовать собой ради твоей безопасности.
— Так ты предлагаешь мне, римлянину, патрицию, выдать на расправу дикарям шестьдесят тысяч моих сограждан и их союзников?
— Тебе выбирать, господин. Тут одна твоя голова против их шестидесяти тысяч. Выбирай, которая для тебя больше значит.
Агенобарб схватил со стола чашу и выпил вино до Дна. Он тяжело дышал. По его лицу струился пот.
— Но ведь я тоже буду участвовать в битве, — сказал он хрипло. — И разгром римлян будет означать и мою смерть.
— Нет, господин, — улыбнулся Каллон. — Я думаю, что сумею спасти тебя. У меня много друзей среди варваров. Ко мне питает доверие сам Сигифрид, да и Херман тоже. Не беспокойся. Я еще хотел бы послужить тебе и обещаю спасти твою жизнь.
Домиций напряженно смотрел в пол. В самом кошмарном сне ему не могло привидеться, что он, родовитый патриций, станет предателем своей страны. Но... все дело было в том, что его собственная рыжая голова действительно казалась ему сейчас самым важным предметом на свете.
Что ж, так будет лучше. Он отведет от себя угрозу, а Германик погибнет. И Ливия не сможет упрекнуть его в этом — он не нарушил инструкции, варвары виноваты и все тут.
— Ладно, — наконец сказал он. — Как ты думаешь добираться до места?
— Лодкой, господин. Ты скажешь мне пароль и дашь какой-нибудь пропуск, чтобы меня не останавливал каждый патруль. Думаю, я успею вовремя и у Хермана будет достаточно времени подготовиться к встрече.
— Но если меня потом спросят, куда это ты пропал? — размышлял Агенобарб. — А, ладно, придумал. Последнее римское укрепление в устье Рена это форт Флевий. Комендантом там служит мой дальний родственник. Я дам тебе письмо к нему, это и будет пропуском, с ним ты беспрепятственно пройдешь все заслоны, кроме последнего. Ну, а там уж сам выкручивайся.
— Постараюсь, господин, — улыбнулся египтянин и снова подобострастно поклонился.
* * *
Вечером Гортерикс разыскал Кассия Херею возле штаба армии и поманил к себе. Трибун подошел, довольно улыбаясь.
— Ну, что, все в порядке? — спросил он.
— Да, спасибо тебе. Думаю, теперь все прояснится. Я изложил суть дела Гнею Домицию, и он обещал разобраться.
— Вот и отлично. А где вино?
— Все приготовлено в моей палатке. Я еще пригласил двух моих друзей. Надеюсь, ты не будешь против?
— Нет, — улыбнулся трибун. — За последнее время я почему-то полюбил галлов.
И он снова подумал о Корниксе. Где-то теперь этот бравый лентяй и почитатель женских прелестей?
В небольшой палатке Гортерикса они расселись на войлочных ковриках, галл разлил по кубкам густое вино с резким запахом цветов.
— Пью за тебя, трибун, — сказал он. — За твою удачу.
Друзья молодого солдата поддержали тост.
— Ну, а я пью за тебя, — усмехнулся Кассий. — Чтобы успешно решилась твоя проблема, из-за которой мы познакомились.
Все осушили кубки, закусили хлебом и козьим сыром. В котле у входа аппетитно побулькивало мясо.
Гортерикс вновь наполнил посуду.
— А теперь, — серьезно сказал Херея, — давайте выпьем за победу. За победу и за Германика. Да пошлют ему и нам удачу олимпийские Боги.
Галлы смущенно переглянулись.
— Ну, и ваши, конечно, тоже, — добавил трибун и поднес кубок к губам.
На римский военный лагерь под Могонтиаком спускались неторопливые густые сумерки.
* * *
Когда уже совсем стемнело, к одному из прибрежных постов подошел человек с мешком за плечами.
— Стой! — скомандовал патрульный. — Пароль!
— Венера, — ответил Каллон и смело двинулся дальше.
Солдат внимательно оглядел его в свете звезд.
— Куда? — спросил он.
— По поручению Гнея Домиция. Мне нужно спуститься вниз по реке. Тут для меня приготовлена лодка.
И он показал письмо с печатью Агенобарба.
Легионер осмотрел документ и кивнул.
— Проходи.
Каллон осторожно спустился к воде, отвязал лодку с крытой будкой на корме, бросил на дно суденышка мешок с провизией и проворно перелез через борт. Взялся за весло.
— Удачи тебе, — крикнул солдат с берега. — Смотри, не попадись германцам, а то они из тебя барабан сделают.
— И вам удачи, — ответил египтянин и сильными движениями весла направил лодку на середину реки. — Это вы попадетесь германцам, — буркнул он себе под нос. — И уж такой дурень им даже на барабан не сгодится.
Неярко светили звезды на темно-синем небе, слабо поблескивала, отражаясь в черной воде, луна. Легкая лодка неслышно скользила вдоль по Рену, спокойному и величественному.
В лагере, в палатке Гортерикса, новые друзья поднимали уже, наверное, пятнадцатый тост.
А в своем большом шатре, за столом, уставленным светильниками, сидел Германик. Он без устали снова и снова просматривал карты, делал пометки, снова и снова шлифовал разработанный им великий план вторжения.
Ночь все плотнее брала землю в свои объятия; негромко перекрикивались караульные на прибрежных постах, а на том, на правом берегу широкой реки грозно шумел на ветру грозный черный лес, который уже однажды стал могилой римской армии.
Глава XIII
Тайная миссия
На следующее утро после памятных событий в амфитеатре Статилия бывший трибун Первого Италийского легиона Гай Валерий Сабин, легко позавтракав, приняв теплую ванну и одев праздничную белоснежную тогу с узкой пурпурной каймой, послал слугу нанять на Торговой площади носилки, уселся в них и приказал нести себя в Палатинский дворец.
Он имел все основания быть довольным судьбой, которая, похоже, начала меняться к лучшему. Капризная Фортуна словно вспомнила о неудачнике-трибуне и резким движением крутнула свое загадочное непредсказуемое колесо в нужном направлении.
Вчера Сабину самым невероятным образом удалось, во-первых, спасти от верной смерти старого знакомого Феликса, которому он был кое-чем обязан, а во-вторых, получить приглашение от самого цезаря. Не говоря уж о выигранных у азартных приятелей Друза деньгах.
А вдобавок он стал свидетелем того, как утерли нос спесивой и заносчивой императрице Ливии.
Правда, он не получил приглашения посетить банкет, который после представления устраивал Тиберий от имени своего сына. Видимо, цезарь все же не хотел обострять отношения с матерью до того предела, после которого уже останется только один путь — окончательный разрыв и смертельная вражда. Ведь в таком случае было еще совершенно непонятно, кто выйдет победителем из схватки.
Несмотря на некоторое ослабление ее влияния, Ливия была еще очень и очень сильна.
Сабин прекрасно понимал состояние цезаря, а потому и не обиделся, что его не позвали на пир. «Ничего, здоровее буду, — подумал он. — Уж мы знаем, что такое пить с Друзом».
Дома перед сном он, правда, осушил вполне приличный кубок вина, но утром проснулся бодрый, свежий и с надеждой в груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127