Повисло молчание. Вообще-то и у матери, и у сына мелькала такая мысль, только они ее не принимали всерьез и уж тем более не обсуждали. Да и заявления ярла Скули звучали слишком безапелляционно. Теперь же они уяснили себе, что это серьезно.
– Второй решающий момент – выборы короля, – сказала Инга, – я в это мешаться не стану, не знаю я, что лучше для такого мальчика, как Хакон. Но если для него лучше стать королем, то сопоставимы ли его шансы с шансами других? На равных ли он с ними? Что они могут использовать против Хакона как вероятного претендента на престол?
– Скажут, что Хакон сын Сверрира ему не отец.
Инга вспыхнула. И Гаут поспешно добавил:
– Ни Дагфинн Бонд, ни кто-либо из нас, кому известны все обстоятельства, никогда подобных мыслей не допускал. Но ты спросила, что они выдвинут против Хакона, и я тебе ответил. Противники у нас хитрые, изворотливые. От них всего можно ожидать.
– Я не позволю марать мое имя наветом, что Хакон сын Сверрира мальчику не отец, – вскричала Инга. – Мой сын не какая-нибудь безотцовщина, не пащенок, и мы не бесстыжие мошенники, что норовят обманом заполучить привилегии, на которые не имеют никаких прав. Лучше уж я соглашусь на испытание каленым железом.
– Быть не может, чтобы возникла нужда в таком испытании, – перебил Хакон. – Король Инги и Петер Стёйпер приняли нас и при всех поручились, что я сын короля Хакона. Дагфинн Бонд подтвердил это своим свидетельством, а кто дерзнет обвинить во лжи такого человека, как господин Дагфинн? Хакон Бешеный и тот во всеуслышание говорил, что трое братьев сидят на наследстве моего отца.
– Единственное, что досталось Хакону от отца, – сказала Инга, – это фибула и золотой перстень. Все прочее наследство двух королей – Сверрира и Хакона – держит ярл Скули. В этом нет справедливости. Я знаю, что и об этом, и об иных правах мальчика говорят многие, что дружина и биркебейнеры не раз хотели встретиться с ярлом, однако ж Скули не откликнулся на их призывы.
– Ярл Скули знает, о чем поведет речь дружина, – заметил Гаут. – Потому и норовит похоронить все разговоры о Хаконе, чтобы выиграть время до Эйратинга. Он думает, время будет работать на него.
Хакон Хаконарсон встал и выпрямился.
– А я думаю, ярл Скули ошибается.
У архиепископа Торира разболелись зубы, и еще до того, как назначили срок Эйратинга, он скончался. Нового архиепископа звали Гутторм. Ярл Скули, который и постарался об избрании Гутторма, беспрерывно осыпал нового иерарха щедрыми подарками и знаками искреннего дружества. Однако ж архиепископ Гутторм вскоре отправился в поездку на север, в Халогаланд, и непохоже было, что он успеет воротиться обратно к началу тинга. Запамятовал, что ли? Или сомневался в исходе и решил остаться в стороне? Скули призадумался, но все-таки уповал на то, что остальное нидаросское духовенство и другие епископы поддержат его, ибо из всех претендентов он один рожден в законном браке. Вдобавок он позаботился, чтобы два его родича – Асольв из Аустратта и лендрман Грегориус Йонссон – повторили хвалебную речь, которую в свое время произнес архиепископ Торир. Там перечислены все доводы, а к столь важным и высокопоставленным людям всегда прислушиваются.
Да, Скули по-прежнему твердо верил, что выбор падет на него самого. Юнкер Кнут, который формально тоже считается претендентом, сидит у шведов; о племяннике его, одиннадцатилетнем Гутторме Ингисоне, никто уже вообще не вспоминает; а церковь Скули постарался привлечь на свою сторону. Духовенство имеет на выборах самое большое влияние, это бесспорно, и всем требованиям церкви удовлетворяет лишь один-единственный претендент – он, ярл Скули. Правда, есть еще юный Хакон, о котором начали кричать иные бузотеры. Как мог его брат, король Инги, столь опрометчиво признать этого пащенка сыном короля Хакона? Поневоле решишь, что король Инги перед смертью повредился рассудком. Скули прекрасно понимал: главный его козырь то, что Хакон – ребенок внебрачный. А уж если удастся поставить под сомнение, что этот мальчишка вообще сын короля Хакона, – считай, выигрыш за ним, ведь тогда никто не сможет выдвинуть юного Хакона претендентом на трон. Пожалуй, стоит подобрать молодцов пошустрее, чтоб они распустили этакий слушок.
Нидаросская дружина, числом невеликая, собиралась на сходы, где много рассуждали, а еще больше кричали. Раз за разом воины приглашали на свои сходы ярла Скули, однако ж он упорно не появлялся. И они смекнули, что ярл старается увильнуть от них, не хочет прежде Эйратинга ввязываться в прения о престолонаследии и разговоры о новых претендентах, не желает рисковать всем тем, что сумел себе обеспечить.
Многим дружинникам это пришлось не по нраву, особенно военачальнику Вегарду из Верадаля, известному своим склочным характером. Назначивши в большом королевском зале очередной сход, они отрядили с десяток людей к ярлу Скули – просить его прийти к ним. Тут уж вывернуться трудновато – Скули сделал хорошую мину и отправился с дружинниками. Когда он занял почетное место и обвел взглядом собравшихся – а было их немного, – Вегард из Верадаля встал и заговорил так:
– Господин ярл, мы не желаем более откладывать обсуждение выборов короля. Претендентов двое: ты, господин, и Хакон Хаконарсон. Мы хотим, чтобы впредь до Эйратинга вы оба и считались претендентами. Далее, мы хотим, чтобы вы оба присутствовали здесь, и отрок сидел подле тебя на почетном месте, и вы оба выслушали все, что мы имеем сказать. Если ты этого не желаешь, мы завтра же спустим на воду свои корабли и увезем Хакона Хаконарсона в Бьёргвин, к тамошним дружинникам.
Ярл Скули попытался было взять высокомерный тон:
– Есть ли в этом необходимость, Вегард?
– Есть, господин, и большая. Коли ты не пожелаешь выслушать нас на равных с Хаконом, дружина созовет на Гулатинг всю Юго-Западную Норвегию и там выберет Хакона королем.
Скули помедлил, не зная, насколько серьезно стоит воспринимать угрозы такого вскидчивого человека, как Вегард, но в конце концов улыбнулся и уступил.
– Я не хочу усобиц в стране, и коли вы решительно настаиваете, чтобы незаконнорожденный отрок сидел рядом со мною, будь по-вашему.
Скули встал и покинул зал. Сход был немногочислен – несколько сотен дружинников, да и те едва ли все, как один, на стороне Вегарда. Но у них, очевидно, есть тайные союзники в Бьёргвине, и вот это его встревожило. Ночью ярл призвал к себе ближних людей. Они совещались и весь следующий день, и всю ночь, но о чем шел разговор, посторонние не узнали. Мало ли что хотел выяснить ярл Скули.
На третий день воинские начальники велели трубить сбор – сход назначили под открытым небом, во дворе королевской усадьбы, и прийти туда мог кто угодно из нидаросцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48