Ангеко опустился рядом с ними.
Мужчины и женщины толпились на площадке с печальными, заплаканными лицами и пели жалобную похоронную песню.
Вечером мужчины отправились на охоту для погребального пиршества. Ангеко указал им берлогу медведицы и уже на другой день они вернулись с добычей.
Кладбищем для павших в бою айматов служил один из гротов в горах между пещерами Тульки и Гуки. Это была мрачная дикая местность, и только перед самым гротом была ровная площадка с большим удлиненным камнем посередине. Кругом него валялись остатки от прежних пиршеств: угли, кости, осколки посуды. Старые угрюмые тисы охраняли вход в последнее жилище айматов, заваленное каменными плитами.
Грот делился на помещения: одно, большое, с нависшим потолком, предназначалось для погребения простых воинов; трупы и кости лежали там кое-как, друг на друге. Трупы вождей аккуратно складывали в другое помещение — узкое, с высоким потолком. Тела прислонялись к стене в стоячем положении с оленьим рогом в руках.
Старик Наргу пришел на третий день, к погребению. Парра через много лет увидела снова лицо своего младшего брата. Утром того же дня вернулся из своего уединения Руламан, он ни одним звуком не выдал своей мучительной тоски. Одна Парра вполне понимала всю силу его любви к умершему отцу. Длинное печальное шествие потянулось из пещеры Тульки. Впереди четверо айматов несли на носилках, покрытых медвежьей шкурой, тело вождя. За ним двое несли в корзине старую Парру. Потом медленно двигались Наргу, Ангеко, Репо и Руламан в праздничных одеждах и в полном вооружении. Четверо айматов несли предназначенное для пиршества мясо. За мужчинами с печальными песнями и скорбными воплями шли женщины и дети. Перед погребением Руля прислонили к скале у входа в грот и, по обычаю айматов, вожди других племен обратились к нему с речью. Первым заговорил Наргу.
Он говорил о прежней вражде между ним и Рулем, о благородном их примирении теперь, о подвигах покойного, удивлявших всех.
— Часто трепетало восторгом мое сердце, — говорил он, — когда я слышал о твоей силе, ловкости и уме. Ты был быстр как олень; твоя рука была верна, и никогда стрела, пущенная ею, не давала промаха. Ты сражался с медведями, с турами, с глазу на глаз боролся с могучим буррией. Прими же меня, друг, когда я вместе с другими вождями снизойду в теплую, светлую пещеру Вальбы на вечный покой…
Наргу надел на мертвую руку Руля кольцо и добавил:
— Когда я увижу его светящимся в пещере Вальбы, я узнаю тогда тебя, о, Руль, смелый герой!
Потом стал говорить Ангеко:
— Зачем оставил ты нас, стариков, о, цветущий Руль?.. Ты был вороном по мужеству и носорогом по силе!.. О, коротка жизнь героев, так как опасности всюду грозят им!.. Возьми с собой на дорогу вот этот любимый мой нож и скажи обо мне хорошее светлым духам в пещере Вальба!.. Я стар и скоро последую за тобой!..
Дикая пляска мужчин чередовалась с мирными танцами женщин и с пением похоронных песен, под звуки дудки и барабана.
Вечером зажгли огромный костер и, окружив мертвеца, стали в ожидании. Пламя озаряло мертвое лицо Руля, потом, постепенно потухая, вспыхивало таинственно и жутко. Айматы зажгли факелы, отвалили плиты у входа в грот, подняли труп и внесли тело вождя во второе отделение грота. За вносившими тело последовали только начальники, Парра и Руламан. Целое медвежье бедро было положено к ногам мертвеца, чтобы оно служило ему пищей во время дороги в пещеру Вальба. Погребение кончилось. Все вышли из грота, кроме Парры и Руламана.
За стенами грота картина разом изменилась. Везде загорались костры. Печаль была забыта и громкий веселый смех будил окрестную тишину. Пир продолжался до полуночи.
Вышедшая, наконец, из грота Парра впервые обратилась к Наргу:
— Наргу! — сказала она, — твоя вина велика. Твоя ненависть погубила героя, лучшего из айматов. Но через меня говорит благородный Руль: поклянитесь, что это последнее братоубийство. Кто после этого убьет аймата, тот не увидит пещеры Вальба.
Предводители торжественно поклялись забыть навсегда вражду и, простившись с Паррой и Руламаном, отправились домой. В пещере Тульке по обычаю на целый год был наложен общий траур. Никаких праздников, ни свадеб не разрешалось. Таким образом свадьба Обу была отложена на год, хотя Ара и осталась в пещере жениха.
Глава 19. ОХОТА НА ТУРОВ
Айматы всех трех пещер условились отправиться вместе на охоту за турами. Эта совместная охота предпринималась в первый раз после многих лет.
Многочисленные стада туров паслись на расстоянии нескольких дней ходьбы в больших густых лесах по ту сторону реки Нарги. Низменные места этого первобытного леса представляли обширные болота, подернутые изумрудной осокой и местами сверкавшие лужами и прудами стоячей воды. Глубокая тишина царила в таком лесу. Только стук дятла да крик совы нарушал молчание и покой лесной пустыни. И человек и хищный зверь с опаской решались углубляться в лесные дебри, боясь коварных болотистых топей. Здесь-то и жили туры, находя обильную пищу в роскошной траве лесных прогалин.
Спокойно щиплют траву турицы, окруженные прыгающими телятами, в то время как туры стоят настороже и не позволяют стаду разбегаться. Если томимый голодом пещерный лев решится подползти к ним, его почует передний тур. Высоко поднимает он голову, прислушивается, глядит по сторонам, роет землю передними ногами, бьет по бокам хвостом и с яростным ревом бросается на врага, а за ним и остальные туры. Только бегство спасает льва от гибели, в противном случае он падет, пронзенный десятками пар рогов и истоптанный копытами свирепых животных.
Гораздо более, чем хищные звери, докучают этим животным маленькие летучие враги: комары, мошки, оводы, облепляющие их в летние месяцы. Когда насекомые становятся особенно надоедливыми, все стадо вдруг, как бешеное, устремляется к болоту; по целым часам валяются огромные животные в стоячей воде, а выходя оттуда, уносят на своей шкуре толстый слой тины и грязи, высыхающий на солнце и как панцирь защищающий их тело от насекомых.
Кроме исполинских туров и зубров, еще два вида жвачных населяли первобытные леса: олень и лось. Двухсаженные рога украшали лоб оленя. Лось превосходил оленя своей величиной, а рога его были короче и шире.
Зимой, когда снег в несколько футов глубиною покрывал луга, голод побуждал туров к переселению: они оставляли безопасные места и переходили на холмы, в долину реки Нарги. Айматам очень редко удавалось охотиться на лосей, так как те круглый год жили в глубине леса. Но зубры и туры в зимнее время только днем скрывались в лесной чаще, а по вечерам спускались к реке пощипать тощую траву и увядший тростник на ее берегах. Здесь-то айматы и охотились на них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Мужчины и женщины толпились на площадке с печальными, заплаканными лицами и пели жалобную похоронную песню.
Вечером мужчины отправились на охоту для погребального пиршества. Ангеко указал им берлогу медведицы и уже на другой день они вернулись с добычей.
Кладбищем для павших в бою айматов служил один из гротов в горах между пещерами Тульки и Гуки. Это была мрачная дикая местность, и только перед самым гротом была ровная площадка с большим удлиненным камнем посередине. Кругом него валялись остатки от прежних пиршеств: угли, кости, осколки посуды. Старые угрюмые тисы охраняли вход в последнее жилище айматов, заваленное каменными плитами.
Грот делился на помещения: одно, большое, с нависшим потолком, предназначалось для погребения простых воинов; трупы и кости лежали там кое-как, друг на друге. Трупы вождей аккуратно складывали в другое помещение — узкое, с высоким потолком. Тела прислонялись к стене в стоячем положении с оленьим рогом в руках.
Старик Наргу пришел на третий день, к погребению. Парра через много лет увидела снова лицо своего младшего брата. Утром того же дня вернулся из своего уединения Руламан, он ни одним звуком не выдал своей мучительной тоски. Одна Парра вполне понимала всю силу его любви к умершему отцу. Длинное печальное шествие потянулось из пещеры Тульки. Впереди четверо айматов несли на носилках, покрытых медвежьей шкурой, тело вождя. За ним двое несли в корзине старую Парру. Потом медленно двигались Наргу, Ангеко, Репо и Руламан в праздничных одеждах и в полном вооружении. Четверо айматов несли предназначенное для пиршества мясо. За мужчинами с печальными песнями и скорбными воплями шли женщины и дети. Перед погребением Руля прислонили к скале у входа в грот и, по обычаю айматов, вожди других племен обратились к нему с речью. Первым заговорил Наргу.
Он говорил о прежней вражде между ним и Рулем, о благородном их примирении теперь, о подвигах покойного, удивлявших всех.
— Часто трепетало восторгом мое сердце, — говорил он, — когда я слышал о твоей силе, ловкости и уме. Ты был быстр как олень; твоя рука была верна, и никогда стрела, пущенная ею, не давала промаха. Ты сражался с медведями, с турами, с глазу на глаз боролся с могучим буррией. Прими же меня, друг, когда я вместе с другими вождями снизойду в теплую, светлую пещеру Вальбы на вечный покой…
Наргу надел на мертвую руку Руля кольцо и добавил:
— Когда я увижу его светящимся в пещере Вальбы, я узнаю тогда тебя, о, Руль, смелый герой!
Потом стал говорить Ангеко:
— Зачем оставил ты нас, стариков, о, цветущий Руль?.. Ты был вороном по мужеству и носорогом по силе!.. О, коротка жизнь героев, так как опасности всюду грозят им!.. Возьми с собой на дорогу вот этот любимый мой нож и скажи обо мне хорошее светлым духам в пещере Вальба!.. Я стар и скоро последую за тобой!..
Дикая пляска мужчин чередовалась с мирными танцами женщин и с пением похоронных песен, под звуки дудки и барабана.
Вечером зажгли огромный костер и, окружив мертвеца, стали в ожидании. Пламя озаряло мертвое лицо Руля, потом, постепенно потухая, вспыхивало таинственно и жутко. Айматы зажгли факелы, отвалили плиты у входа в грот, подняли труп и внесли тело вождя во второе отделение грота. За вносившими тело последовали только начальники, Парра и Руламан. Целое медвежье бедро было положено к ногам мертвеца, чтобы оно служило ему пищей во время дороги в пещеру Вальба. Погребение кончилось. Все вышли из грота, кроме Парры и Руламана.
За стенами грота картина разом изменилась. Везде загорались костры. Печаль была забыта и громкий веселый смех будил окрестную тишину. Пир продолжался до полуночи.
Вышедшая, наконец, из грота Парра впервые обратилась к Наргу:
— Наргу! — сказала она, — твоя вина велика. Твоя ненависть погубила героя, лучшего из айматов. Но через меня говорит благородный Руль: поклянитесь, что это последнее братоубийство. Кто после этого убьет аймата, тот не увидит пещеры Вальба.
Предводители торжественно поклялись забыть навсегда вражду и, простившись с Паррой и Руламаном, отправились домой. В пещере Тульке по обычаю на целый год был наложен общий траур. Никаких праздников, ни свадеб не разрешалось. Таким образом свадьба Обу была отложена на год, хотя Ара и осталась в пещере жениха.
Глава 19. ОХОТА НА ТУРОВ
Айматы всех трех пещер условились отправиться вместе на охоту за турами. Эта совместная охота предпринималась в первый раз после многих лет.
Многочисленные стада туров паслись на расстоянии нескольких дней ходьбы в больших густых лесах по ту сторону реки Нарги. Низменные места этого первобытного леса представляли обширные болота, подернутые изумрудной осокой и местами сверкавшие лужами и прудами стоячей воды. Глубокая тишина царила в таком лесу. Только стук дятла да крик совы нарушал молчание и покой лесной пустыни. И человек и хищный зверь с опаской решались углубляться в лесные дебри, боясь коварных болотистых топей. Здесь-то и жили туры, находя обильную пищу в роскошной траве лесных прогалин.
Спокойно щиплют траву турицы, окруженные прыгающими телятами, в то время как туры стоят настороже и не позволяют стаду разбегаться. Если томимый голодом пещерный лев решится подползти к ним, его почует передний тур. Высоко поднимает он голову, прислушивается, глядит по сторонам, роет землю передними ногами, бьет по бокам хвостом и с яростным ревом бросается на врага, а за ним и остальные туры. Только бегство спасает льва от гибели, в противном случае он падет, пронзенный десятками пар рогов и истоптанный копытами свирепых животных.
Гораздо более, чем хищные звери, докучают этим животным маленькие летучие враги: комары, мошки, оводы, облепляющие их в летние месяцы. Когда насекомые становятся особенно надоедливыми, все стадо вдруг, как бешеное, устремляется к болоту; по целым часам валяются огромные животные в стоячей воде, а выходя оттуда, уносят на своей шкуре толстый слой тины и грязи, высыхающий на солнце и как панцирь защищающий их тело от насекомых.
Кроме исполинских туров и зубров, еще два вида жвачных населяли первобытные леса: олень и лось. Двухсаженные рога украшали лоб оленя. Лось превосходил оленя своей величиной, а рога его были короче и шире.
Зимой, когда снег в несколько футов глубиною покрывал луга, голод побуждал туров к переселению: они оставляли безопасные места и переходили на холмы, в долину реки Нарги. Айматам очень редко удавалось охотиться на лосей, так как те круглый год жили в глубине леса. Но зубры и туры в зимнее время только днем скрывались в лесной чаще, а по вечерам спускались к реке пощипать тощую траву и увядший тростник на ее берегах. Здесь-то айматы и охотились на них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33